Тиллот увидел бахрому атмосферы, двигатели все еще ревели. Он облетел вокруг ночной стороны планеты, как метеор, корпус корабля накалился докрасна, потом вновь улетел в космос. Он совершил виток, потом еще один и с растущим ужасом смотрел на датчики ракетного топлива. Должно быть, течь, трещина в баках. Ясно, что достаточной массы для того, чтобы вывести корабль на какую-нибудь орбиту, не будет. Ее хватит, чтобы приземлиться, но и это сомнительно.

– Эбботсфорд, – заорал он, – мы снижаемся!

В ответ ему послышался стон, но он не был в этом уверен.

Корабль пролетел над солнечной стороной планеты, на этот раз уже в атмосфере. И краем глаза Тиллот увидел очертания мира, вокруг которого летел корабль.

– Нет, – пробормотал он, – нет.

Но это было так. Нигде во Вселенной контуры морей и континентов не могли быть воспроизведены с такой точностью. Нигде во Вселенной не было планеты, чей спутник был бы так велик, что мог быть сестрой-планетой.

А потом времени для наблюдения не осталось. Потом была "вечность" борьбы падающего корабля, который писал безумные огненные слова на ночном небе. Был последний безнадежный всхлип ракет, у которых кончилось топливо. Потом на Тиллота нашло озарение, и он поставил огромные паруса, предназначенные для ловли почти нематериальных фотонов, паруса, которые были слишком хрупкими, чтобы выдержать атаку молекул атмосферы. Но они помогли, хоть и ненадолго. Они выдержали и до того, как разорвались на лоскутки, замедлили падение "Венерианки", и она вошла в море почти мягко.

Почти.

Сила удара согнула обшивку корабля, сломала в нем все, за одним исключением, этим исключением были кости пилота. Тиллот спасся, даже не потерял сознания. Потом он расстегнул ремни, и шатаясь, так как от удара корабль накренился, полез в люк, спустился вниз по лестнице в инженерную рубку Эбботсфорда. Ученый лежал, неуклюже растянувшись, среди обломков своей машины. Он был мертв, в этом не было никаких сомнений. Ни один человек в мире, потеряв столько крови, не мог остаться в живых. Кровь струилась по обшивке.

Тиллот посмотрел на мертвеца и прислушался к журчанию воды в нижнем отсеке, увидел, как через открытый люк вода поднимается, разбавляя кровь Эбботсфорда. Он знал, что больше ничего не сможет сделать.

Он быстро полез вверх, в Рубку Управления, вытащил из шкафчика спасательный костюм, влез в него. Тиллот начал сбивать защелки, чтобы открыть один из больших иллюминаторов. Вдруг он выглянул наружу, увидел корабль, длинный, низкий и какой-то зловещий, увидел людей, их лица казались ему бледными из-за тусклого света в рубке, они махали ему руками и жестикулировали.

Тиллот сбил последнюю защелку, стекло упало, вылез через иллюминатор, сильные руки подняли его на спасательное судно. Он услышал звук, похожий на глубокий вздох – последний воздух выходил из "Венерианки". Он не видел, как она утонула.

"Морские ужи" плавали недалеко от холмистого берега. У берега сияла длинная вереница огней – это сверкали пригороды – от Сиднея до Габо Айленда.

– Это, – произнес шкипер "Морских ужей", – последнее место, куда мы можем тебя доставить. В спасательном костюме ты доберешься до пляжа. Мы хорошенько смазали его средством, отпугивающим акул. Выбрось костюм, как только доберешься до пляжа, он в это время ночи пустой. И помни, никому не рассказывай о нас. Никому. Нам не нужна публичная огласка того, что мы подобрали потерпевшего крушение космонавта.

– Я понимаю, – ответил Тиллот.

Он, конечно, слышал о контрабандистах, совершавших рейсы между Астралией и Теократической Республикой Новой Зеландии, о торговле спиртным, табаком и другими предметами роскоши, запрещенными в Теократии. Также он знал, что австралийское правительство собиралось уничтожить этот промысел. Никогда раньше Тиллот не смог бы представить, что будет обязан жизнью контрабандистам. Но моральная сторона контрабанды волновала его меньше всего.

Попав на борт корабля, он начал задавать вопросы, но затем понял, что его спасателям кажется, будто он бредит. Тогда Тиллот погрузился в молчание, пытаясь сам получить ответы на интересующие его вопросы.

Прежде всего он вновь был на Земле.

"Венерианка", конечно, могла лететь по кругу, большому или маленькому, но…

Но в каюте он увидел газету, почти свежую "Сидней Морнинг Геральд". На первый взгляд, она была годичной давности, но когда Тиллот сказал об этом одному из контрабандистов, тот взглянул на него так, словно пилот был немного не в себе.

Да, прежде всего он вновь был на Земле.

Во-вторых, он попал в Прошлое.

Но как?

Как?

Может быть, "Венерианка" достигла скорости, превышающей скорость света? И, следовательно, полетела назад, в Прошлое? Возможно ли другое объяснение? Могло ли быть, что благодаря слепому случаю она прилетела именно в точку, где Земля была год назад? Может ли быть, что Время является функцией расширяющейся Вселенной или что расширение Вселенной какими-то путями связано со Временем? Тиллот хотел бы знать ответ на эти вопросы, но при этом думал, что не имеет большого значения, знает он или нет. Значение имела лишь одна вещь, только одно было делом высшей важности. Может быть, ему будет дан еще один шанс.

Он попрощался с экипажем "Морских ужей", тихо скользнул за борт. Энергично заработал руками и ногами, костюм скорее помогал, чем мешал его движениям. К берегу подходило течение, и внезапно он осознал, что длинная вереница огней находится совсем близко. Он опустил ноги, почувствовал песок под ластами. Перешел через пляж.

Как и говорили контрабандисты, вокруг было пусто. Тиллот стянул костюм, остался в рубашке, шортах и сандалиях, которые ему дали на корабле. В кармане лежали деньги и ключ, он всегда носил его с собой. Наверное, ключ подходит к его дому. Должен. Ведь другого мира не существует – или он есть? Знать бы наверняка…

У самого моря стояло ночное кафе. Тиллот вошел, на больших настенных часах стрелки показывали чуть больше трех, первый выпуск утренних газет лежал на прилавке. Он купил одну, взял гамбургер и чашечку кофе у сонного хозяина. Кофе был вполне сносный. Сел за ближайший столик и стал читать газету, прихлебывая из чашечки.