Адам промолчал, вспоминая суровое, неулыбчивое лицо Стерлинга, первого лейтенанта. Непоколебимый, непоколебимый даже в пылу битвы. Человек, которого он никогда не понимал. Но разве я был виноват? Гренвилл внезапно встал и подошёл к ближайшему окну. На нём был простой, идеально сшитый синий мундир, и в нём легко было снова увидеть капитана.

Через плечо он заметил почти небрежно: «Вы похоронили леди Сомервелл в море. Это было ваше решение, я полагаю?»

Должно быть, ему об этом рассказал Бетюн или Первый Лорд.

Адам смотрел мимо него на затянутое облаками небо. Теперь он видел их, словно это случилось только что. Бетьюн и Силлитоу смотрели друг на друга. Ненависть и что-то, что было сильнее их обоих.

Он сказал: «Она теперь свободна, сэр».

Он взглянул на клерка. Ручки всё ещё лежали на подставке. Неиспользованные.

Он тихо спросил: «А как насчет Силлитоу, сэр?»

Плечи Гренвилла слегка приподнялись.

«Другие, гораздо более высокие, чем их светлости, будут распоряжаться им. Будьте уверены». Он повернулся и пристально посмотрел на него. «А ты, Болито? У тебя есть планы?»

Адам вскочил на ноги, сам того не осознавая. «Ещё один корабль, сэр». Как и все остальные в зале ожидания. Не признавая никаких сомнений.

Гренвилл взглянул на часы на каминной полке, которые тихонько звенели. Он вытащил их, словно по сигналу. Клерк поднялся из-за стола и не сводил глаз с двери.

Гренвилл улыбнулся, но его глаза не выдали ничего.

«Я слышал, ты собираешься жениться?»

«Я… надеюсь…» Он смотрел вниз, когда Гренвилл схватил его за руку. Пальцы были словно железные.

«Тогда сделай это. Благослови вас обоих». Он отвернулся. «Потерпи, Болито. Корабль прибудет».

Дверь была открыта, и инстинкт подсказал ему, что еще один посетитель ждет аудиенции у этого человека, такого хрупкого и такого сильного.

Всегда на связи с самим Первым Лордом; он забудет об этой встрече еще до того, как снова пробьют часы.

Он увидел, что Гренвилл повернулся спиной к двери и смотрит прямо на него. Он ощутил силу его взгляда, словно нечто физическое.

Он сказал: «Я пользуюсь здесь, в Адмиралтействе, определённым авторитетом. Некоторые назвали бы это влиянием. Но я никогда не забывал истин, которые делают моряка настоящим». Он обвёл рукой комнату, отмахиваясь. «Ходить по своей палубе, слышать голос ветра надо мной и вокруг меня – ничто не может и не заменит этого». Он покачал головой, нетерпеливо или смущённо. «Мне нужно было знать, Болито, чтобы быть уверенным. А теперь идите. Старший клерк позаботится о ваших нуждах».

Адам стоял в коридоре, и кто-то подавал ему шляпу.

«Сюда, сэр». Другой привратник, и дверь закрылась. Как будто ему почудилось.

Но слова застряли в его памяти. Он должен был знать, чтобы быть уверенным.

Он коснулся меча, прижав его тяжесть к бедру. Он не заметил, как те же два офицера обернулись, проходя мимо них.

Старый капитан видел лица всех командиров.

Обвинения и взаимные упреки, а также ликующий триумф, когда вражеский флаг развевался в дыму битвы. И когда гордость побеждала сомнения и страх.

Он всё ещё чувствовал железную хватку на своей руке. Так сделай это! Увидеть её снова, быть с ней. Иди со мной.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем главный клерк был удовлетворен. Вопросы, ответы, бумаги, требующие подписи.

И вот дело сделано. По пути к вестибюлю он снова прошёл мимо главного зала ожидания.

Все стулья были сложены в одном конце, и двое мужчин мыли пол, готовясь к новому дню. Дверь открылась и громко хлопнула, но ни один из них не оторвался от работы.

Двери Адмиралтейства были распахнуты, и воздух был ледяным. На улице стояла кромешная тьма. Но проезжали экипажи, и слышались голоса мужчин, проводящих время. Один из них вёл его к дому Бетюна.

Но он увидел лишь офицера, только что вышедшего из запечатанной комнаты. Последний допрос на сегодня. Один из многих…

Возможно, после долгого ожидания ему дали надежду. Сколько раз? И вдруг он резко обернулся и посмотрел на мундир Адама с золотым галуном, на мгновение попавший в свет из будки привратника, а затем, уже открыто, на его лицо. Не с завистью.

Это была ненависть, как открытая рана.

«Сюда, капитан Болито!»

Он последовал за привратником вниз по ступенькам и в холодную темноту. Как жестокое предупреждение. То, что он никогда не забудет.

Кучер спрыгнул с козлов и эффектно опустил подножку.

«Вот и всё, сэр. Судя по ощущениям, ещё одна холодная ночь!»

Адам топнул ногой, глядя на дом. Кучера, нанятые Адмиралтейством, определенно знали своё дело: он бы ни за что не нашёл дорогу обратно сюда. И всё же, казалось, что это заняло гораздо больше времени, чем поездка в Уайтхолл. Возможно, кучер выбрал более окольный путь, надеясь, что его пассажир захочет развлечься после дневных встреч с их светлостями.

Это был другой мир. Фрагменты Лондона, который он никогда не узнает: люди, стоящие вокруг жаровен на улице, ожидая своих работодателей или просто ради компании. На одном углу – проститутка, на другом – высокий оборванец, декламирующий стихи, или проповедующий, или, может быть, поющий. Казалось, никто их не слушал.

Он нащупал монеты, шаря по карманам; он устал сильнее, чем думал. В большинстве окон вокруг горел свет, но не в этом доме.

«Благодарю вас, сэр!» Дыхание кучера было словно дым в свете фонаря. «Надеюсь, мы ещё встретимся!»

Адам обернулся, когда входная дверь распахнулась. Должно быть, он передал ему больше, чем тот предполагал.

«С возвращением, сэр! Я уж начал думать, что вас где-то задержали! Возможно, в буквальном смысле!»

Это был Фрэнсис Трубридж, молодой лейтенант флага Бетюна, по-прежнему безупречно одетый, его форма была такой же аккуратной, как и тогда, когда он поднялся на борт дилижанса в Портсмуте.

Но в доме было что-то странное, что-то не так. Багаж в прихожей, всё ещё накрытый водонепроницаемой тканью.

Он обернулся и увидел Джаго, выходящего из тени под большой изогнутой лестницей, с мрачным лицом и твердым взглядом.

Ожидая худшего и готовясь к нему.

«Никаких шквалов, капитан?» А потом, прочитав выражение его лица, добавил: «Я так и знал, и говорил им об этом!»

Они крепко пожали друг другу руки, словно решая что-то. Как и в те времена, когда даже само выживание было под вопросом.

«Корабля пока нет, Люк. Но и шквалов тоже нет».

Трубридж наблюдал, слушал и запомнил это. Капитан и его рулевой; но дело было гораздо глубже. Он многому научился. Он всё ещё учился.

Адам смотрел вверх по лестнице.

«Очень тихо. Где все?»

Трубридж сказал: «Сэр Грэм ушёл. Чтобы присоединиться к леди Бетюн… Всё произошло очень внезапно».

Адам потёр щёку костяшками пальцев. Не то что их появление: Бетюн ворвался в дом, словно охваченный какой-то демонической энергией, выкрикивая распоряжения и вопросы Траубриджу или его лягушачьему секретарю и редко дожидаясь ответа от кого-либо из них. Скорее, он был похож на вице-адмирала, которого Адам знал, а не на угрюмого, отчаявшегося человека, часто пьяного, который провёл большую часть времени в своей каюте во время последнего перехода «Афины» в Портсмут.

«Он оставил мне весточку? Я освобождён от должности до дальнейших распоряжений, но он, должно быть, об этом знал».

«Он знал. — Трубридж прикусил губу. — Леди Бетюн ушла раньше него. Мне показалось, она была рада такому повороту событий».

Адам сел на неудобный резной стул и подумал о худощавом седовласом Гренвилле. Некоторые назвали бы это влиянием.

Он посмотрел прямо на флаг-лейтенанта.

«Простите. Я хотел спросить. Что вы будете делать?»

Трубридж рассеянно оглядел изысканный коридор.

«Я собираюсь навестить отца. Он, несомненно, скоро узнает, что произошло».

Столько воспоминаний. Траубридж, помощник, который так ловко отражал любые проблемы или трудности, которые могли обеспокоить его начальника, в любой день, в любой час. И Траубридж, который стал настоящим другом за столь короткое время. Здесь, в Лондоне, когда он был рядом с Адамом, когда они ворвались в ту грязную студию, где Ловенна отбивала атаку. Джаго был с ними. Как сэр Ричард называл своих ближайших друзей и товарищей? Моя маленькая команда. Или, как он слышал от другого, Мы, Счастливые.