Глава 10: Власть.

Воздух в личных покоях Эльты был стерильным, как в операционной, но с новыми, чужеродными нотками — дорогими маслами для тела, пылью с позолоты и терпким ароматом выдержанного вина. Она стояла перед огромным зеркалом в позолоченной раме почти обнажённая. На её теле поверх бледной кожи поблёскивали украшения — не просто безделушки, а сложные устройства, которые она изготовила сама. Ожерелье с самоцветом, испещрённым руническими канавками для контроля сердечного ритма. Браслеты с тончайшими иглами, способными впрыскивать стимуляторы или яды. Всё это было её искусством, вплетённым в плоть и повседневность.

Она провела пальцем по холодному металлу ожерелья, ощущая под кожей слабую вибрацию маны. Её отражение смотрело на неё с вызовом. Это было уже не то испуганное существо из подвала. Это была женщина с твёрдым взглядом и руками, которые знают себе цену.

«Личная мастерская, — мысленно перечисляла она, глядя на своё отражение. — Любые материалы. Десятки подмастерьев, которые ловят каждое моё слово. Шёлк, вино, драгоценности...» Её губы тронула холодная улыбка. «Всё, о чём я даже не смела мечтать, сидя в той сырой норе».

Она повернулась к рабочему столу, на котором лежали чертежи «Покрова безмолвия» — увеличенной версии Сферы, способной гасить звук и свет в целой комнате. Заказ Вейнара. Он никогда не говорил, для чего ему нужны такие инструменты. А она и не спрашивала. Это было частью их негласной сделки. И частью её растущего влияния на него — ведь именно её гений давал ему эти инструменты.

Её пальцы, уже не дрожа, провели по пергаменту. Здесь, в этой позолоченной клетке, у неё была настоящая власть. Власть творить. Власть быть услышанной. Власть быть никем. Да, она была инструментом в руках Вейнара. Но разве не лучше быть дорогим, отточенным скальпелем в руках хирурга, чем ржавым гвоздём в куче мусора?

Запах озона от последнего эксперимента всё ещё витал в воздухе, смешиваясь с ароматом духов. Тот же запах, что и в лесу, где гибли люди и зверолюды. Тот же запах, что исходил от багровых кристаллов. Но здесь, в её руках, эта сила была под контролем. Обуздана. Направлена в русло сложных формул. Спасение и уничтожение стали для неё просто разными гранями одного процесса — работы.

Она снова посмотрела на своё отражение. На женщину, которая продала душу, но купила себе возможность влиять на мир.

«На этой неделе я отлично поработала руками, — произнесла она вслух ровным и холодным голосом. — Пора в спальню благодетеля. И поработать ртом».

В этих словах не было ни стыда, ни унижения. Это была констатация факта. Ещё один инструмент в её арсенале. Ещё один рычаг давления. Она не жертва обстоятельств. Она стратег, использующий все доступные ресурсы.

Она накинула на плечи шёлковый халат и вышла из комнаты, оставив за собой отражение — новое, сильное, циничное. Дверь закрылась бесшумно. В опустевшей комнате лишь слабый запах озона напоминал о том, что здесь рождались инструменты, способные как спасать, так и уничтожать. Их создательница больше не видела разницы между этими понятиями. Для неё и то, и другое было просто работой. Работой, которая давала ей власть.

А власть была единственным, что имело значение в этом мире, трещавшем по швам. И если эта мысль иногда обжигала изнутри холодом, то это был тот холод, к которому она уже научилась не прислушиваться.

Глава 11: Предвестник.

Форпост «Серая Застава» был не столько крепостью, сколько предсмертным хрипом цивилизации на теле дикого леса. Несколько бревенчатых строений, обнесенных частоколом с самодельными заплатами, впивались в подножье гор, как заноза. На центральной башне криво висел колокол, в который били только тогда, когда из леса не возвращались дозоры. Воздух здесь был другим — не удушающим дыханием чащи, а разреженным, с примесью дыма и вечной влаги с горных вершин. Но и сюда дотянулись щупальца той же болезни. Алрик видел это по глазам местных — запавшие, с красными прожилками, с постоянной оглядкой на лес, который теперь молчал. Слишком тихо.

Караван, поредевший и помятый, разгружался у склада. Носильщики молча таскали ящики с реагентами. Ларс, бледный и замкнутый, механически помогал. Ильва чистила лук, ее взгляд был пустым и тяжелым. Они все еще чувствовали на себе призрачные взгляды погибших.

Алрик стоял у частокола, глядя на стену зелени внизу. Лес молчал. Как зверь, затаившийся перед прыжком. В кармане его плаща лежал зашитый в кожу осколок багрового кристалла. Он чувствовал его холод даже сквозь материал.

К нему подошел один из местных — не человек. Зверолюд, похожий на рысь, с седыми бакенбардами и пронзительными зелеными глазами. Он двигался бесшумно, несмотря на возраст. В руках он держал длинное копье, наконечник которого был покрыт сложной резьбой.

— Ты — предводитель каравана? — голос у зверолюда был хриплым, будто простуженным ветром.

Алрик кивнул, не отводя взгляда от леса.

— Мы доставили груз.

— И принесли с собой запах смерти, — заметил зверолюд. — Лес шепчет об этом. Ветер принес дым погребального костра.

Алрик наконец посмотрел на него.

— Твари напали на нас в двух днях пути отсюда. Они не похожи ни на что, что я видел.

— Потому что их не должно было быть, — старик подошел ближе. Его ноздри дрогнули. — Ты носишь ее с собой. Гниль.

Алрик не стал отрицать. Он достал сверток и развернул его. Багровый кристалл лежал на коже, пульсируя тусклым светом.

Старик-рысь не отшатнулся. Он склонился над кристаллом, и в его глазах вспыхнуло нечто — не страх, а яростное узнавание.

— Откуда? — выдохнул он.

— Из тела одного из волков. Они... пронизаны этим.

— Это не просто мутация, человек, — прошипел зверолюд, озираясь по сторонам. Он понизил голос до шепота. — Это симптом. Пятно на теле мира. А там, где пятно, есть и его источник. Гнилое сердце леса.

— Что это значит? — голос Алрика был ровным, но внутри его сознание, этот безупречный логический аппарат, на мгновение завис в пустоте, не находя знакомых категорий для такого явления.

— Значит, что кто-то или что-то играет с фундаментальными силами, — старик ткнул когтем в кристалл. — Эта штуковина... она не живая. Но и не мертвая. Она — сгусток искаженной маны. Как раковая опухоль. И она растет.

Он выпрямился, его взгляд стал острым, как его же когти.

— Твои люди видели это. Мои сородичи чуют это. Скоро и слепые увидят. Лес умирает. И если не прижечь рану, она убьет нас всех.

Алрик снова посмотрел на кристалл. Он думал о коэффициентах риска, о деньгах, о простой и понятной работе. Все это рассыпалось в прах. Перед ним был не просто враг. Была загадка. И цена за ее разгадку, как он начинал понимать, могла быть равна цене всего мира.

— Где это сердце? — спросил он, и его голос прозвучал чужим.

Старик-рысь покачал головой.

— Там, где не ступала нога человека. И где нога зверолюда боится ступить. Глубоко. В старых пещерах, под корнями Великих Деревьев. Там, где поют камни и течет мана из самого сердца мира. Или текла.

Он посмотрел на Алрика с странной смесью надежды и жалости.

— Ты пойдешь туда? Искать ответы?

Алрик медленно завернул кристалл обратно в кожу и спрятал его.

— Я не ищу ответов. Я считаю стоимость. И пока что стоимость бездействия кажется мне слишком высокой.

Старик кивнул, как будто ожидал этого.

— Тогда готовься. Твари, что напали на вас — всего лишь шелуха. Случайные побеги. Настоящее зло скрывается глубже. И оно не будет похоже ни на что, что ты знаешь.

Он развернулся и ушел так же бесшумно, как и появился, оставив Алрика наедине с густеющими сумерками и тяжестью нового знания. Кристалл в его кармане казался теперь не сувениром, а счетчиком Гегера, тикающим в преддверии катастрофы. Его личный коэффициент риска превратился в нечто вселенское, и единственной валютой, которая теперь имела значение, было выживание — не его личное, а всего, что он знал.

Глава 12: Сердце тьмы.