— Что там у тебя, показывай! — Сергей Бельский сделал шаг к мужичку.
Тот сжался, замотал головой.
Песня набирала силу, волны энергии шатали мир. На крыше ящиков светилась сфера экрана покоя, отгораживая нас от песни Милы.
— Кто это? — Спросил я.
— В толпе был. — Браво сказал дружинник Вадик. — Подозрительный какой-то. Мы его обыскать хотели, то есть досмотреть, а он бежать бросился. Ну, поймали, что тут не поймать.
— Так обыщите сейчас! — Буркнул полицейский полковник.
Вадик схватил мужичка поплотнее, а правый дружинник с размаху впечатал кулак в живот пленника. Тот охнул, согнулся другой, свалился на землю.
Дружинники подскочили, сорвали куртку, футболку, перевернули на живот, рванули засаленную рубашку.
На грязной спине мужичка цвела зеленая опухоль, протянувшаяся от затылка до копчика.
— Держите его! — Побледнел Сергей Бельский, выхватывая меч. Удар, и клинок вонзился мужичку в затылок, пригвоздив голову к земле.
Скорлупа мурлыкнула, накрывая труп экраном покоя. Опухоль раздулась, вспыхнула энергией, и швырнула в разные стороны тонкие нити-щупальца.
— Что это за дрянь? — Генерал Хойнацкий отшатнулся.
— Наездник с Изборска. — Сергей взмахнул рукой, и внутри экрана покоя вспыхнул яркий огонь, пожирая существо. — Кого коснется, тот перерождается в боевую тварь. Твари слабые, но растут быстро.
— Вот же! Сослать! Всю семью на каторгу! Всех! — Разбушевался генерал.
Полковник молчал, то бледнел, то краснел.
— Да нет у него уже семьи. — Покачал головой Бельский. — Наездника от близких не скроешь… Отправьте группу захвата по адресу, может, там ещё остались живые.
— Есть, Ваше Сиятельство!
Песня кончилась. Толпа взорвалась аплодисментами.
— Ещё принимайте! — В закуток втолкнули худющую девчонку, на остром лице выделялись огромные, черные глаза, полные паники. Одета в нестиранный широкий свитер и джинсы, горбится, оглядывается в панике.
— Ты чего это удумала, дочка? — Спросил здоровенный дядька-дружинник. — А ну, не балуй, давай сюда…
Девочка выпрямила, аура её наполнилась энергией.
Нить из искусственных мышц, направленную дядьке в голову, я сбил резким ударом телекинеза, а потом заключил девчонку в экран покоя. Атомный манипулятор закрутил вихрь распада, выжигая чуждую плоть из организма.
— Ещё один Наездник! — Сплюнул Сергей Бельский.
Освобожденная девчонка валялась на земле, пытаясь свернуться калачиком, из ран на спине сочилась светло-алая кровь.
— Жить-то будет? — Озабоченно спросил дядька. — Медицина есть у кого?
— Вот ещё, тратить… — Сказал Вадик.
— Поговори мне ещё! — Дядька отвесил Вадику смачный подзатыльник. — Живой человек, не чудище какое!
Сергей Бельский бросил на тело девушки медицинскую пиявку.
— Сгною. — Пообещал генерал.
За сценой ревела толпа, подпевая песне Милы.
Третьего спасти не успели, тварь быстро переработала тело в биомеха, и сгорела, заключенная в экран покоя.
Концерт кончился, на сцену вновь вышли группы подпевки, ударили в барабаны, затянув речитатив про прекрасную родину. Успеха они не имели, толпа начала расходиться.
— До завтрашнего дня не снимайте посты. — Приказал Сергей Бельский.
— Слышали? — Спросил генерал.
— Есть! — Вытянулся в струнку полковник.
Сразу после окончания концерта мы выехали в Екатерининск.
«Маусы» и пара «Смерчей» заключили в коробочку грузовики с аппаратурой и автобус с людьми, и караван техники помчался по утреннему шоссе. Мила спала, положив ладошки под голову, Кира сидела рядом, держа наготове винтовку. Галактионов пил один коктейль за другим, и лапал Зину и Лизу.
Ехали всю ночь, ранним утром машины промчались мимо блокпоста, и отправились к гостинице.
Мила снова дремала, я отнес её в номер на руках. Кира шла впереди, бросая такие взгляды, что народ поспешно расступался, прилипая к стенам.
— Ммм… — Потянулась обнять меня сирена, когда я укладывал её на роскошную кровать. — Не уходи, давай спать вместе…
— Я не на долго. — Уверил Милу я.
Стук в дверь раздался неожиданно.
Кира вскинула винтовку. Из-за двери струилась энергетика боевых биомехов.
— Погоди. — Остановил её я. — Может, это охрана?
— Мирослав Трегарт. — Человека, стоящего на пороге, я не знал. Обычный мужчина был бы, если бы не одухотворенное сиянием никому не ведомых истин лицо.
— Это я. Кто вы?
«Да кретины-сектанты, кто ещё с такой мордой ходить будет?»
— Моё имя не важно. Глава любинского отделения Темного Солнца уверяет, что неприятностей с нашей стороны ждать не стоит. Мы будем на концерте, и поможем Первому.
— Спасибо. — Сказал я, и закрыл дверь.
Проснулись к вечеру, во дворе гостинцы нас уже ждал роскошный, сверкающий лаком и хромом, «Маус». Галактионов, с помятым после сна лицом, плюхнулся на заднее сиденье. Машина двинулась к воротам, пристроившись в хвост «Мауса» с флажком аркаимских наемников. На крыше машины пулеметный модуль, стволы задраны в небо.
За нами двинулся ещё один представительский «Маус», за ним автобус с полицейскими, за ними «Смерч» наемников.
К центру города было не пробиться, наша колонна застыла посреди запрудившей улицы толпы. Полицейские проворно обежали колонну техники, принялись теснить людей большими прозрачными щитами. Люди упирались, тесниться не хотели.
— Опаздываем! — Галактионов нервничал, поглядывая то на часы, то на толпу вокруг. — Вызвать броневик, чтобы….
— Не надо. — Мила улыбнулась, потянулась к ручке двери.
— Стой! — Побледнел Галактионов. — Мирослав! Останови!
Но было поздно. Мила открыла дверь, вышла наружу. Постояла, и сделала пару шагов вперёд, гордо выпрямив спину.
— Ах! — Сказала толпа. Редкая цепь полицейских стала сжиматься к машинам, люди напирали. Через прозрачные щиты виднелись разгоряченные, восторженные лица.
— Успокойтесь, мои хорошие! — Сказала Мила. Слова, напоенные энергией, упали на толпу, люди замерли, с обожанием глядя на сирену. Мила глубоко вздохнула, купаясь в преклонении толпы, а потом раскрыла Крылья, и взмыла ввысь.
Кира метнулась в небо за ней.
— Ну, теперь точно успеем. — Буркнул я.
Галактионов рванул воротник дорогой рубашки, губы его скривились в беззвучном ругательстве.
«Гляди-ка, понял, с кем связался!» Хмыкнул Миро.
Толпа отхлынула, но расходиться не спешили.
Я вышел из машины, прыгнул вверх, раскрывая Крылья, и унесся в небо. Машинам слишком долго добираться до сцены.
В небе раскрыл жестяную коробку, щедро сыпанул вниз. Кибертараканы, заряженные сахаром, в падении раскрывали крылья, и устремлялись в разные стороны. Много, ой как много их, не зря я провёл остаток дня, приманивая насекомых со всей гостиницы, и кроя их тушки Атомным Манипулятором.
На крыше банка было оборудовано гнездо снайперов. Три мужчины в полицейской форме, один с винтовкой, другой с биноклем. Третий же искусник.
Дернулись, когда я приземлился рядом, расслабились, узнали.
— Ваше Сиятельство, все спокойно! — Поторопился доложить искусник. — Бдим!
— Бдите! — Сказал я.
С крыши банка открывался великолепный вид на волнующееся людское море. Опять же трибуны, построенные перед зданием правительства, и огороженное заборами и цепью наемников с Аркаима место для простонародья.
— Здравствуйте! — Раздался голос Милы. — Как я рада, что с вами! С чего же мы начнем?
Толпа примолкла, люди начали переглядываться. На трибунах возникло шевеление.
— Давай о нас! — Закричал кто-то, разрушая хрустальное молчание.
— О нас!
— Давай!
— Люд-ми-ла! Люд-ми-ла! Люд-ми-ла!
— Хорошо! — Серебряными колокольчиками разнесся над площадью голос Милы.
Искусник поспешно поставил защиту, по которой растеклись гармоники энергии.
Мила пела, людское море, беспокойное, волнующееся, вдруг начало раскачиваться в такт песни. Во вскинутых над толпой руках колыхались пламя, простенькие амулеты-зажигалки.
