Мичман стоял под световым люком каюты, его тело принимало на себя тяжёлую качку корабля. После тесноты мичманской каюты фрегата, на котором он прибыл из Плимута, этот мощный военный корабль казался скалой, а просторная кормовая каюта по сравнению с ним – дворцом.   Именно предвкушение поддерживало его, когда всё остальное казалось потерянным. Надежда, отчаяние и даже страх были его верными спутниками до этого момента.   Звуки на борту были приглушёнными, отдалёнными, голоса доносились издалека, лишённые смысла и цели. Кто-то предупреждал его, что присоединиться к уже действующему кораблю всегда тяжело; не будет друзей или знакомых лиц, которые смягчили бы тряску и тряску. А ведь это был его первый корабль.   Он всё ещё не мог поверить, что находится здесь. Он слегка повернул голову и посмотрел на другого обитателя каюты, сидевшего за столом, на документ, который мичман так бережно носил под пальто, чтобы не забрызгать веслами, повернутым к свету из наклонных кормовых окон, и на сверкающую панораму моря и неба.   Капитан. Единственный человек, на которого он возлагал столько надежд, – человек, которого он никогда раньше не встречал. Всё его тело было напряжено, как сигнальный фал, а рот – как пыль. Возможно, это ничего не даст. Жестокое разочарование, конец всему.