Антошка вскрикивает. Ему надоело возиться с безликой игрушкой. И мне тоже. Да и кушать время приходит. Эмма ненавидит меня с первого дня знакомства. Данный факт никогда не изменится. Я представляю для нее опасность. Прямую угрозу. Только в чем, не пойму.

– Нам с Антошкой пора.

Не буду опускаться до ее уровня, и говорить гадости об Эре.

– Может, оставишь мне внука на пару часиков? Мы поиграем в детской зоне, сходим в контактный зоопарк.

После всего услышанного в свой адрес, хочу убежать сломя голову. Но она бабушка. Какой бы гадкой не была и как бы я ее не ненавидела. Антошка не должен страдать из–за нашего конфликта.

– Да, конечно. Он выспался, пока мы гуляли здесь. Сейчас покормлю. Как раз на пару часиков его хватит.

– Вот и замечательно!

– Мы ненадолго отлучимся.

Беру сыночка и следую в специально отведенную комнатку недалеко от ряда ресторанчиков. Там обычно столпотворение кормящих мам, но сейчас везение на моей стороне. Захожу в дверь, закрываюсь, и Антошка дарит мне желанное облегчение.

– И снова здравствуйте! – Эмма Георгиевна корчит смешную рожицу, когда мы возвращаемся к ней. Антошка улыбается и сверкает беленькими зубками.

Она любит его. Это безоговорочно. И убеждена, вредить единственному внуку не станет. Тем более, он зеркальное отражение Эрнеста. Пускай и сам Эр не ленится и делает тест–ДНК. Наверное, ему так спокойнее.

***

Я приезжаю в пустую квартиру, немного прибираюсь, раскладываю свои и детские вещи по шкафам после стирки, а затем отправляюсь готовить ужин в прямом эфире. Порадую своих подписчиков. Скоро Эмма вернет Антошку и у меня не будет такой свободы.

В половине седьмого, прерываю съемку из–за незваного гостя. Неужели он каждый день будет наведываться без предупреждения?

– Привет. – Сухо говорит Эр и запускает руки под пальто, прикладывая их к бокам.

– Привет. Я же просила тебя звонить перед приходом.

– Боишься, что застану тебя с любовником?

– Не смешно.

Забрасываю в мясо нарезанный ломтиками картофель. На Эра не смотрю. Тошно.

– Мне тоже. Объясни, зачем ты обратилась к моему юристу?

– У мамы проблемы. Просто позвонила проконсультироваться, а он предложил свои услуги.

– Да, я в курсе, чем завершилось ваше общение. И теперь это и мое дело тоже. Почему ты мне не позвонила? Татьяна Владимировна не чужой мне человек.

Эр слишком напорист. Даже рубашка трещит по швам, когда играет широкими плечами.

– Не все в этом мире решается только тобой.

Подходит, загораживает свет справа. Я не реагирую на него. Из раза в раз, перемешиваю картошку в глубоком казане.

– Думаешь, разведешься со мной, и я исчезну из твоей жизни? Нет. Мы навсегда связаны ребенком и…

– И тем, что ты спал с обеими сестрами Шмелёвыми.

– Что за чушь сидит в твоей светлой головке? А? – рывком разворачивает меня лицом к себе. – Тебе не кажется, что ты просто нашла повод уйти?

– А секс с Наташкой в нашей постели мираж?

– Нет…я не отрицаю…но…– мнется, взгляд тускнеет, но все же не сдает позиций.

– Никаких «но», Эрнест. Уходи, скоро твоя мать Антошку привезет, а у меня куча дел не сделанных.

– Больше не звони моим подчиненным. Только мне. Сложную ситуацию Татьяны Владимировны я беру на себя.

– О, спасибо. Только не ты ли говорил, что я приползу к тебе назад на коленях? Пока выходит, наоборот.

Эрнест сильно сжимает челюсть. Слышу скрежет зубов. Задевать нарочно не хотела, но видеть его рядом нет сил. Постельная сцена с его участием не из художественного фильма, а из документального. Основанного на реальных событиях.

Дверь шарахает на всю квартиру. Я плачу. Слезы капают прямо в картошку. Блюдо испорчено. Сердце снова в хлам.

Моя жизнь сворачивается в тугой, не распутываемый узел. Я не понимаю, где стирается грань между былью и сном.

Даша больше не моя. Я не могу обнять свою воздушную фею и не могу насладиться лимонным ароматом ее длинных, шелковистых волос.

Я полное ничтожество. Таша не в моем вкусе, вне поля моего зрения. Ее формы острые, резкие, нарочито выставленные напоказ. Она много говорит, мало думает и желает в этом мире лишь одного – толстого кошелька в своей миниатюрной сумочке. Но я какого–то лешего оказываюсь с ней в одной плоскости.

Мальчишка, глупец! Мне не семнадцать и пора бы уже включать верхний мозг, а не идти на поводу у нижнего.

Тем не менее, я переспал с Натахой. Пойман с поличным.

Паркуюсь у квартиры, которую приобрел сразу после развода со своей бывшей женушкой Региной, но выходить не тороплюсь. По радио звучит песня группы НеПара, и я откидываюсь назад, расстегивая не только пуговицы на пальто, а и свои мысли тоже.

…Милая, озера глаз небесно синие, а в них печаль необъяснимая, они как зеркало души…

Слова песни, будто нарочно очерчивают образ обнаженной Даши передо мной. Ладная, с округлыми формами после родов, с невинной, отчасти детской улыбкой на лице танцует и манит меня пальчиком. Ее наливные груди покачиваются в такт. Спелые, тяжелые…фантазирую дурак. Меньше всего я хотел бы обидеть ее, но делаю это.

Дашка мое спасение, маяк в ночи. Но последнее время ее свет обходит меня стороной. Ни любви, ни ласки, ни желания.

И секс с Ташкой вытекающее последствие. Я помню тот день до мелочей. Приземление в Шереметьево, такси, смс–ка от старшей сестры моей жены, в которой она умоляет о встрече, плача в трубку. А затем провал. Только редкие просветления в виде голой девушки сверху.

Растираю лицо ладонью, а другой ударяю по рулю.

Если бы Регина с умением фокусника не возникла в Милане, я бы не сорвался, не наделал ошибок. Бывшая доводит меня до исступления своим появлением на деловом обеде. Но еще больше убивает новостью о своем возвращении в Россию и покупке части акций компании, которую я курирую…Так скажем мое хобби для души. Теперь мы повязаны. Выходить из процветающего бизнеса я не собираюсь. Идиот? Возможно. Но Регине не посчастливится снова увидеть меня ползающим по дну.

Черт! Даша раздерет меня на части, узнав обо мне и Регине. Моя нежная, ангельская девочка возненавидит меня еще сильнее.

Матерюсь и наконец, открываю дверь, выбираюсь из машины.

Я верну ее себе обратно. Воскрешу ее чувства, и они заполыхают с большей силой.

Ее и Антошку.

Моя семья – моя крепость.

Мое живительное место.

На часах почти десять часов вечера. Свекрови с Антошкой так и нет. Телефон недоступен. Нехорошее у меня предчувствие. Брожу из комнаты в комнату, накручиваю себя до немыслимых масштабов.

Зачем я отдаю ей Антошку?

Вдруг они попадают в аварию и прямо сейчас на полпути в больницу?

Входная дверь щелкает, и я мчусь в коридор. Теряю один тапок с розовым помпоном между диванами.

– С вами всё хорошо?!

Эмма Георгиевна ставит автомобильную люльку с сыном на пол. Он крепко и безмятежно спит. Я присаживаюсь, тяну вниз замок на оранжевой курточке Антошки и прохожусь рукой по его теплому тельцу. Свекровь хмыкает.

– Да перестань ты. Разбудишь мальчонку.

Я посылаю ей сердитый, драконовский взгляд, а она, не снимая ботинок на массивном каблуке, шагает в гостиную, где у меня идеальная чистота.

– Эмма Георгиевна, – вижу ее оценивающий взор, скользящий по мебели, по скрупулезно подобранным мной деталям интерьера. – Где вы были? И что с вашим телефоном?

Женщина с футуристичными треугольными сережками в ушах совершает полуоборот. На полу растекаются влажные следы.

– Я возила внука в клинику к одному очень хорошему педиатру.

– Что?

Мой рот приоткрывается, но я не издаю ни звука. Хотела возмутиться насчет его кормления, но теперь в полном ауте. Тема того, чем она его кормила отходит на второй план.

– Ребенка периодически стоит показывать врачу. Хотя бы иногда.