Начиная со второй половины ХХ в. в американском обществе, как сказано, принято массовое деление на богатый, средний и бедный классы. Именно в этот же период в США удалось добиться соблюдения тех высоких демократических и социальных стандартов, к которым впоследствии подтягивался ряд европейских стран и которые теперь приводятся в качестве эталонных и для России. Проведем анализ.

Во-первых, идеологема трех классов, построенная на элементарном признаке уровня доходов, отличается простотой и имплицитной логичностью. Об этом нам уже доводилось писать: если некая система представлений конституирована посредством бинарных логических отношений (а в данном случае это так: в процессе сравнения "выше/ниже" всякий раз фигурируют пары, например, по уровню дохода богатые выше, чем бедные) и если она претендует на то, чтобы быть простым холистическим представлением, то она должна состоять из трех элементов [1, разд.1.3], и классов в данном случае именно три: r = 3. Подобное деление на три класса вполне отвечает модели общества потребления, консюмеристской идеологии.

Во-вторых, для политической системы США характерна достаточно строгая двухпартийность, и совокупность "демократы-республиканцы" (m = 2) покрывает собой практически все активное политическое поле. С учетом многочисленной политически "индифферентой" группы n = 3. Условие n = r , таким образом, выполняется, что, с одной стороны, становится свидетельством последовательной логичности американской системы и в данном аспекте (см. выше о важности этого в любом образованном обществе), а с другой – сопровождается значительной социально-политической устойчивостью и успешным существованием и развитием демократии.

Послевоенная Европа, идущая в кильватере США, постаралась перенять паттерн n = 3, r = 3. Несмотря на то, что здесь (особенно в континентальных странах) столь явная двухпартийность – скорее исключение, чем правило, реальные партийные системы под нее по сути подверстываются, и массы воспринимают политическую картину прежде всего как борьбу правых и левых (правого и левого блоков), т.е. косвенно опять же m = 2, n = 3. С намного большим трудом Европе далось и внедрение идеологемы трех классов, поскольку значительная часть населения предпочитала держаться более привычных марксистских представлений.

Даже мало того, в некоторых странах, особенно в Италии, как мы позже убедимся, внедрение модели трех классов привело к совершенно непредусмотренным и остро негативным побочным эффектам (см. об этом также [4]). Однако в целом проект внедрения в общественное сознание трехчастной социальной идеологемы в Европе сработал все же успешно. Вскоре мы вернемся к массовому представлению о богатом, среднем и бедном классах, сейчас же совершим экскурс в СССР.

Наша страна, как известно, отличалась тоталитарным, т.е. однопартийным, политическим режимом, что описывается значением m = 1. Декларировавшемуся же "нерушимому блоку коммунистов и беспартийных" отвечала величина n = 2. При этом в "классический", сталинский период рабоче-крестьянское государство идеологически представлялось в виде союза двух классов: пролетариата и крестьянства, r = 2. А интеллигенция в то время считалась не более чем социальной прослойкой, лишенной самостоятельной классовой определенности. Таким образом, и в данном случае выполнялось ключевое условие равенства количеств основных политических и классовых групп (n = r ).

Таким образом, результаты настоящей модели согласуются с той точкой зрения, что СССР едва ли удалось бы просуществовать в течение столь длительного периода, если бы в советской идеологической системе не были реализованы многие важнейшие особенности социумов современного типа (другие примеры см., напр., в [1, разд. 1.4.2, 3.2]).

У читателей может возникнуть недоумение: а как же тут обстояло с демократией, которая по сути отсутствовала? – В таком случае придется задать встречный вопрос: отсутствовала где ? Если в реальности ее существование вызывает обоснованные возражения, то в сфере идеологии, напротив, была провозглашена "демократия высшего типа", а предметом настоящей работы является структура именно идеологических систем. Разве существовали идеологические запреты, к примеру, на перемещение из деревни в город и обратно, на получение образования, на вступление в партию или даже выход из нее? Всеобщие и тайные выборы государственных органов (в частности, Верховных Советов СССР, союзных республик) также объявлялись свободными, и за гражданином было закреплено прописанное право голосовать "за", "против" или вовсе не приходить на выборы. Под всеми предпосылками, использованными в процессе вывода условия (4), в СССР лежала прочная идеологическая платформа.

Даже требование относительной самоуправляемости партийно-политической системы (а не, скажем, манипуляция ею из государственных кабинетов) выполнялась по сути автоматически: генеральный (первый) секретарь партии, Политбюро, ЦК были властными распорядителями дел в стране. По отношению же к государству постоянно подчеркивался его служебный характер, и рефреном звучал марксистский тезис об исторической неизбежности отмирания государства вообще. Широкие программы обучения (начиная со стремительной ликвидации безграмотности), в свою очередь, способствовали движению общества к состоянию образованного , что не могло не вести к изменениям в характере сознания масс.

В послевоенный период в советской классово-идеологической доктрине происходят знаменательные изменения – по достижении определенного порога общественной образованности и в особенности после осознания властями значения НТР (взрывы американских атомных бомб послужили убедительным аргументом). В таких условиях становилось нецелесообразным продолжать именовать интеллигенцию лишь прослойкой, был запущен в обиход идеологический штамп "советская интеллигенция", а на плакатах тех лет замаячили фигуры мужественного рабочего в спецовке, миловидной колхозницы в косынке, а также интеллигента с сосреточенно-ясным лицом, в костюме с галстуком и в очках. И в кадровых анкетах в графе "социальное происхождение" предлагались три варианта: рабочий, крестьянин и служащий. Такой системе уже, по-видимому, отвечала идеологическая классовая трехчастность (r = 3), а не двухчастность (r = 2). В то же время политическая система, как и прежде, оставалась однопартийной (m = 1, n = 2). Удавалось ли в таком случае обеспечить соответствие классово-идеологической системы, с одной стороны, и партийно-политической, с другой?