«Ну, если вы хотите, чтобы к нам присоединился еще один певец и увидел, как мы сократили количество черного…» — поддразнила Килла.

Там нет другого певца , иначе я бы кого-то послал».

«Кто тогда этот придурок за столом Трэга?»

«Она, конечно, пока не певица, — саркастически заметил Ларс, — но у нее есть опыт управления бизнесом, она способна организовывать папки и проводить аудит счетов».

Килла улыбнулась, успокоенная его пренебрежительным отношением к способностям этой очень красивой девушки.

«Теперь, если вам не удастся освободиться от рабства ни одним из продемонстрированных мной методов, вы ударите ее по уху и вытащите ее с хребта. Вы же на санях, не так ли?»

«Ты же знаешь, Ларс, — сказала Доналла, одарив его почти снисходительной улыбкой. — Мне даже приходилось управлять некоторыми из рабочих саней, когда приходилось чинить серьёзные повреждения от шторма». Ларс кивнул, признавая её компетентность. «Но меня не прельщает идея запугать Киллашандру Ри дубинками. Я возьму с собой что-нибудь успокаивающее».

«Но будьте осторожны». Ларс предостерегающе поднял руку. «Певица в состоянии экстаза может стать агрессивной. Привяжите её к саням, если до этого дойдёт».

«Теперь, когда ты представил ей худший сценарий, как ещё ты можешь её отговорить от этой попытки?» — с некоторым отвращением спросила Килла. Она повернулась к Доналле. «Можно подумать, он не хотел, чтобы всё получилось. Я ещё ни разу его не ударила. Хотя, возможно, начну…» И она подняла кулак в притворном гневе.

Он поднял обе руки и сделал вид, что съежился от ее удара. «На всякий случай», — добавил он, уже более легкомысленно, а в его голубых глазах заблестели огоньки, — «ты хоть представляешь, куда идешь?»

Она ухмыльнулась ему. «Тебе нужен черный. Так что, поскольку ты уже раскрыл Доналле местоположение своего последнего секретного места, я подумала, что ты не будешь против доверить его мне, твоему партнеру».

Его улыбка стала шире. «Вот». Он сунул ей листок бумаги. «Когда будешь на верном пути, съешь его!»

«Ты человек сердечный, Ларс Даль», — сказала Килла и повела Доналлу из офиса к лифту.

В спускающейся машине Киллу забавляло, как Доналла смотрела на нее.

"Извини?"

«Ни капельки», — сказала Доналла, строго нахмурившись; затем выражение ее лица изменилось на беспокойство. «Просто я не учла возможных осложнений».

Килла рассмеялась: «Ты не знаешь, если только тебе не приходилось с ними работать. Ларс не должен был тебя так пугать».

«Он не хочет снова потерять тебя, Килла», — сказала Доналла, и ее прекрасные глаза были полны решимости. «Он боготворит тебя».

«Иногда он странно это показывает», — ответила Килла, пытаясь сделать вид, будто ничего не замечает, чтобы скрыть свою реакцию на оценку Доналлы.

«Иногда это происходит потому, что признаться в этом даже самому себе слишком важно».

Сила этих тихих слов звенела в голове Киллы. Ларс так часто говорил ей, что любит ее, но обычно как-то небрежно, как будто он на самом деле не имел этого в виду или был поражен, выпалив это признание. Его руки и глаза всегда передавали больше, чем он на самом деле говорил вслух. Даже когда она отвергала его, она не могла искренне отрицать свою любовь к нему, только свою зависимость от привязанности любого другого человека.

Дверь лифта открылась, и, сделав глубокий вдох, она повела ее к ангару, где ее уже ждали наготове двухместные сани.

Так как других саней не было видно, Килла направилась прямо к координатам, которые дал ей Ларс, и, немного показушно, послушно прожевала и проглотила записку. Доналла нервно улыбнулась. Килла нашла забавным беспокойство обычно самоуверенного медика. Что ж, ее самоуверенность была ожидаема — в лазарете. Но теперь она находилась в сфере влияния певицы, а Хребты были потрясающими. В этом нет никаких сомнений.

Когда Доналла достаточно расслабилась, чтобы полюбоваться проплывающими мимо захватывающими пейзажами, Килла приготовила что-то горячее и вытащила немного еды. Они еще не обедали, и ей хотелось чего-нибудь подкрепиться, если она собиралась позволить себе поддаться соблазну.

Была одна проблема, размышляла Килла, теперь, когда она сосредоточила свой разум на самом процессе. Она так и не вспомнила ничего из того периода, когда была в плену. Все было пустым с того момента, как она подняла кристалл, освободив его, до момента, когда плен исчез. Конечно, Доналла тщательно объяснила, что длительность гипнотического инцидента тоже не помнится. Что ж, подумала Килла, пожимая плечами и доедая остаток пайка, стоит попробовать! Ларсу нужен был импульс, который даст ему успех.

Между сеансами с Доналлой Килла тайком рылась в общих файлах, от отдела набора до отдела доставки, – вся информация была легкодоступна. Количество заявок в Гильдию, безусловно, сократилось. В последней группе заявок было всего шесть, и всего девяносто человек зарегистрировались в Гильдии за последнее десятилетие. Она просматривала данные за четыре десятилетия, когда общее число достигало двухсот. В списке певцов было больше «неактивных», чем активных. За последние двадцать лет не было зафиксировано ни одной смерти. Мысли Киллы были мрачными. Расходы на содержание певцов превышали бюджеты исследований и разработок, а прибыль падала. Ларс был совершенно прав, говоря, что у Гильдии серьёзные проблемы. Ей действительно стоило привлечь… – она нахмурилась, имя вылетело из головы. – Она нашла кого-то, не так ли? С необходимым абсолютным слухом. Неужели такие способности исчезают в современном мире? мир? Это был обман уха и ума.

Постепенно, по мере того как положение дел в Гильдии становилось очевидным, ее первоначальное отвращение к вторжению певцов в поврежденные умы с целью найти местонахождение их стоянок начало утихать. По предложению Доналлы она присутствовала на сеансе гипноза с мужчиной, симбионт которого явно подвел его. Он был корявым и морщинистым от возраста, суставы были толстыми от отложений кальция, вены налились кровью на безжизненных конечностях и пальцах. Однако он казался довольным, завернутый в теплое, мягкое одеяло и пахнущий недавно принятой ванной. В тусклых, глубоко запавших глазах не было много интеллекта, несмотря на то, что они следили за движением случайных фракталов, постоянно меняющихся на большом экране в углу его комнаты. Он был лучше некоторых живых трупов, которых Килла видела по пути в его маленькую одноместную комнату.

«Я выбрал Римбола, потому что он, по крайней мере, следит за происходящим на экране», — сказала Доналла. «Мне удалось несколько рестимуляторизировать одного или двух певцов, у которых проблемы были не так серьёзны. Я только что выключила музыку, но мы обнаружили, что он реагирует как на слуховые, так и на визуальные стимулы. Думаю, что бы мы ни делали, чтобы достучаться до их мозга, это лучше, чем просто позволить этим бедолагам ничего не видеть и не слышать. Римбол более восприимчив к гипнозу, чем некоторые другие».

Она подняла призму и слегка повернула голову Римбола так, чтобы кристалл оказался на уровне его глаз. Она повернула цепь так, чтобы призма поймала свет, и глаза Римбола тут же оказались захвачены.

«Смотри на призму, Римбол, смотри на прекрасные цвета, как они меняются и переливаются. Твои глаза тяжелеют, ты не можешь держать их открытыми, потому что твои веки так тяжелы, и ты засыпаешь, медленно засыпаешь...» Доналла заиграла своим приятным контральто в медленном ритмичном узоре, и глаза Римбола замерцали и закрылись, и вздох сорвался с его губ.

«Ты будешь спать и не будешь сопротивляться. Ты ответишь на мои вопросы как можно точнее. Ты вспомнишь, где ты был, когда огранял чёрный кристалл. Ты вспомнишь, каким был ландшафт, если там были какие-то заметные достопримечательности. Ты также назовёшь мне координаты, потому что ты их помнишь. И ты помнишь это конкретное место, потому что ты огранил там чёрный кристалл, четыре прекрасных кристалла в тональности ми мажор. Ты заработал достаточно, чтобы покинуть Баллибран больше чем на год. Записи показывают, что ты тогда отправился на свою родину. Ты помнишь то время, Римбол? Ты помнишь достопримечательности того места, Римбол?»