Зато Наташенька ни дня не работала. Бегала по клубам, гуляла всю ночь. Мама ей последние копейки отдавала, лишь бы она не ныла.

Роняю силиконовую лопатку, и мама охает.

– Ты что? Я чуть кофе не подавилась.

– Так, задумалась. – Вру и, развернувшись от плиты, шагаю к столу.

– О чем? Мне вот интересно, как ты теперь жить будешь? Когда мы с твоим отцом разошлись, моя жизнь не была сладкой и легкой.

– Эрнест не оставит нас с ребенком без средств к существованию.

– Ты уверена?

Мама кладет себе в тарелку приличную порцию омлета, а я разламываю булочку напополам и поглядываю в сторону детской комнаты. Что–то слишком уж Антошка долго спит. У меня мгновенно возникает куча мыслей. А вдруг заболел? А не выбрался ли из кроватки? Что–то сердце не на месте. Прошу маму на минуточку притормозить с разговором и иду проверить сына.

Зря переживаю. В комнатке приятная атмосфера. Кондиционер прекрасно работает и создает уютное тепло.

Антошка, раскинувшись, словно звездочка, сопит, и время от времени улыбается во сне. Я глажу его по животику и возвращаюсь на кухню.

– Проснулся?

– Нет. Пусть еще полчасика понежится. Потом разбужу, покушаем и поедем в торговый центр. Надо памперсов, да много чего другого закупить.

– Меня подвезешь до дома?

– Конечно.

– Спасибо. Так, о чем мы говорили?

Эти несчастные тридцать минут до того, как я бужу сына, кажутся мне неимоверно долгими. Будто вечность проходит. Мама стоит на своем и убеждает меня найти себе достойную работу. Я пытаюсь ей объяснить свои приоритеты, но бесполезно. Для нее мое блогерство баловство. Забава для дурочек, которые не хотят трудиться. Только она забывает о двадцать первом веке на дворе. Сейчас миллионы людей сколачивают состояние, сидя перед телефоном.

Спустя полтора часа, я, мама и Антошка выходим из подъезда на свежий воздух. Мелкий снежок щекочет щеки. Антошка куксится и устраивает небольшой бунт. Светлана Евгеньевна выгуливает своего четвероного друга и с искренней улыбкой встречает нашу троицу.

– Утречко доброе, Самойловы.

– И вам, Светлана Евгеньевна.

Мама не особо настроена на беседу. Вижу по ее вытянутому от недовольства лицу.

– Видела вчера к вам какие–то подозрительные женщины приходили. Чего хотели?

Я одним взглядом намекаю маме взять коляску и ждать меня у машины. Понимает мой знак и увозит Антошку.

– Кто–то позвонил в опеку. Обвиняют меня в нечистоплотности и невнимательности к сыну.

– Господи, да кто ж такой дрянной–то?

– Не знаю.

В реальности у меня несколько вариантов. Один из них Наташка. Когда она чего–то желает, добьется любым путем.

– Ох, и люди пошли. Не осталось человечности. Все черствые, завистливые, поганые на язык. Но ничего, Эрнест не допустит, чтобы кто–либо навредил Антошке.

– Да, – я вожу губами туда–сюда. – Не допустит. А теперь, простите, пожалуйста, я побегу. Дел сегодня много.

– Беги–беги, милая, – Светлана Евгеньевна проводит рукой по моему плечу. – И не переживай, всё наладится.

Мама с Антошкой уже сто километров нарезали возле машины, а я только присоединяюсь к ним.

– Не слишком ли много она знает? Зачем ты с ней делишься всем?

– Светлана Евгеньевна безобидный человек. Ей можно доверять. Так что, прошу тебя, не начинай.

Я открываю заднюю дверь, усаживаю Антошку в специальное кресло, закрепляю ремешки и с улыбкой, распахиваю дверь перед мамой.

– Извини, я вся на нервах.

– Пять лет назад ты такой не была. Богатство тебя извратило.

Отмалчиваюсь. Мама забирается в салон, с видом разгневанной креветки закрепляет ремень безопасности, а я спешу за руль. Секунду медлю перед нажатием на ручку. Внутри у меня непонятная тревога. Будто нечто свыше отговаривает меня от поездки. Я не верю во всякие приметы и предчувствия, но видимо, пора пересмотреть свои взгляды.

– Даш…– мама бледнее моли, когда я занимаю водительское место. – Посмотри, мне какое–то странное сообщение пришло.

Я беру ее телефон и читаю о долге в полтора миллиона по кредиту.

– Мам, ты, что с ума сошла? Могла бы ко мне за деньгами обратиться.

– Да я никакого кредита не оформляла…мне хватает на жизнь.

Понимание приходит мгновенно.

– Ты только не волнуйся. Хорошо? Я приеду домой, позвоню, юристу Эрнеста. Он очень толковый парень.

– Да, ох…– мама хватается за сердце. Я нахожу валидол в сумке и заставляю ее выпить. Благо вода всегда под рукой.

– Я отвезу тебя домой и попрошу твою подругу с третьего этажа посидеть с тобой. Ладно?

Она только моргает. Я завожу Ауди и выезжаю из квартала на шумную дорогу.

Гуляя по торговому центру не перестаю думать о маме. Отдав ее в хорошие руки давней соседки, постоянно достаю телефон и проверяю вызовы, сообщения. Юрист Эрнеста обещает помочь, но мое сердце беснуется.

Либо Наташка в край наглеет и решает оставить мать без жилья, а это самый ожидаемый исход, либо мама сама того не зная, сообщила кому–то свои личные данные. Я склоняюсь к Наташке. Лечь под моего мужа, повесить кредит на родного человека, она запросто может. Глазом не моргнет.

– Дарья!

Знакомый голос…Поворачиваю голову влево и за столиком возле ресторанчика на фуд–корте вижу свекровь. Она одна. Выглядит потрясающе. Ей сроду не дашь шестьдесят лет. Максимум пятьдесят.

– Эмма Георгиевна, вот так встреча.

В наш последний поход по магазинам, я получила заряд негатива вплоть до сегодняшнего дня.

– Присядь, дай я расцелую этого аппетитного мальчугана.

Тянет руки к Антошке, а он и рад выбраться из коляски.

– Мой пупсик, – целует его в лобик. – Да как же я соскучилась!

Я присаживаюсь на деревянный стул и выдыхаю.

– Какой–то он хиленький. Эрнест в его возрасте был крупнее. Наверное, ваша наследственность дает плоды.

Проглатываю ее замечания.

– А что за сыпь у него на лице? Чем ты его накормила или сама наелась?

Строгий взгляд Эммы сносит с меня защитную броню.

– Все у нас хорошо, – я забираю у нее сына. – Развиваемся согласно возрасту. И я питаюсь правильно, чтобы ему не навредить.

– Давно врачу показывались?

– Эмма Георгиевна?

Мой вздох приводит ее в активное наступление. Эта женщина всегда на вороном коне и с саблей наготове. Ее бизнес держится на плаву уже много лет и никогда не потонет. Клининговая служба, одна из лучших в городе. Сеть распространяется и на пригород. И не удивительно. Я не представляю ее в другом амплуа. Только в роли бизнесвумен.

– Послушай, Даша, я ни в коем случае не упрекаю тебя в ненадлежащем уходе за сыном. Но нужно же быть внимательнее? В недавний свой визит к вам, я нашла кучу химии в холодильнике. А моющие средства в свободном доступе? Антошка ползает, да и пойдет со дня на день. Хочешь угробить ребенка?

Может, она нажаловалась в опеку? Говорит их словами.

– Антошка всегда под моим присмотром.

– Даже когда ты записываешь свои эфиры?

Ее идеально оформленная бровь приподнимается под длинную ассиметричную челку. Эмма Георгиевна следит за модными веяниями и ее стрижка тому подтверждение. Да и серебряный оттенок волос, и одежда говорит о многом. Сегодня на ней лиловая куртка–бомбер и светлые джинсы.

– Я трачу на блоги всего пару часов в день.

Начинаю заводиться, надо снизить градус накала. Антошка вертится в руках, играется с пустым стаканчиком из–под кофе. Глядя на него, успокаиваюсь.

– Ну–ну, – снисходительно кивает свекровь. – Поэтому–то с Эрнестом у вас и не ладится. Ты не хочешь слышать и слушать.

– Давайте не будем говорить о вашем сыне. Мне больно и неприятно.

Эмма Георгиевна улыбается. Засматриваюсь на ее яркий маникюр, прежде чем она складывает руки на груди.

– Ты очередная охотница за сокровищами. Предыдущая, Регина, была такой же. Только тогда, у Эра на счете в банке числилась, куда меньшая сумма. Ей хотелось больше, жирнее и немедленно. Вот и нашла себе старого, обрюзгшего папика. А ты куда подашься? С дитем в прицепе?