Он поклонился. «Сэр Грэм Бетюн попросил меня сопроводить вас на его приём, миледи». Он посмотрел на неё и, должно быть, увидел невысказанный вопрос в её глазах. «Лорд Силлитоу задерживается».

Они вернулись в дом. Люди расступались, пропуская их: молодые женщины в смелых платьях с дерзкими взглядами, женщины постарше в платьях, которые им не шли и не шли. Форма была самой разной, но морских офицеров было мало; мужчины, пытавшиеся привлечь её внимание, затем поворачивались к своим спутницам, словно им это удалось.

Среди них трудилась целая армия лакеев, потеющих в своих тяжелых пальто и париках, но все же способных передать бокал вина или поднять пустой бокал, прежде чем он разобьется или будет втоптан в ковер.

Бетюн шёл ей навстречу. «Добро пожаловать, леди Сомервелл!»

Они оба улыбнулись, вспомнив непринужденную обстановку той грязной приемной.

Она присела в реверансе. «Сэр Грэм, как приятно».

Она взяла его под руку и увидела, как за ними следят. Удивлённые, а может быть, и разочарованные, что не случилось нового скандала.

Не поворачивая головы, Бетюн пробормотал: «Лорд Силлитоу у принца-регента. Он передал, что скоро приедет».

Она взглянула на него. «Он доверяет тебе, Грэм».

«Я не уверен, что доверие означает для него то же самое».

Она обернулась и увидела Сюзанну Майлдмей под руку с майором Королевского ирландского драгунского полка. Если любовница Эвери и видела её, она не показала этого.

Возможно, Эйвери от чего-то спасли. Но он никогда в это не поверит.

Бетюн сказал: «Приказы Адаму отправлены». Её пальцы сжали его руку. «Нам всегда будут нужны преданные капитаны. Иначе это было бы пустой тратой времени».

А другой Адам, которого никто не знал. Русалочка… Никто не знает.

Раздался громкий стук по полу, и лакей объявил о прибытии еще одного видного участника той кампании, которая так драматически завершилась в Тулузе отречением Наполеона от престола.

Она сказала: «За вами следят. Люди будут говорить».

Бетюн пожал плечами. «Они всегда так делают, когда есть такая красота, которой можно позавидовать».

Ей не нужно было смотреть на него: его искренность была очевидна.

«Вы нашли этому капитану корабль?»

Она говорила, чтобы успокоиться, прежде всего для того, чтобы успокоиться. Она видела группу людей у открытого окна, и жена Бетюна, сдержанная и неулыбчивая, смотрела на неё.

Бетюн сказал: «Я ничего не смог бы для него сделать, даже если бы захотел». Он взглянул на неё. «Не беспокойся о них, Кэтрин. Они мои друзья».

Кэтрин протянула руку. «Леди Бетюн, это для меня неожиданное удовольствие».

Жена Бетюна сказала: «Прекрасное платье. Оно идеально подчеркивает вашу кожу». Она взглянула на бриллиантовую подвеску между грудей. «Да, идеально». Она отвернулась. «Ещё вина, пожалуй».

Остальные казались достаточно приветливыми: пожилые офицеры и их жены, мужчины, работавшие в Адмиралтействе, или те, кто был там, когда Бетюн впервые проявил себя.

Кэтрин раскрыла веер, чтобы охладить лицо. Очень скучно, подумала она. Хоть бы Силлитоу приехал. Он, по крайней мере, никогда не был скучным.

Жена Бетюна вернулась. Вблизи, несмотря на дорогое платье и украшения, она была почти невзрачной, и Кэтрин не в первый раз задумалась, как они познакомились, что привлекло их друг к другу.

«Что-то вас забавляет, леди Сомервелл?»

Она сказала: «Постоянно слышно, что не хватает старших офицеров, по крайней мере, на флоте. И всё же, когда я оглядываюсь вокруг, я вижу только генералов, и даже не одного адмирала! Разве это не странно?»

«У вас есть дети? Я имею в виду, от брака?»

Кэтрин сдержала гнев. О да, я прекрасно понимаю, о чём ты. «Нет. Возможно, это благословение».

Жена Бетюна кивнула, поджав губы. «Может показаться, что да. Но мы с мужем считаем, что дети — это основа любого брака».

На флоте это порой единственное, за что можно ухватиться».

Кэтрин повернулась к ней: «А любовь, сударыня, какую роль это играет?»

К моему удивлению, плотно сжатые губы сложились в улыбку. «Я думала, вы ответите на этот вопрос лучше меня». Она подняла руку. «Как хорошо вы выглядите, дорогой генерал Линдсей! Надеюсь, вы совсем поправились?»

Кэтрин скорее почувствовала, чем увидела, как лакей приблизился с подносом, полным стаканов. Она взяла один, сказала: «Подожди», и выпила содержимое; бокал был рейнвейном и почти прохладным, по крайней мере, так ей показалось. Она поставила стакан на поднос и взяла другой.

«Это было очень приятно. Большое спасибо».

Если бы лакей был еще одним Оллдеем, он, возможно, даже подмигнул бы.

Вместо этого он пробормотал: «Иногда это помогает, миледи!»

Бетюн спешил к ней.

«Кэтрин, что случилось?» Он взглянул на жену, которая разговаривала с дородным офицером с таким оживлением, словно он был её лучшим другом.

Она тихо ответила: «Мне следовало пойти, когда я услышала о Силлитоу».

Что с ней? Она сталкивалась с гораздо более серьёзными ситуациями, выносила гораздо более серьёзные и одержала победу. Но не без боли. Так почему же она не могла скрыть это сейчас, отнестись к этому с заслуженным презрением? Невинное замечание, значит? Никогда… «Я поговорю с ней». Он посмотрел на её руку на своём запястье, возможно, вспомнив, как она сняла для него перчатку.

«Ничего не говори. Тебе слишком много терять». Она пристально посмотрела на него. «Я понимаю, почему Ричард так заботится о тебе. Пожалуйста, никогда не меняйся!»

Послышался еще стук по полу, и не сразу, но гул голосов стих.

Но на этот раз это был не лакей.

Кэтрин показалось, что она почувствовала напряжение Бетюна, когда адмирал лорд Родс тяжело поднимался на вершину мраморной лестницы.

«Скоро мы пообедаем, дамы и господа!» Кто-то громко хлопнул в ладоши, и несколько молодых женщин разразились смехом.

Родс не ответил. «Всего несколько слов, если позволите».

Один из друзей Бетюна пробормотал: «О, ради Бога».

Роудс оглядел комнату, его лицо сияло в мерцающем свете свечей.

«Возможно, я предвзят, некоторые считают это недостатком, но мне иногда кажется, что в таких случаях, и в этом особенно, мы склонны отдавать все лавры нашим друзьям-военным». Он сделал паузу, и майор Сюзанны Майлдмэй разразился ликованием. «И упускаем из виду достижения нашей собственной службы, без которых ни один солдат не ступил бы на чужую землю и не надеялся бы там удержаться!»

На этот раз аплодисменты были искренними.

Кэтрин снова взглянула на Бетюна. Он был неулыбчив, его лицо было мрачным, как у незнакомца.

Родс говорил: «… и поскольку все наши морские герои не могут быть здесь сегодня вечером, давайте вспомним одного из наших самых выдающихся и доблестных моряков, который до сих пор служит нам!»

Сердце Кэтрин забилось чаще, когда Родс добавил: «Сэр Ричард Болито. Адмирал Красной Армии». Он протянул руку, маня её. «И кто же лучше? Супруга героя!»

Бетюн воскликнул: «Будь проклят этот человек!»

Кэтрин наблюдала, как Белинду Болито вели наверх. Роудс начал хлопать, а затем и другие, некоторые едва осознавали происходящее.

Затем аплодисменты стихли, но шум разговоров не возобновился.

«Кэтрин, я понятия не имел!» — Бетюн взял её за руку. «Поверь мне!»

Она посмотрела на жену Бетюна. Такая сдержанная. Теперь она улыбалась, в отличие от окружающих.

Она сказала: «Я уйду. Извинись». Это было похоже на кошмар, когда не было ни одного нужного слова, когда хотелось только бежать.

Бетюн огляделся вокруг, его лицо было холодным, без тени гнева. «Силлитоу скоро будет здесь, я уверен!»

Она коснулась его руки и посмотрела прямо в глаза его жены.

«У некоторых короткая память. У меня — нет». Она присела в реверансе перед остальными, ей хотелось накричать на них, плюнуть им в лицо. «Они говорят о чести, сами того не зная». Она обернулась, и её платье зашипело о колонну.

Бетюн сказал: «Я провожу вас до вашей кареты».