Змей-искуситель. За полчаса очаровал семидесятичетырехлетнюю женщину.

– Я вас провожу, – говорю тоном, не допускающим возражений.

Мы выходим в прихожую. Максим надевает свои дорогие ботинки, а я стою рядом и мысленно считаю до десяти. Не убивать в присутствии бабушки. Не устраивать скандал. Дождаться, пока он выйдет, а потом…

А потом я ему все расскажу.

– До свидания! – кричит бабушка из кухни. – Приходите еще!

«Приходите еще». Конечно, приходите. Принесите еще икры и шампанского. А заодно расскажите, как тяжело жить на зарплату чиновника.

Открываю дверь, выхожу на лестничную площадку вслед за ним и тут же захлопываю дверь.

Все.

Теперь мы одни.

Теперь можно.

– ТЫ! – рычу я и толкаю его обеими руками в стену.

Максим упирается спиной в облупившуюся краску, а я упираюсь ему в грудь указательным пальцем и начинаю высказывать все, что думаю.

– ТЫ ЧТО, БОЛЕН? – кричу я, не обращая внимания на то, что меня может услышать весь подъезд. – У тебя с головой все в порядке?

– Дарья…

– ЗАТКНИСЬ! – перебиваю я. – КТО ТЕБЕ ДАЛ ПРАВО ВРЫВАТЬСЯ В МОЙ ДОМ? Кто тебе дал право обманывать мою бабушку?

Максим пытается что-то сказать, но я не даю ему открыть рот:

– Социальная защита! СОЦИАЛЬНАЯ ЗАЩИТА! Ты хоть понимаешь, какую ЧУШЬ несешь? Красная икра в качестве социальной помощи! Шампанское для пенсионеров!

– Я хотел…

– ТЫ ХОТЕЛ? – в голосе проскакивают истерические нотки. – А я хочу, чтобы ты УБРАЛСЯ из моей жизни! Понимаешь? УБРАЛСЯ!

Тычу ему пальцем в грудь с каждым словом:

– Не – появляйся – больше – в – моем – доме! Не – подходи – к – моей – бабушке! Не – вторгайся – в – мою – жизнь!

– Даша, успокойся…

– НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ! – рев я уже не своим голосом. – Ты что, псих? Сталкер? Маньяк?

Максим молчит, прислонившись к стене, и смотрит на меня. В его взгляде нет ни страха, ни раскаяния. Только интерес. Как будто он изучает редкий экспонат в музее.

И это еще больше меня бесит.

– У тебя что, других развлечений нет? – продолжаю я, задыхаясь от ярости. – Тебе больше нечем заняться, кроме как преследовать девушек, которые тебя послали?

– Ты не просто послала меня, – наконец говорит он. – Ты устроила мне публичное унижение.

– И ПРАВИЛЬНО СДЕЛАЛА! – кричу я. – И сделаю это еще раз! И еще! Столько раз, сколько понадобится, чтобы ты понял: я тебя НЕНАВИЖУ!

Максим медленно отрывается от стены и делает шаг ко мне. Слишком близко. Он нависает надо мной, и я чувствую запах его парфюма, ощущаю тепло его тела, вижу золотистые искорки в его зеленых глазах.

– Ненавидишь? – тихо спрашивает он.

– НЕНАВИЖУ! – повторяю, не отступая.

– Сильно?

– ВСЕМ СЕРДЦЕМ!

Максим улыбается – медленно, хищно, самодовольно:

– Знаешь, Сомова, говорят, от ненависти до любви – один шаг.

Что?

– И скоро ты его сделаешь.

Я в ступоре. Смотрю на него и не могу поверить в услышанное. От ненависти до любви? Он серьезно думает, что я могу в него влюбиться?

Этот самовлюбленный, наглый, невыносимый…

– Никогда, – шиплю я сквозь зубы. – Слышишь? НИКОГДА!

Максим пожимает плечами:

– Посмотрим.

И направляется к лестнице.

Все.

Он уходит.

Просто уходит как ни в чем не бывало.

Стою посреди лестничной площадки, сжимаю кулаки до боли, смотрю ему вслед. Хочется догнать. Хочется схватить его за шиворот, затащить обратно и объяснить, что значит слово «нет».

Хочется разорвать его на мелкие кусочки.

– Орловский! – кричу я ему вслед.

Он останавливается на повороте лестницы и оборачивается:

– Да?

– Если ты еще раз появишься здесь, я вызову полицию!

Максим ухмыляется:

– За что? За то, что принес подарки пожилой женщине?

Сволочь. Он прав. Формально он не сделал ничего криминального. Обманул бабушку, подарил продукты, попил чаю. Полиция только посмеялась бы.

– Найду за что, – мрачно говорю я.

– Удачи, – отвечает он и исчезает за поворотом.

Слушаю звуки его шагов, эхо которых отражается от стен подъезда, и понимаю: это еще не конец.

Это только начало.

Максим Орловский объявил мне войну.

Что ж.

Посмотрим, кто кого.

Сажусь за руль и захлопываю дверь с такой силой, словно хочу оторвать ее к чертовой матери.

Маленькая стерва.

Завожу двигатель – «Мерседес» рычит, готовый сорваться с места и унести меня подальше от этой чертовой хрущевки. Но руки дрожат на руле. От злости. От чистой, концентрированной ярости.

«НЕНАВИЖУ!»

Ее голос до сих пор звенит у меня в ушах. Полный отчаянной злобы, истеричных ноток, неподдельной ненависти. За что, блин? За то, что принес подарки ее бабушке? За то, что попытался помочь?

За то, что соврал.

Да, соврал. Ну и что? Разве это заслуживает такой реакции? Разве это повод кричать на меня, как на последнего придурка?

«Псих! Сталкер! Маньяк!»

Жму на газ – машина рывком срывается с места. В зеркале заднего вида вижу дом. Где-то там, в одной из квартир, сидит бабушка и расстраивается из-за поведения внучки.

Бабушка мне понравилась.

Искренняя, добрая, гостеприимная. За полчаса разговора я узнал об их жизни больше, чем за месяц наблюдений. И она мне доверяла. Угощала чаем, рассказывала о Дашеньке, гордилась внучкой.

А внучка устроила мне скандал.

«Незваные гости» – так она меня назвала. При бабушке. При женщине, которая всю жизнь учила внучку быть воспитанной.

Хамка.

Еду по и думаю: что я вообще там делал? Зачем поехал? Ради чего устроил весь этот спектакль с «социальной помощью»?

Ради нее.

Ради возможности увидеть, как она живет. Узнать ее получше. Помочь ей.

В ответ я услышал крики, обвинения в сталкинге и угрозы вызвать полицию.

«Если ты еще раз появишься здесь, я вызову полицию!»

За что? За то, что купил продукты? За то, что пил чай с ее бабушкой? Формально я не сделал ничего криминального.

Но по ее реакции можно подумать, что я убийца.

Звонит телефон – на экране высвечивается имя Данилы. Принимаю вызов, включаю громкую связь.

– Братан! – голос друга разносится по салону машины. – Как дела? Как твоя принцесса?

Принцесса. Видел бы он, как эта «принцесса» орала на меня посреди подъезда.

– Отвратительно, – честно отвечаю я.

– Ого. Настолько плохо? Что случилось?

Что случилось? А то, что я попытался быть хорошим парнем и получил за это по зубам.

– Она возненавидела меня еще сильнее.

– Серьезно? – в голосе Данилы слышится плохо скрываемое веселье. – И что же ты такого натворил?

Натворил. Как будто я какой-то преступник.

– Приехал к ней домой. Принес подарки бабушке. Попил чаю.

– И?

– И она устроила мне разнос. Назвала сталкером и пообещала вызвать полицию, если я еще раз появлюсь.

Тишина на том конце провода.

Затем Данил начинает смеяться. Заливисто, от души, так что у меня закладывает уши.

– Данил, заткнись.

– Братан, – он пытается взять себя в руки, – ты приехал к девушке домой? Без приглашения? К девушке, которая тебя уже публично опозорила?

Ну когда он так говорит, это действительно звучит странно.

– Я хотел помочь.

– Помочь? – снова смех. – Макс, это называется преследование. Классический сталкинг.

Сталкинг. Все меня сталкером называют. И что такого в том, что я хочу узнать девушку лучше?

– Данил, я не сталкер. Я просто…

– Просто выяснил ее адрес, приехал к ней домой, обманул бабушку и решил, что этим завоюешь ее сердце?