Он намеренно выбрал более длинный путь от причала, где высадился с гички, возможно, чтобы размяться, а может, чтобы подумать; его разум лишь смутно улавливал гомон голосов вокруг. Столько языков, столько разных национальностей, слившихся в кажущейся гармонии. И множество униформ. Флаг Союза, очевидно, никуда не исчезал.

В этой части улицы была лестница, и он почувствовал острую боль, хотя раньше совершенно забыл о ней.

Он остановился, чтобы дать себе время, и услышал тихий стук молотка. Здесь открытые лавки были такими же разными, как и прохожие. Один торговал зерном, другой спал у стопки ярких ковров. Он нырнул под навес и увидел человека, сидящего, скрестив ноги, за низким столиком. Звук был похож на стук молотка по миниатюрной наковальне.

Он поднял взгляд, когда тень Адама упала на неглубокие корзины, полные металла, вероятно, испанского серебра, как цепочка на медальоне Кэтрин, и спросил на безупречном английском: «Что-нибудь для леди, капитан? У меня есть что предложить».

Адам покачал головой.

«Возможно, я вернусь позже…» Он помедлил и наклонился, чтобы рассмотреть точную копию меча. «Что это?»

Серебряных дел мастер пожал плечами. «Не старый, капитан. Сделан для французского офицера, который был здесь, — он вежливо улыбнулся, — до вас. Но так и не забрал. Война, понимаете?»

Адам поднял меч, такой маленький, но тяжёлый для своего размера. Брошь или что-то вроде застёжки. Он улыбнулся; он вёл себя нелепо и понимал это.

Серебряных дел мастер спокойно смотрел на него. «Там есть надпись, очень маленькая. Должно быть, она была важной. Там написано «Судьба, капитан». Он помолчал. «У меня есть и другие вещи».

Адам повертел его на ладони. «Вы очень хорошо говорите по-английски».

Снова пожал плечами. «Я узнал об этом в Бристоле, много лет назад!» Он рассмеялся, и несколько человек, остановившихся, чтобы понаблюдать за происходящим, присоединились к нему.

Адам ничего из этого не слышал. «Судьба». Как горизонт, который так и не стал ближе.

Где-то зазвонил колокол, и он хлопнул ладонью по пустому карману для часов. Он опоздал. Бетюн, по крайней мере внешне, был достаточно терпим, но всё же оставался вице-адмиралом.

Он сказал: «Я бы хотел его иметь».

Серебряных дел мастер наблюдал, как он достает свой кошелек, и, удовлетворившись, поднял руку.

«Достаточно, капитан». Он улыбнулся, когда Адам поднёс его к свету. «Если дама откажется, сэр, я выкуплю его у вас обратно, конечно, за определённую плату».

Адам вернулся на солнечный свет немного ошеломленный, пораженный своей глупой наивностью.

Он приподнял шляпу перед часовым Королевской морской пехоты и вышел во двор.

Неизвестный французский офицер и серебряных дел мастер из Бристоля.

Затем он увидел её на балконе, в том же платье, в котором она покинула «Непревзойдённый». Она смотрела на него сверху вниз, но не улыбалась и не махала ему рукой.

Он снова почувствовал это, как вызов. Судьба. Горизонт.

И он знал, что уже слишком поздно проявлять осторожность.

Адам был удивлен теплотой приема Бетюна, как будто он был искренне рад и даже обрадован его видеть.

«Садитесь сюда». Он указал на стул подальше от яркого света. «Я видел, как вы только что прошли через ворота – хромая, как мне показалось. Я прочитал полный отчёт». Он взглянул на сурового клерка за другим столом. «Большую его часть, во всяком случае. Рад, что всё обошлось без последствий».

«Выстрел попал в мои часы. Вот почему я опоздал, сэр».

Он увидел, как Бетюн многозначительно посмотрел на своего флаг-лейтенанта. Значит, они это заметили.

«Ты здесь, и ты в безопасности, это главное. Мне так чертовски не хватает кораблей, что я начинаю думать, что в Адмиралтействе всем плевать». Он рассмеялся, и Адам снова увидел молодого офицера.

Бетюн сказал: «Мы выпьем вина через минуту. Я бы попросил вас остаться на ужин, но у меня есть дела, требующие немедленного решения». Снова лёгкая улыбка. «Но вы всё это уже слышали, да? Мы все это слышали!»

Адам впервые осознал, что Бетюн здесь, на Мальте, дрейфует по течению. Возможно, быть высшим командиром было даже более одиноко, чем жизнь капитана.

«Неважно, сэр. Мне нужно вернуться на свой корабль. Но спасибо».

Бетюн подошел к окну, постукивая рукой по облупившейся ставне.

«Капитан Бувери с корабля Matchless был здесь».

«Я видел его мельком, сэр».

«Боюсь, он не очень доволен. Его кораблю срочно требуется капитальный ремонт. Насколько мне известно, он здесь дольше всех».

Адам вспомнил слова, которые слышал от Джаго. Как человек, нашедший пенни, но потерявший гинею. Это очень подходило Бувери.

И Адаму не нужно было ничего говорить. Если бы «Матчлесс» отправили на верфь в Англию, её могли бы выкупить, поставить на прикол, а компанию расформировать.

Это может случиться со мной. С нами.

Он увидел, как Бетюн отступил от ставня, и понял, что тот наблюдал за балконом. Наблюдал за ней. Это открытие удивило его, и он начал видеть его совсем в другом свете, вспомнив, что Кэтрин отзывалась о нём благосклонно в своих письмах. У ранга, очевидно, были свои преимущества, но и недостатки.

Бетюн сказал: «Мы получили информацию из источника, который считается надёжным». Он подождал, пока Адам присоединится к нему за другим столом, где Онслоу разложил карту, увешанную резными фигурками из слоновой кости. «Эти острова к юго-западу от Мальты. Никому не принадлежат, но на них претендуют многие». Он постучал по карте. «Почти на полпути между этим местом и побережьем Туниса. Они непригодны для торговли или проживания, за исключением нескольких рыбаков, да и тех немного, учитывая, что в этих водах так активно действуют корсары».

Он отошел в сторону, пока Адам склонился над картой.

«Я их знаю, сэр, но на расстоянии. Опасные отмели, даже для якорной стоянки небезопасно. Но для малых судов, — он поднял взгляд и увидел, как Бетюн кивнул, — острова были бы полезны». Внезапно наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом пера клерка.

Даже звуки улицы не проникали в эту комнату.

«На некоторых островах есть возвышенности». Он коснулся карты, словно для подтверждения. «Когда эту карту в последний раз исправляли, там было указано, что два из них могут находиться на высоте трёхсот футов или более над уровнем моря».

Бетюн задумчиво потёр подбородок. «Полагаю, корсары укрывают свои чебеки среди этих островов. Возвышенность исключает любой обычный подход. Даже невнимательный наблюдатель увидит наши брамсели ещё до того, как мы подойдем ближе, чем на пять лиг!»

«И информация хорошая, сэр?»

Бетюн снова взглянул в окно, но, похоже, передумал.

«На прошлой неделе напали на двух торговцев, ещё один пропал без вести. Сицилийское судно видело чебеки — его капитан за эти годы дал нам полезную информацию. Нам и французам, конечно!»

Адам тихо сказал: «Мой дядя всегда питал огромное уважение к чебекам, сэр. Его флагман «Фробишер» подвергся нападению со стороны некоторых из них. Лейтенант Эвери рассказал мне об этом».

Они оба посмотрели на пустой стул, и Бетюн сказал: «Он увидел то, что многие из нас упустили».

Адам сделал несколько шагов. «Десант. Ночью. Добровольцы».

«Королевская морская пехота?»

«Не думаю, сэр. Они отличные бойцы, но в душе они пехотинцы. Для этого потребуется скрытность, люди, привыкшие работать на высоте в любую погоду, уверенные в себе и энергичные».

Дверь открылась, и он услышал звон бокалов. Неудивительно, что Бувери выглядел таким подавленным и таким злым. Его корабль шёл слишком медленно. К тому времени, как «Матчлессу» вернут нормальный вид, может быть уже слишком поздно. Для него.

Бетюн сказал: «Я могу предложить «Альцион» в качестве поддержки. Я не могу выделить свой флагман, а остальная часть эскадрильи дислоцирована в другом месте».

Он ударил кулаком по столу. «Боже, я мог бы найти работу ещё для десяти фрегатов!»

Адам знал другой фрегат, вдвое меньше «Непревзойденного», с двадцатью восемью пушками, с молодым и ревностным капитаном по имени Кристи. Снова семья… Кристи был мичманом под командованием Джеймса Тайка на Ниле. Они оба, каждый по-своему, были ранены в тот ужасный день.