Валькирия наклонилась под порывами ветра, над ее клювом заблестели брызги, когда тьма ослабила свою хватку.

Он подумал о Дейтоне. Возможно, они оба были виноваты. Не в первый раз ему приходилось служить с человеком, которого он едва мог выносить. Это было слишком обыденно. Теснота переполненного судна не позволяла смягчить личные неприязни.

Они получат новые приказы: либо продолжать патрулирование и тактику остановок и обысков, которая оказалась столь успешной, либо вернуться в Галифакс. Всю прибрежную эскадру необходимо будет пополнить запасами пресной воды и, по возможности, фруктов. Он обдумал это. А если мне предложат другое командование? Из-за Дейтона или потому, что ему нужно было начать всё сначала?

«На запад, сэр. Идите ровно!»

Дайер пересёк палубу. «Распустить вахту, сэр?»

Адам увидел струйку дыма из трубы камбуза раньше обычного, но матросы могли поесть в любое время.

«Очень хорошо». Он посмотрел на солнце. «У тебя хорошее зрение наверху?»

Дайер с облегчением кивнул. «Я сам их выбрал, сэр». Он помедлил, чувствуя, что их всё ещё разделяет преграда. «Вероятно, мы встретимся с врагом, сэр?»

Адам улыбнулся. «Что ж, мы знаем, где большинство наших друзей, мистер Дайер!» Даже самые близкие к этому времени уже были далеко, потому что коммодор настойчиво лгал.

И становилось светлее. Он видел бледные очертания парусов бригантины на фоне вздымающейся воды и думал о сверхъестественном даре Боррадейла добывать информацию с любого судна, которое попадалось ему на глаза… Он услышал всплеск и понял, что это странный слуга Дейтона выплеснул воду за борт. Возможно, он брил своего хозяина.

Он сделал несколько шагов по палубе и обратно. Бесполезно; придётся смириться, быть готовым к большей лёгкости, даже если он никогда не понимал внезапных вспышек гнева Дейтона и его неспособности скрыть их.

Фигуры вокруг него обретали черты лица и цели: один снимал лини, другой сращивал повреждённый фал. Двое мичманов, чьи белые заплаты теперь были очень хорошо видны, делали пометки на своих досках, а помощник капитана наблюдал за ними критическим взглядом.

Возможно, они встретятся с другим курьерским судном. Но писем не будет, если только Кэтрин снова не напишет. Он подумал о том, где сейчас его дядя, в море или выполняет какую-нибудь утомительную работу на берегу. Как они скучают друг по другу. Как они друг другу нужны… И Кин, которая скоро поженится. Он подумал о её письме, о её визите в Зеннор, в церковь русалок. Только она могла бы написать ему об этом.

Женщина, способная очаровать и взволновать любого настоящего мужчину. Она никогда по-настоящему не покидала его мыслей; однажды он даже видел её во сне, когда она пришла к нему не как друг, а как возлюбленная. Из-за этого он стыдился и чувствовал отвращение к себе; это казалось предательством по отношению к ним обоим. Но в безумии сна она не отвергла его.

Он услышал, как кто-то пробормотал: «Еще одна ранняя пташка».

Это был Дейтон, в плаще, с надвинутой на глаза шляпой. Он хмыкнул, когда офицеры прикоснулись к нему шляпами.

Он увидел Адама и заметил: «Этот кофе похож на проклятую трюмную воду».

Адам сказал: «Я распоряжусь, чтобы вам привезли немного своих, сэр. Их привезли из Лондона».

«От леди, без сомнения». Но в его тоне не было язвительности. «Я бы принял это как одолжение». Он огляделся. «У вас пока не всё гладко». И снова это была не жалоба. Возможно, он просто старался.

Адам сказал: «Предосторожность. Знаете, сэр, это когда на их небоскребах уже первые лучи солнца».

Дейтон вдруг спросил: «Контр-адмирал Кин, вы знаете его уже давно?»

«Да, сэр. Мы время от времени служили вместе».

«Потерял жену, насколько я понимаю».

Адам напряженно ждал следующего вопроса.

Но вместо этого Дейтон сказал: «Я слышал, она снова выходит замуж. Великолепная малышка, судя по всему».

«Когда его повысят, она станет для него ценным приобретением». Это всё, на что он был готов пойти.

Дейтон резко сказал: «Повышен, конечно! Вице-адмирал. Теперь его уже не остановить. Если бы не проклятая блокадная служба, я бы оказался в этом удачном положении. А так, после этого

Адам сказал: «Этот вопрос волнует всех». Он вдруг вспомнил о Джаго. Я уже сделал своё дело. Возможно, ему всё-таки повезло.

Дейтон повернулся к нему. «Ты молод. Хорошая репутация, успешен, скажут многие. У тебя всё будет по-другому».

Это была самая близкая из всех их встреч, и, вероятно, никогда не будет такой, и Адам был странно тронут этим.

Дейтон сказал: «Когда мы снова присоединимся к эскадрилье, я, возможно, узнаю больше об этой кампании».

«На палубу!» — голос впередсмотрящего на мачте показался неестественно громким. «Плыви на северо-восток!»

Адам уже стаскивал с себя пальто и бросал его одному из мичманов.

«Я возьму стакан и поднимусь сам. Тогда, может быть, я буду знать лучше».

Дейтон удержал его. «Враг?»

Он знал, как это покажется наблюдателю. Что бы это ни было, оно выходило со стороны солнца. В сгущающейся темноте они пока не увидят «Валькирию». Она была достаточно мала.

Он ответил: «Вряд ли это кто-то из наших, сэр».

Дейтон выглянул за борт. «Они не отнимут нашу добычу, чёрт их побери!»

Адам поспешил к вантам, и все повернулись к нему глазами. Как он мог разрушить хрупкое доверие, которое Дейтон пытался построить между ними?

Он ухватился за вытяжки и начал подниматься.

Как он мог объяснить Дейтону? Дело не в призе. Они пришли за нами!

Каблуки Адама ударились о палубу, когда он завершал спуск с поперечных деревьев, используя бакштаг. Для капитана это было не слишком достойно, но экономило время, и он был немного удивлён, что всё ещё может это сделать; ладони стерло от скольжения, а чистая рубашка была испачкана смолой.

«Я бы хотел взглянуть на карту, сэр».

Лицо Дейтона было полно вопросов, но он был достаточно опытен, чтобы не высказывать их в присутствии наблюдавших за происходящим наблюдателей.

В небольшой штурманской рубке было темно, но он сохранил изображение в памяти так же чётко, как и несколько минут назад. Впередсмотрящий твёрдо указал направление. «Фрегат, сэр. Правый борт!»

В первом, неясном свете он сам увидел другой корабль – идеальную пирамиду из светлой парусины, плывущую по ветру с надутыми парусами. В телескоп он смог разглядеть часть его корпуса. У впередсмотрящего было хорошее зрение, но он не увидел второго корабля – крошечного, возможно, такого же размера, мелькающего на сияющем горизонте.

Дейтон нетерпеливо спросил: «Что это было?»

Адам не отрывал взгляда от карты. «Один, может быть, два фрегата, сэр. Янки, на всех парусах, которые только могут собрать». Он постучал по карте циркуль. «Возможно, из Нью-Йорка или даже из Филадельфии. Сейчас нас не видели, но это ненадолго».

Дейтон уставился на диаграмму. «Что ты думаешь?»

«Два варианта, сэр. Бежать и надеяться встретиться с эскадрой или кораблями адмирала». Он пожалел, что не может чётче разглядеть лицо Дейтона в тени. Была видна только его рука, барабанившая по краю штурманского стола.

Дейтон спросил: «А другой вариант?»

Адам сбросил разделители на карту. «Стой и борись. На этот раз сюрпризов не будет».

Мужчины снова задвигались по палубам; первоначальное возбуждение улеглось.

Но ненадолго: никаких секретов на корабле не было.

«Два фрегата? У нас будет меньше вооружения».

Капитан сказал, что до встречи с нашими кораблями потребуется время, пока не появится собачий дозор. В лучшем случае двенадцать часов, сэр.

Рука снова задвигалась, взволнованная, словно отделенная от своего владельца. Этот Ричи не всё знает, чёрт возьми!

«Он лучший матрос на корабле, сэр».

Он ждал, не испытывая жалости к человеку, который настоял на том, чтобы отпустить «Алфристон», не сообщив остальным фрегатам о своих намерениях. Расширять зону патрулирования и тем самым потерять сигнальный контакт было просто безумием. Всё, что он чувствовал сейчас, – это болезненное отчаяние.