В отличие от остальных социально-политических ячеек, или групп, мафия по сути не участвует в общих процессах социального обмена. Мафия – изолированное, закрытое образование, далеко не всякому удастся в нее попасть, а выходят из нее обычно вперед ногами. Это резко контрастирует с легальными социально-политическими группами, ибо любой гражданин вправе в любой момент сменить свои политические симпатии, нет никаких – по крайней мере, принципиальных, идеологических – препятствий для изменений и его материального благосостояния, отвечающих переходам из класса в класс. Именно поэтому по отношению к мафии оказывается уместным применение концепта "дыры".

В общем случае "дыр" может быть сколько угодно, обозначим их количество через p . Вывод формулы (4) был проведен без учета наличия "дыр", если пользоваться геометрической иллюстрацией, для случая рис.4а., что отвечает величине p = 0. (Случай рис.4b описывается значением p = 1, случай рис.4c – величиной ‹I›p = 2 и т.д.) Как изменится наша формула, если "дыры" в социально-политической системе все-таки существуют?

Математики, к счастью, давно придумали, как поступать в таких случаях. За ними и последуем, лишь адаптируя терминологию к случаю социально-политической системы. Подробности вывода, чтобы не сбивать с толку гуманитариев, перенесем в Приложение , здесь же приведем окончательный результат:

n = r + 2p .

(5)

Послевоенной итальянской структуре отвечали, напомним, значения n = 5, r = 3. Фактору "мафии" (социально-политической "дыры") соответствует p = 1. Таким образом, описание подобной системы сводится к незамысловатому арифметическому равенству 5 = 3 + 2.

Итак, если в социально-политической системе современного типа, точнее в массовых представлениях о ней, изначально не обеспечено условие (4), n = r (т.е. если между ведущими политическими представлениями, с одной стороны, и социально-идеологическими, с другой, образуется "щель"), то еще одним вариантом достижения ее внутренней согласованности является формирование коллективных представлений о наличии "дыры". Последнюю производит система в целом, даже мало того, система просто нуждается в ней – для того, чтобы в головах населения "концы сошлись с концами".

Воображаемый большинством продукт неизбежно находит и реальное воплощение (без него не обеспечить стабильности социально-политической системы в целом), в связи с чем появляются основания утверждать, что не только разруха, но и мафия "начинается в головах". Там же она, кстати, имеет тенденцию и заканчиваться. Напомним, что миф о неуязвимости мафии в Италии спустя почти полвека был все же развеян, однако в ходе "судебной революции" рухнула и вся наличная партийно-политическая система. Конкретно это выглядело как необратимая потеря репутации прежних партий, их распад и вытеснение на обочину, а в рамках нашей модели – как кардинальная трансформация политической идеологии общества.

Не лишен любопытства и следующий момент. Речь здесь идет об особенностях массовых представлений, и вопрос реферирования таких представлений явлениями реальной действительности производен, вторичен. Так, для ученых-историков, политологов, социологов остается до сих пор дискуссионным вопрос о релевантности концепта единой "мафии" при наличии множества "семей", между которыми вдобавок периодически вспыхивали кровопролитные войны. Однако поскольку механизмами общественного сознания послевоенной Италии предусматривалось структурное место всего для одной "дыры" (p = 1), постольку население было убеждено, что "многоголовая гидра" имеет единое тело. Предметом же нашего изучения служит как раз массовое сознание.

В данном контексте нелишне обратить внимание и на нюанс, также отмеченный в работе [4]. Роль социально-политической "дыры" в общественных представлениях может брать на себя не только мафия, но и другие нелегальные организации, воспринимающиеся в качестве "неуловимых и всемогущих", к примеру, масоны. На почве послевоенной Италии достаточно вспомнить о знаменитом скандале с ложей П-2, предположительно связанной с ЦРУ.

Впрочем, так как в системах, описывающихся паттерном n = 5, r = 3, отведено логическое место опять-таки лишь для одной "дыры" (p = 1), то обычно подобные скандалы либо относительно быстро затухают, не превращаясь в устойчивый компонент широких общественных представлений, либо же в воображении масс не только разные "мафии", но и могущественные тайные организации других разновидностей сливаются в синкретическую одну. Тогда приходится говорить о контаминированных монстрах в форме альянса мафии, масонов, спецслужб, секретных клубов толстосумов и проч. В нормальной социально-политической среде подобные представления обречены оставаться лишь медицинской проблемой или фигурантами фантастических романов, но если к тому предрасполагают реальные социально-политические условия, ночные монстры выступают из зазеркалья.

Коль здесь пришлось коснуться не совсем обычных предметов, то, возможно, уместно еще раз сказать, за счет чего, казалось бы, строгим, не допускающим фривольности математическим моделям удается работать с "экзотическими" коллективными представлениями. Причина проста: во-первых, сфера идеологических представлений составлена из воображаемых, идеальных объектов (например, "на самом деле" никаких трех классов, разумеется, нет, это лишь идеологема, стереотип); во-вторых же, подобные объекты, прежде чем распространиться, т.е. стать значимыми объектами, вынуждены получить санкцию со стороны элементарных логических законов, поскольку общества – образованные. При этом как математика не обязана искать реальных референтов в окружающем мире (предметная верификация, референция – занятие прикладных наук), так и сфера идеологии в состоянии утверждать вполне "виртуальные" образы. Однако став достоянием масс, ipso facto они обретают реальность.