Гюбернатис рассмеялся.

– На самом деле, хорошая шутка!

– И что она может делаться невидимой.

– Раньше ее сожгли бы, и вас вместе с ней.

– Меня? Меня?! Но, господин депутат, я честный гражданин. Что я сделал такого глупого?

– Этого одноглазого старика тоже сожгли бы.

– Сумасшедшего? Он же сумасшедший!

– Ну, сегодня-то сумасшедших больше не сжигают на кострах.

– Нет.

Хозяин замолк, и снова воцарилась тишина. Над их головами тоже было тихо, и стаканы были пусты.

– Я пойду лягу, – сказал Гюбернатис и встал. – Большое спасибо за великолепный кальвадос.

Он взял свой рюкзак.

– Вы найдете свою комнату? – не вставая, спросил Деснуэттес. – Она находится напротив лестницы. Это номер первый.

– Доброй ночи, месье Деснуэттес.

– Доброй ночи, господин депутат. – Но он так и не встал.

Гюбернатис открыл дверь. Лестничная клетка была освещена. У подножия лестницы он увидел Дино, который лежал на дерюжке и спал. Амадей медленно поднялся по лестнице, деревянные ступеньки заскрипели, но пес не проснулся.

Он вошел в комнату; в кровати, конечно же, лежала Гортензия.

На следующее утро, с первыми лучами солнца, Амадей проснулся свежим и отдохнувшим. Он сделал несколько ежедневных гимнастических упражнений, сполоснулся и привел себя в порядок. Потом спустился вниз. Его рюкзак уже находился в обеденном зале.

– Что желает господин? – спросила Гортензия, стоящая у кухонной двери.

– Черного кофе, хлеба, масла, мармелада.

Снаружи, по залитой утренним солнцем деревенской улице, деловито прошли несколько человек; там были также лошади, повозки, тачки, бороны; кошки и собаки; дети – все очень невзрачные, хотя и шумные. Его кофе, хлеб, масло и мармелад были поданы; он с удовольствием и наслаждением принялся за них. Гортензия, все еще не приведшая себя в порядок, убежала на кухню. Потом к нему присоединился Дино, который, как только дверь за девушкой закрылась, занял свое место на стуле напротив него. Амадей предложил ему кусочек сахара.

– Охотно, – ответил пес и начал грызть сахар.

– Сегодня утром прекрасная погода, – сказал Амадей.

– Да, действительно, – ответил пес и облизал сладкую, липкую лапу.

– Следующий этап своего путешествия я начну в хорошую погоду, – произнес странник.

– Погода может измениться, – возразил пес.

– Во второй половине дня?

– Погода здесь всегда неустойчива. Вы еще должны посетить дядюшку Гортензии.

– Ах да, верно. Конечно. Впрочем, я и сам об этом помню.

– А Гортензия?

– Я ее прогнал. Она легла в мою постель.

– Конечно же, вы ее прогнали. Она в ярости.

– Да, может быть, вы думаете, что я поставлю на карту всю мою карьеру из-за такого незначительного приключения?

– Есть достаточно политиков, которые… приключения… с дамами… и все же достигли успеха.

– Ха! Это не по мне. Я никогда не мог упрекнуть себя ни в этом отношении, ни в деловом. В этом моя сила… один из аспектов моей силы; наука – другой ее аспект.

– Вы настолько сильны? – спросил пес. – Насколько мне известно, вы никогда не были министром.

– Подождите. И, кроме того, я не хочу кричать о своей силе на всех углах.

– Может быть, вы масон?

– Ха! Конечно, это власть, но она постепенно теряет свою силу. Впрочем, я действительно м…

– Разве это вам помогает?

– Мало. Я предпочитаю знать тайны других, чем самому быть окруженным тайнами.

– Это несколько противоречит вашей теории.

– Нисколько. Ничуть. Подумайте над этим.

Депутат с симпатией посмотрел на пса.

– Вы нравитесь мне, – сказал он, – ваше общество доставляет мне удовольствие. Я купил бы вас у месье Деснуэттеса. если бы не боялся, что после этого вы перестанете говорить со мной.

– Почему вы так думаете?

– Я в любом случае знаю, что собаки не говорят. Вероятно, под этим столом находится система микрофонов, а мой настоящий собеседник сидит в соседней комнате. Он слышит меня и отвечает. При встрече я воспользуюсь случаем сказать ему, что был счастлив познакомиться с ним.

– Вах! – ответил пес. – Странно. Вы видите, что говорите с собакой, и не верите в это?

– Вы хорошо дрессированы, и это все.

– Эй, эй! А если я вам скажу, что у меня есть и другие способности?

– Какие же?

– К примеру, становиться невидимым.

– Покажите это.

– Но сначала расскажите мне, что сегодня ночью случилось с Гортензией.

– Все очень просто. Я попросил ее выйти. Она думала, что я шучу. Но в конце концов она поняла. И ушла. Я очень сожалею, что мне пришлось поступить с ней так невежливо, но ведь на карту была поставлена… моя судьба…

– Да, да, – задумчиво произнес пес.

– Вас сильно интересует эта персона?

– Мы были друг с другом в интимных отношениях, – ответил пес, стыдливо опустив голову.

– Ага, – скромно произнес Амадей.

Они оба замолчали.

– А ваша невидимость? – спросил странник.

– Ах да, моя невидимость. Вы хотите увидеть ее постепенно нарастающей или внезапной?

– Боже мой…

– По вашему желанию.

– Скажем, постепенно нарастающей.

Дино тотчас же спрыгнул со стула и начал описывать по помещению широкий круг, почти натыкаясь на стулья. Вернувшись к исходной точке, он слегка отклонился в сторону и начал описывать второй круг, чуть уже первого, причем его собственные размеры уменьшились пропорционально уменьшению диаметра этого круга. Таким образом, он начал описывать спираль и в конце концов превратился в крошечную собачку, которая со все возрастающей скоростью описывала сложную геометрическую фигуру вокруг своей оси симметрии и, наконец, достигнув микроскопических размеров, исчезла.

– Великолепный фокус, – пробормотал странник. – Но я видел фокусников, чьи проделки были еще хитрее. Проклятье, я же говорю сам с собой; дурная привычка, от которой я должен обязательно избавиться.

Он положил рюкзак возле кассы, где он никому не будет мешать, и вышел наружу. Снаружи было влажное от росы, теплое, ароматное утро; он радостно и бодро отправился на поиски жилища одноглазого дядюшки Гортензии, и ему не пришлось долго искать.