Наён смотрела поочередно на всех девчонок, но они выглядели растерянными. Все, кроме Данби.

— Лучше оборвать все сразу и не растягивать агонию, — спокойно сказала она. — Поэтому уходи завтра, раз решила. У нас четыре сильных участницы, как-нибудь одну слабенькую вытащим. Если повезет — достанется хорошая претендентка на позицию танцора, если нет… справимся и так.

Несмотря на то, что говорила Данби вроде без агрессии, Наён чувствовала, что та зла на нее. И как-то… странно зла. Кричать точно не будет, отчитывать — тоже. Так разочаровалась в Наён? Обидно, конечно… но поделать с этим ничего нельзя.

Перечить словам Данби в плане немедленного ухода никто не стал — просто не рискнули бы с ней спорить. Но Сольги плакала из-за скорого расставания и они с Наён, в итоге, спали в одной кровати, обнявшись.

Наён проснулась рано, но не спешила вставать. Лежала, размышляя о том, как ее поступок повлияет на тех, кто уже стал ей… пусть не друзьями, но точно кем-то более близким, чем просто знакомые. Она знает, как для девчонок важен дебют, как они мечтают об этом, сколько занимаются. Наверное, именно это и разозлило Данби — Наён была с ними все это время, вроде как разделяла их увлечение и вслух мечтала о совместном будущем… а потом просто отказалась от этой мечты.

Завтрак прошел в немного мрачной атмосфере. Многие девчонки непонимающе косились в сторону стола их группы, пытаясь понять причину грусти у обычно жизнерадостной Сольги. Но с вопросами не лезли — холодный взгляд Данби не обещал ничего хорошего тому, кто подойдет к ним с вопросами.

Позавтракав, Наён обратилась к стаффу с просьбой проводить ее к «продюсеру Им». Крестной на территории общежития не было, она сейчас работает удаленно из своего офиса в агентстве, но на месте оказалась госпожа Хван, которая выдала Наён телефон. Не телефон Наён — их забрали перед началом съемок, а собственный. Говорить такое по телефону не хотелось, конечно, но потом может быть поздно. Не хотелось доставлять неприятности еще и крестной.

Наён вышла зашла в пустой переговорный кабинет и уже там нажала кнопку вызова.

— Да, госпожа Хван, — раздался из динамика голос крестной.

— Это Наён.

— Наён? — удивилась крестная. — Что-то случилось?

Наён глубоко вздохнула, набрав в грудь побольше воздуха, и, собравшись, на выдохе призналась:

— Вы были правы, — сделала небольшую паузу и продолжила, — Я не смогу стать айдолом, мне лучше уйти.

Крестная тоже тяжело вздохнула. Но молчала. Наён еще тише сказала:

— Прости. Я доставляю тебе неприятности.

— Не извиняйся, — ответила крестная. — И не расстраивайся, все будет нормально. Сегодня, как я понимаю, ты все равно выступишь. Уехать можешь либо сегодня вечером, после концерта, либо завтра с утра.

Наён печально вздохнула:

— Спасибо.

Крестная ничего не спрашивала и не уточняла. Она сразу попросила передать телефон госпоже Хван. Они коротко обсудили, как все устроить, а потом Наён практически побежала в общежитие — нужно хоть в душе ополоснуться, скоро съемки.

Перед зрителями Наён выступала с полной самоотдачей. Скорее всего, это ее последний выход на сцену. Жаль, конечно… Но то, что происходит за сценой, слишком сильно ей не нравится, она не сможет работать в этой индустрии.

Для второго номера с песней Бритни Спирс они выбрали «Circus». Яркая и смелая концепция, мощный дэнс-брейк, в котором Наён была в центре. Скорее всего, если бы она осталась, этот номер подарил бы ей много голосов, ведь в прошлых выступлениях блистали другие, а эта хореография должна была стать звездным часом для Наён. В итоге получился красивый финал «карьеры».

Зрители в зале кричали, но особенно выделялись голоса фанбоев — немногочисленные парни орали так, что становилось не по себе. Вот еще один повод для того, чтобы уйти. Наён несколько лет занималась танцами, преимущественно провокационными: стили — стрип-пластика, хай-хилс, тверк. Наён нравилась эта сексуальность в движениях, возможность побыть «плохой девчонкой». Но в зале, перед зеркалом, рядом с такими же девчонками, эти танцы ощущались… как искусство? Да, не балет на сцене театра, но все же. Владение телом, музыкальность, эмоциональность исполнения, даже костюмы и освещение в зале — все это делало выступление чем-то прекрасным, на что Наён с удовольствием смотрела и что с таким же удовольствием исполняла. Здесь же… Эти громкие крики заставляют чувствовать себя скорее стриптизёршей на сцене, чем артистом.

Многие девчонки сегодня выступали «как в последний раз» — продюсеры уже объявили имена тех, кто выбыл по результатам зрительского голосования, а решение о «втором шансе» еще не озвучили. Наён, причем, была уверена, что все решили еще вчера вечером, после тех выступлений перед наставниками и продюсерами. Наверное, это и очень ответственно, и обидно — выступать, зная о своем исключении… но таковы правила индустрии: зрители хотят видеть, как айдолы стремятся к победе любыми способами, как они до последнего сражаются… пусть это и означает, что у этих детей постепенно копятся травмы, с которыми психотерапия может не справиться. Нет, все же Наён не жалеет, что уходит. Но еще сильнее беспокоится о Сольги.

Когда девчонок привезли на площадку для оглашения результатов, Сольги прижалась к Наён, крепко ухватив за руку.

— Как я буду без тебя? — печально спрашивала Сольги.

— Не переживай, Данби тебя в обиду не даст, — печально улыбалась Наён, — Хару просил ее о тебе позаботиться, а Данби очень ответственный человек.

Сольги тоже улыбнулась, словно это было какой-то шуткой, и отпустила руку, чтобы тут же обнять Наён за талию. Она была чуть ниже, но тут еще и встала так, чтобы положить голову на плечо Наён.

— С каких пор ты стала такой тактильной? — немного неловко захихикала Наён.

— Вряд ли я смогу тебя обнять до финала шоу, когда к нам пустят зрителей. Ты ведь придешь на финал?

— И на финал, и на твой дебют.

— Нужно будет попросить, чтобы тебя пустили как родственницу…

— Не нужно, меня и так пустят, — сказала Наён, — Есть кое-что, что я тебе не рассказывала. Им Минсо — моя крестная. Только это секрет.

Сольги подняла голову и удивленно распахнула глаза:

— Крестная? Я даже не знала, что ты католичка. Офигеть. И ты молчала…

— Прости. Но это могло случайно проскочить в разговоре, тогда у нее могли бы быть проблемы… Несерьезные — иначе меня бы не взяли — но остальным девочкам об этом знать не стоило.

Сольги вздохнула и снова положила голову на плечо Наён. Они просто стояли молча, чуть в стороне от остальных. Данби все еще злилась, Янмей привыкла держаться рядом с Данби, а Нари… Нари просто слишком мало времени была с ними.

— Начинаем запись! — раздался голос режиссера, — Все, кого не исключили, занимайте места в зале, исключенные — выстраиваетесь на сцене.

Сольги пришлось отлипнуть от Наён и они вместе, взявшись за руки, прошли к своим местам. О том, что Наён уходит, будет объявлено чуть позже. Для того, чтобы сохранить атмосферу «подружек» внутри группы, она должна будет обсуждать вместе с остальными девчонками, кто займет ее место. Плюс — для интриги зрителей — ведущая сейчас назовет три имени спасенных, а причину спасения третьей девчонки назовут позднее. Даже эту ситуацию используют для поднятия рейтингов.

Отсевом трейни руководила учитель Мин. Она тянула время, вызывая девчонок пятерками, указывала причины, по которым они не были выбраны. Потом стала вызывать парами. И вот остались только трое. Они стояли рядом, держались за руки, потому что были уверены, что еще одну исключат.

— Юнри, — начала учитель Мин, — Продюсеры и наставники посчитали, что у тебя есть потенциал. Твои навыки все еще недостаточно высоки, но все отметили вижуал и эмоциональность подачи. Старайся лучше, потому что ты — первая спасенная.

Юнри резко села на корточки и разревелась. Наён было ее жаль — зачем было тянуть, устраивая этот концерт?