«Хммм. Я не думал об этом именно в таком ключе, но, знаешь, это так», — сказал Брен. «Отлично, Килла».

«Я так понимаю, они не проверили твою теорию, Бойра?»

«Фардлс, нет! Что может знать корабельный дух о таинственных формах жизни?»

«Пятнадцать минут до первого прыжка в сингулярность», — объявил Брендан, и Килла тут же удалилась в свой резервуар с радиационной жидкостью.

Окунувшись в жидкость, Килла испытала лишь легчайшую дрожь от разложения. Вернувшись в главную каюту, где Бойра и Брендан проводили проверку систем, она кивнула в сторону ученых.

«О, они?» — усмехнулась Бойра. «На этот раз они приняли меры предосторожности, которые мы всегда рекомендуем. Никогда не понимал, почему эти умники думают, что я не знаю о своей профессии столько же, сколько они о своей. Голодны?» — лукаво улыбнулась она.

«Брендан, тебе обязательно нужно было рассказать об этом Бойре?» — спросила Килла, и в ее голосе слышалось что-то среднее между раздражением и весельем.

«Она настояла, чтобы я объяснил, почему я потратил так много денег в кредит на продукты в магазинах».

«Почему? Она что, подумала, что ты угощал красивых девушек подряд, пока она была недееспособна? И спасибо, Бойра, я голоден, но не умираю с голоду и уж точно не собираюсь приближаться к очередному пасхальному ущелью».

Бойра любила поесть так же, как и Килла, и они обменивались впечатлениями до следующего Прыжка. Обе женщины были избавлены от общества Саплинсон-Триллов, хотя Бойра периодически заботливо осведомлялась об их здоровье и благополучии. Эти двое появились, когда последний Прыжок привел их в систему Опал. Радни попросил Брендана открыть для них канал, чтобы он и Клера могли быть в курсе любых новых событий. Их было достаточно, чтобы отправить Киллу и Бойру на камбуз, чтобы отвлечься от научного жаргона.

«Судя по всей этой тарабарщине, можно подумать, что они активировали колдовское заклинание или что-то в этом роде», — сказал Бойра.

«Уравнения — это своего рода заклинание, не так ли?» — спросила Киллашандра.

«Хммм, возможно, если ты дашь правильный ответ».

Они отмахивались от этой идеи, пока Брендан тихо не сообщил им, что они приземлятся через пятнадцать минут.

Радни и Клера были взволнованы чем-то, результатом чего стало их желание, чтобы Килла установил кристаллы как можно скорее. Радни что-то пробормотал, почти невнятно давая указания. К счастью, у него была схема того, где он хотел установить кристаллы, хотя, судя по зачеркиваниям, список приоритетов менялся несколько раз. Он хотел, чтобы самый большой или прочный из кристаллов отправился в Пещеру Пятнадцать, которую, как вскоре узнала Килла, они с Ларсом прозвали Большим Голодным Мусором.

«Там уже есть кристалл», — начала она.

«В нем должны быть лучшие кристаллы», — настаивал Радни, брызжа слюной в лицо Киллы.

«Я действительно не верю, что FM Fifteen откажется от своего старого осколока после установки более крупного блока», — сказала Клера, и её лицо выразило беспокойство. «Я действительно считаю, что у нас нет способа адекватно объяснить, что нам нужен старый осколок для одного из меньших FM».

«Это то, что ты хочешь сделать? Обменяться?» — удивлённо спросила Килла.

«Конечно, конечно. Вы предоставили нам только двенадцать кристаллов. Теперь нам нужно подключить тридцать ФМ к сети, которую мы позиционируем».

«Вы когда-нибудь пытались достать что-нибудь из джонка?»

«Свалка?» Радни на мгновение растерялся. «Ой, пожалуйста, используйте правильную терминологию».

Килла бросила на него взгляд, который когда-то был чрезвычайно эффективен в борьбе с неестественностью.

«Нет, на самом деле нет», — призналась Клера.

«Но ведь он всегда был на чьей-то стороне, не так ли?» — сказала Килла. «Что ж, я попробую, но я не собираюсь рисковать ни пальцем, ни рукой».

«Мы ни в коем случае не просим вас идти на физический риск», — сказал Радни.

Чтобы доказать это, он и Клера были среди тех, кто работал на установке A & E и кто надел скафандры, чтобы наблюдать за установкой кристалла Киллашандрой. Когда Радни торжественно представил ее, она получила обычную настороженную реакцию от персонала, собравшегося в комнате дезактивации, но было несколько широких улыбок в знак приветствия и помощи, когда она начала надевать скафандры.

Там был один черный кристалл, не большой, но настроенный на доминанту, и именно его, как она чувствовала, заслуживал Большой Голодный Мусор.

«Конечно, этот», — сказал Радни, вежливо указывая на самый большой, бледно-голубой, — «подойдет больше».

«Это синий, незначительный и значительно менее стабильный цвет, чем черный», — сказала она тоном, которым, как она надеялась, можно положить конец этому вопросу.

"Но-но-"

«Радни», - сказала она громким, твердым голосом, - «я певица хрустальных песен, а не ты!»

Радни, казалось, был удивлен ее горячностью и стоял там, моргая от изумления. Она заметила, что все остальные смотрят на нее с таким же удивлением. Что ж, Радни, может быть, и вел себя с ней грубо , но его сотрудники явно пользовались большим уважением.

«Чёрный, — начала она более мягким тоном, — самый мощный из кристаллов Баллибрана. Даже такой маленький кристалл, как этот, в три раза полезнее большого бледно-голубого. Более бледные цвета, как известно, очень хрупкие». Она подняла чёрный, хотя чувствовала покалывание от проклятой штуки прямо сквозь свои тяжёлые перчатки. «Чёрный также находится в доминирующей тональности, что увеличивает его потенциал втрое. Второстепенные кристаллы хороши для небольших повторяющихся работ, но для работы с Большим Голодным Мусором нужен характер. Итак, поехали».

Она жестом велела двоим, которым было поручено нести коробку с кристаллами, надеть шлемы, пока она поправляла свой. Еще несколько мгновений хватило для обычных предварительных тестов, а затем всех проверили и признали готовыми к выходу. Она активировала свою личную связь с Бренданом и Бойрой.

Воздушный шлюз открылся, впустив в себя черную унылость поверхности Опала. Произошли изменения: свет залил зольную поверхность, освещая пути от комплекса к различным пещерам, каждый из которых был аккуратно обозначен указателями. Большой Голодный, выдававший себя за Пещеру Пятнадцать, казалось, был самым популярным направлением — путь был самым гладким на вид. Килла вышла вперед, прокладывая путь, поскольку Радни упустила шанс опередить ее.

Приблизившись к пещере, она увидела яркие пятна, пробивающиеся на поверхность. «Большой Голодный, должно быть, действительно большой», — пробормотала она себе под нос.

«Я могу тебя на этом уровне поднять, Килла», — тихо сказал Брендан.

«Что ты сказала, Кристал Сингер?» — спросил Радни, протягивая руку, чтобы коснуться ее руки.

«Я много бормочу», — сказала она достаточно громко, чтобы её голос донесся до его коммуникатора. Затем она улыбнулась. «Приятно быть впереди Радни!» «Ты действительно улучшил это место», — добавила она. Подход был расчищен от всего мусора, и ступени, ведущие ко входу в пещеру, расширились. Освещение было не нужно: голубое сияние просачивалось вверх по первым пяти ступеням. И внезапно потускнело, когда шлем Киллы адаптировался к усилившемуся внешнему освещению.

Но даже с этой помощью она была почти ослеплена светом, когда свернула за угол в пещеру Большого Голода. Ее вздох вызвал обеспокоенную просьбу объясниться от Брендана и самодовольный смешок от Радни, который превратился в удивленное бульканье.

«Великий Мухлах на горах За!» Она застыла на месте, пока Радни не проскользнул мимо нее.

«Могу ли я узнать, почему картина так резко изменилась?» — спросил он резким тоном.

Никто не мог не заметить поток сложных переплетающихся узоров, расходящихся от центрального ядра. Они отличались от праздных полос, которые она впервые увидела, остановившись на пороге. Величественные, они расходились по стенам пещеры, исчезая под полом.

«Это очень необычно, доктор. Это первый раз, когда его проверяют», — сказал один из техников Радни.