– Ищут Васильковых, – перебивает ее капитан, смотрит с жалостью на Цветкову. Он ее жалеет? Я даже знаю, о чем он сейчас думает. Как такая чистенькая малышка могла связаться с таким отродьем как я. – Сотрудники ищут, сейчас идут переговоры с волонтерами. Времени для масштабных поисков мало прошло. Может вы знаете, куда они могли пойти?

– Мы сами будем искать, – хриплю я. – Мила, пойдем.

– Я вас не отпускал.

– Слышь, капитан, не буди лихо, – я рычу, борясь с дурнотой. Сто лет я не чувствовал себя таким опустошенным.

– Детей если найдете, вернете в детский дом. Я проконтролирую. Смотри Розин, мне плевать, что ты у нас величина и олигарх. Я за деньги не продаюсь. Сделаю все, чтобы тебя засадить, если посмеешь ребятам сделать хоть что-то.

Ледяной воздух улицы врывается в мои легкие, даря облегчение. Мозг проясняется от мерзкого липкого заволакивающего тумана.

– Ты зачем влезла? – поворачиваюсь к бледной Миле, зябко ежащейся возле машины.

– Хотела помочь.

– Мне от тебя не нужно помощи. Ни от кого не нужно. Поняла? Что смотришь? Пожалела меня? Зря. Этот мент ведь правду говорил. Все сказал, что ты побоялась. Мне не нужен никто. Я сам по себе, ясно? Я скот и козел. И мне так отлично.

– И поэтому вы тут? Яр, я вас поняла. Все поняла. Просто… Надо найти Васильков. Вы сами сказали, холодно и… Мало у нас времени, понимаете?

Я понимаю. Понимаю, что с каждой минутой упускаю драгоценное время. А еще вспоминаю глаза девочки, смотрящие мне в душу. Черт. Очень холодно. Но меня будто вымораживает изнутри.

– Ты знаешь где они могут быть?

Она кивает, хватается озябшими пальцами за ручку автомобильной дверцы.

– Но я не уверена.

Васильки

– Пойдем. Нельзя тут оставаться. Замерзнем, – Вася взял сестренку за ледяную ручку и потащил ее в сторону светящегося вывеской ночного магазина. То, что они заблудились, он понял почти сразу, но не захотел пугать Василису. Хотя, она и так, кажется, все поняла, судя по покрасневшему кончику носа и подрагивающей ладошке. Ей очень страшно. Васе тоже было страшно. Но он же мужчина. А бабушка всегда говорила, что мужчина не должен бояться и плакать. И он никогда не плакал, даже когда ему в детском доме ставили болючие уколы, он не плакал. И когда их забрали от Милы, он тоже не заревел, хотя очень хотелось. А девочкам можно. Их надо защищать. Особенно таких слабых как Васюта.

Мальчик толкнул дверь круглосуточного магазина и зажмурился от резкого яркого света.

– Чего тут третесь? А ну пошли отсюда!

Васятка сжался. Тут так тепло. Василиса испуганно дернула его за руку. Тетенька, которая крикнула на них была очень большая. Очень-очень. И волосы у нее на голове были как у Урсулы из русалочки. Но в этом магазине так тепло. Ужасно тепло. Васька, все таки, чуть было не заплакал от обиды и страха. Но сдержался. Он же мужчина. Мужчина.

– Зоя ты чего? Это же дети, – вторая женщина появилась словно из воздуха. Тоже не маленькая, но у нее глаза добрые. И пахла она печеньями и кофе. В животе у Васьки заурчало. Так бабушка пахла. Она всегда пила кофе с молоком, и мазала им с Василисой печенье маслом и вареньем. И они вечером сидели за столом, болтали и запивали вкуснятину сладким чаем. И Василиса еще могла говорить. И Васька даже не представлял, что так будет не всегда.

– Дети? Вот сопрут у тебя эти дети конфеты те дорогие, будешь выплачивать, – хмыкнула “Урсула”. – Их и двое поэтому. Один отвлекает, другой тырит. Понарожают маргиналы всякие, а ты только и смотри… Думаешь у нормальных родителей дети по ночам будут по улицам шлындать? Ясно, что послали их на пузырь зашибить, или покрасть.

– Может в беде они? Потерялись.

Василиса, выступила вперед, замычала, кивнула. Да. Они потерялись. Просто потерялись. Им всего лишь и нужно было добраться до…

– Мы не воры. Погреемся и уйдем, – остановил сестренку Васятка.

– Голодные, наверное. – вздохнула добрая тетенька. – Пойдемте со мной. Я хоть накормлю вас. А там разберемся, как дальше быть. Да идемте, не бойтесь.

– Дура ты Лидка, – зло оскалилась страшная тетя Зоя. Васька, хоть и знал всегда, что нельзя с незнакомыми никуда ходить, его бабушка учила, пошел за доброй продавщицей, и Васюту поволок за собой. Она не сопротивляясь подчинилась, только подумала “А вдруг это пряничный домик”. Но девочка настолько устала, что даже на страхи у нее не осталось сил. – Вачик если узнает, что ты в подсобку всякую шваль таскаешь, останешься без премии. Учти, я прикрывать тебя не стану. Если деньги из кассы эти сопляки потянут.

– Зоя, они просто дети. Дети, которым помощь нужна.

Чай, который дала им тетя Лида оказался обжигающе горячим. А печенья… Васька блаженно зажмурился откусив кусочек. Ему сейчас казалось, что он в жизни не ел ничего вкуснее. Василиса свернулась клубочком в некрасивом кресле. Ее разморило от тепла и чая.

– Чьи же вы? – вздохнула Лидия. Глядя на детей, уплетающих дешевое печенье с таким блаженством, словно это пирожное было изысканное, а не списанный как брак товар.

– Милины мы, – прочавкал мальчик. – Мы ее ищем. Она нас в “Лукоморье” ждет. Заждалась, наверное. А мы заблудились с сестрёнкой.

– Что же Мила ваша за вами так плохо смотрит? – вздохнула добрая тетя. Васька насупился. Чего это она говорит. Да их Мила лучше всех. А она не знает, а говорит. Он даже печенье отложил, хотя совсем еще не наелся.

– Мила у нас лучше всех, – сжал Васька кулачки. Василиса тихонько замычала. Ну да, он прав. Тетенька же не знает ничего, зачем сердиться на нее? – Просто… У нее нас забрали. Тетенька, спасибо за вкусное печенье. Мы уйдем скоро. Чуть-чуть сестренка согреется и уйдем.

Лидия потрепала мальчика по непослушным вихрам, поднялась со своего стула. Детский центр “Лукоморье” она знала, внуков своих туда водила, когда ей их подкидывали. Он не очень далеко. А дети хоть и крошечные, шли правильно. И рассказ мальчика очень странный. Они не маму ищут. Не папу, а какую-то Милу. Девочка слабенькая, на щеках румянец лихорадочный, и судя по всему она температурит. Они точно в беде, и помочь им никак не получится, без полиции. Но как же она обманет ребят, они ведь ей доверились? Да что же это делается. Добротой можно навредить только. Но как быть? Как?

– Отдыхайте. Ночь тем более. “Лукоморье” то не работает до утра. А я поработаю пока, подумаю, чем помочь вам. Печенье ешьте. И можете поспать. Там есть раскладушка. Я покажу. А утром пойдем в Лукоморье.

Лидия вышла в торговый зал, в это время ожидаемо пустой. Бедные дети. Нужно что-то делать. Но что?

– Я в полицию позвонила, – Зоя стояла возле кассы, уперев руки в бока. Лидия вздохнула. Ей было ужасно жалко малышей, невесть откуда свалившихся на их с Зоей головы. Напарница приняла самое правильное решение. Так почему же тогда ей так омерзительно? Словно она предала этих несчастных детишек. – Чего смотришь? Ты права, это дети. И дети не должны по ночам шляться по улицам одни. И нам с ними вошкаться времени нет, надо просрочкой заниматься. Накормила, молодец. По божьи поступила, а дальше не наша печаль. Пущай менты занимаются.

– Васют, просыпайся, – Васька потряс сестренку. Она тихонечко застонала, открыла глаза. Она вся горячая, это мальчик ощутил сразу. Испугался. Вася всегда болела очень сильно, и бабушка ужасно боялась, что она снова заболеет. Даже всегда скорую вызывала. И Василису забирали в больницу. А они ее навещать ходили, и носили ей яблоки и компот. А теперь мальчик совсем не знал, что делать. – Вась, злая тетка полицию вызвала, я подслушал. Они нас отвезут обратно, понимаешь. А там Ведьма нам устроит ужас чего. Васют, пожалуйста, постарайся. Тебе плохо, да?

Василиса кивнула, виновато спрятала глаза. Ей было ужасно стыдно, что она подводит своего братишку. Но сил почти не осталось. Все тело горело огнем, и уже ее начало лихорадить.

– Васюш, немного же осталось. Там окно есть. Решетки на нем, правда но мы пролезем. Найдем Милу, она тебя полечит. И мы все уедем вместе.