С понедельника начнутся репетиции, поэтому решать вопрос с привезенной бижутерией пришлось на выходных, через знакомого бабули.
Он — ювелир-антиквар. В его мастерской есть приборы для химико-физических анализов, плюс он сам может оценивать ювелирные изделия и винтажную бижутерию. В общем — очень нужный человек, о существовании которого Хару знал уже давно. Бабуля рассказывала, благодаря кому они быстро и выгодно продавали свои драгоценности.
В субботу вечером в мастерской было пусто, на месте был сам мастер Пак и его внук — любопытный мальчишка лет тринадцати.
— Мой щеночек тоже любит антиквариат, — с любовью пояснил мастер Пак, — Вы же не против, что он посмотрит?
— Нет, конечно, — улыбнулась бабуля, присаживаясь на один из стульев, — Вы и так согласились принять нас в субботу, дать вашему внуку возможность посмотреть — меньшее, чем мы можем выразить признательность.
— Свое заключение я напишу бесплатно, но мастеру Хван мне нужно будет заплатить, — сразу перешел к делу мастер Пак, — Именно он проводит анализы, которые раскрывают состав и происхождение камня. Если я буду уверен, что камень натуральный, вы мне оставите изделие, в понедельник его просветят на всех приборах и у вас будет результат.
— Все в порядке, я предпочел бы и вам заплатить, — ответил Хару.
— Нет-нет-нет, ни в коем случае! — замотал головой мастер Пак, — Я буду рад вам помочь. Мне ведь и самому интересно… Но, давайте посмотрим, что у вас есть, молодой господин.
Хару поежился: к формальному «молодой господин» он вряд ли сможет привыкнуть. Так говорят только люди старой закалки, которые умеют по косвенным намекам понимать, каким семейным статусом наградили его бабушка и дедушка. Хару всегда это немного смущает: сейчас ведь не девятнадцатый век, аристократии и королей в Корее больше не существует… но он все равно ничего не может с этим поделать. Для некоторых возможность цепляться за монархическое прошлое — это что-то вроде добровольного эскапизма, отсутствием классического воспитания такие люди объясняют все проблемы современной корейской молодежи.
Хару поставил на стол коробку, вытащил небольшое полотенце, служившее амортизацией при транспортировке, и придвинул коробку ближе к мастеру Пак. Коробка обычная, картонная. А полотенце на дне и сверху — это дешевый способ защитить украшения.
— Ох, невероятно. Подойди сюда, видишь? — обратился мастер Пак к внуку.
— Фрукты! — восхищенно ахнул мальчишка. — А это — брошь-триплет, ты мне показывал!
Хару не смог сдержать улыбки — мальчишка так радовался. Они с дедушкой тут же начали обсуждать предметы бижутерии, сначала мальчик с лупой все осмотрел, потом дедушка. Попутно мастер Пак давал комментарии для Хару — вся купленная Хару бижутерия оказалась подлинной, с клеймами. У одного изделии была сломана игла, Хару попросил мастера оставить и заменить крепление на новое — эту «грушу» он оставит потом себе.
— В среднем, эти восемь предметов на международных платформах выкупают примерно за триста долларов. А вот этот триплет — редкость, может уйти дороже, вплоть до тысячи. Вы все это нашли за один раз?
Хару кивнул:
— Но мы обошли весь рынок. И это был Шанхай. Знаменитых брендов там нет, а вот таких, менее известных образцов — хватает.
— Большая удача, — кивал головой мастер Пак. — Давай-ка, мой мальчик, подготовь результаты осмотра на эти предметы. Сможешь?
— Конечно! — радостно ответил мальчишка и быстро переложил все предметы бижутерии на специальный бархатный «поднос», с которым ушел к компьютеру.
— Не переживайте, я все проверю после него, — улыбнулся мастер Пак. — Но давайте займёмся тем, что мой внук пока не освоил.
Мастер Пак первыми достал из коробки бусы из лунного камня:
— Очень красивый блеск, большая редкость. Я даже без лупы уверен, что это — настоящий лунный камень, редкий вид. Бусины крупные, но некоторые не идеально ровные. Плохо, что нет замочка. Скорее всего — самодел. Наверное, и бусины точили вручную. Я бы сказал — уже антиквариат, а не просто винтаж. Вот тут даже видно, что торчит одна из шелковых нитей. Я бы продал со старой нитью, потому что так дороже, но для носки нить нужно заменить, иначе бусы быстро порвутся. Есть история происхождения?
— В некотором роде, — поморщился Хару, — купил у старушки в Шанхае, ее муж был моряком, из каждого плавания привозил жене не только зарплату, но и украшения. Она, судя по всему, необразованная, никогда не спрашивала — откуда вещи и сколько они стоят.
— Плохо, что нет истории, конечно… Учитывая потрясающий блеск, с сертификатом из лаборатории — от пятисот долларов до тысячи. Я бы советовал установить первичную стоимость в шестьсот и указать в описании то, что вам известно. Хоть имя старушки есть?
Хару печально покачал головой: не додумался спросить. Но теперь будет знать, что история вещи может увеличить ее стоимость.
— Посмотрите браслет, пожалуйста, — Хару чуть наклонился к коробке и понял, что браслет все это время пролежал камнями вниз.
Он достал его из коробки и протянул мастеру Пак. Тот удивленно распахнул глаза. Окликнул внука, заставил принести дополнительную лампу, тщательно осмотрел самый крупный камень на свет, по-всякому его поворачивая.
— Вы поняли, что это жадеит? — уточнил мастер Пак.
— Не был уверен, — признался Хару, — Но похоже на то: я постучал звеньями, посмотрел поближе — вроде натуральный камень, хотя я ведь не эксперт…
— Тут нужна экспертиза, конечно… Но я уверен, что перед вами — королевский жадеит. Очень хорош. Эта полупрозрачность, цвет, свечение… великолепно. Я очень сомневаюсь, что кто-то делал бы настолько качественную подделку камня для настолько… плохой оправы. Это латунь, скорее всего, причем мастерство создателя — на уровне ученика. Но камни…
— Сколько можно выручить? — деловым тоном спросила бабушка.
— От пары тысяч долларов до десяти и более, — ответил мастер Пак, — Но все решится, когда будет результат экспертизы всех камней. Если экспертиза подтвердит мое предположение, то я уже знаю нескольких покупателей из Китая.
Хару хмыкнул: вывезти браслет из страны, чтобы потом продать туда же. Смешно. А если еще кто-то узнает, что таможенники не захотели декларировать этот «мусор»…
Мастер Пак продолжал по одному осматривать купленные товары. В отличие от бижутерии, которую унес внук мастера, оставшиеся в коробке предметы не имели узнаваемого дизайна, часто были сделаны неизвестно где и неизвестно как. Но комплект из серег и кольца мастер определил, как золото и аметист.
— Золото низкой пробы, это однозначно. А вот камушки хороши. Особенно вот этот, в кольце — красивая форма, достаточно крупный. Все проверят в понедельник, цена будет известна уже после, тут я затрудняюсь сказать — редко встречаю в работе такие камни.
Хару благодарно кивнул.
Он отдал на блошином рынке примерно долларов восемьсот, что считал приличными тратами. Выручит — от пары тысяч до пятнадцати, в зависимости от результатов физико-химической экспертизы и щедрости аукционистов. Плюс потратит еще долларов сто на оплату работы экспертов. Не сказать, что это супер выгодное дело, но прибыль все же есть.
Хотя главное, конечно, то, что ему это интересно. Он как будто не на оценку покупок сходил, а в театр — получил искреннее удовольствие от процесса.
… В понедельник вечером мама забрала из мастерской документы от эксперта и оставленные там изделия. Кроме браслета из жадеита — китайский коллекционер просто по фотографии и наличию экспертного заключения решил, что такие большие камни ему нужны. Настолько нужны, что он отдал за браслет больше, чем Хару планировал получить — мужчина не захотел участвовать в аукционе, заплатил сразу двенадцать тысяч долларов. Они пришли Хару на счет сразу после подписания бумаг, еще до того, как сам браслет отправился обратно в Китай.
Иронично, что через пару дней туда же полетели бусы из лунного камня, серьги с бирюзой и одна бижутерная брошь в виде сливы. Китайские коллекционеры, получается, выкупают свои же сокровища обратно — но в три раза дороже и с корейскими документами подлинности.
