«Я бы с радостью встретил шторм», — сказал Ларс. «Если мы не найдём воды, нам придётся вернуться».

«Нет! Не раньше, чем мы найдём кристалл».

Он пожал плечами, но они все же нашли воду, глубокий бассейн под навесом, где вода просачивалась из более пористой породы и собиралась в тени. Они наполнили бак, затем разделись и выкупались, стирая одежду там, где из пруда вытекал тонкий ручеек. Облегчение было физическим, а не душевным, но они были более дружелюбны друг к другу, чем когда-либо с тех пор, как голос Боллама разрушил их взаимопонимание.

Поздно утром следующего дня Ларс, чья очередь была управлять санями, заметил почти невидимый черно-желтый шеврон.

«Что ты думаешь? Мы будем резать здесь?» — спросил он.

«Не помню, да и всё равно, я бы даже розовый отрезала, лишь бы хоть что-нибудь отрезала! »

«Эни, мини, пица тини», — и Ларс направил сани на юго-юго-восток, к узкому ущелью с высокими стенами на северной стороне. На восточном краю была V-образная выемка. «Выглядит знакомо».

«Это точно порез». Она уже отцепила оба резака, прежде чем Ларс опустил сани, и, остановившись лишь для того, чтобы схватить бутылку с водой, она почти бегом побежала к трещине, поскальзываясь на старых черепках, чтобы добраться до места. «Это чёрный, Ларс, это чёрный!»

Депрессия отступила от нее, и она даже вспомнила о необходимости соблюдать осторожность, поднимаясь на верх полки. Ларс пропел прекрасную, сильную ноту «до», и она почувствовала ответ кристалла даже сквозь толстые подошвы своих ботинок. Она отрезала первый стержень, затем боролась с Ларсом, когда ему пришлось вырвать его у нее из рук, потому что он пленил ее, как обычно это делал черный кристалл. Она плакала, когда увидела, как он укладывает черный кристалл в мягкий ящик. Он сильно ударил ее три раза по лицу, и она прижалась к нему, благодарная.

«Всё в порядке, Санни. Всё в порядке», — пробормотал он, коротко погладив её по волосам. «А теперь давай подстрижёмся. Для Ланзецкого. Ему очень понравилось, что мы привели чёрных».

«Да, но он не заставит меня их связать! Он ни за что не уговорит меня сделать это снова!»

Она прикидывала, где делать следующий разрез и сколько кристаллов можно получить из этого прекрасного черного кристалла, поэтому она не заметила, как странно на нее посмотрел Ларс.

Клодин дал им самую высокую рыночную цену за пять ящиков черного цвета. Их хватило бы на две планетарные системы (если кто-то мог позволить себе цену на черные кристаллы), а также на несколько прекрасных отдельных деталей, которые можно было бы встроить в текущие установки в качестве вспомогательных средств. Клодин был полон похвал за их работу.

«Никто не поет так, как вы двое. Я не думала, что певцы могут быть настолько индивидуальными, но вы, знаете ли, именно такой», — сказала она, слегка смутившись от смущения, но искренне в своем комплименте.

«Куда мы пойдём, Ларс?» — спросила Киллашандра. «Я думаю, это твой выбор».

«Думаю, ты права», — ответил он, смеясь. Она знала, что он снова стал самим собой, но не понимала, почему ей так показалось.

Вернувшись в свои апартаменты, она, как обычно, нырнула прямо в ванну, пока он обновлял свое досье.

«Это не заняло у тебя много времени», — сказала она. Казалось, прошло всего несколько мгновений, прежде чем он вошёл в комнату. Обычно на получение информации у него уходило четверть часа.

Все еще одетый, он с недоумением смотрел на распечатку. Он держал ее так, чтобы она могла прочитать сообщение.

«Доклад на конференции? Что Ланзецкий хочет, чтобы ты сделал сейчас? » Она схватила его за руку. «Сначала тебе нужно помыться. От нас воняет!» Она рассмеялась, потому что его запах всегда мог возбудить её, каким бы отвратительным он ни был.

«Ланзецки?» Он вздохнул, глаза его были грустными, и она задумалась, что случилось. «Мне лучше пойти и выяснить. Этому сообщению уже несколько дней».

«Он может подождать. Он уже это делал».

Ларс снял комбинезон, покрытый пятнами пота и покрытый кристаллами. «Я приму душ. Вернусь, как только узнаю, что это значит». Он скомкал послание в комок и бросил его в пункт переработки.

«О, Ларс! Нам нужно строить планы…»

«Начни ты. Просто найди нам водный мир, где мы ещё не были, Санни», — сказал он, но она почувствовала, что его тон был натянутым.

И так оно и будет, если после месяца, проведенного в горах, ей придется немедленно явиться к Ланзецки. Лето при этом будет жарким. Потребуется несколько долгих ванн, чтобы очистить кожу от накопившегося пота и пыли. Фардлс, как же она ненавидит Баллибран летом. Даже волосы у нее на голове высохли; она перебирала пальцами короткие пряди длиной в дюйм. Нет, всплыло воспоминание: однажды они подстригли друг друга наголо, потому что им было очень жарко, а волосы — грязными.

Она опустилась до подбородка; сияющая жидкость тяжело давила на ее кожу, вытягивая вибрации, которые, казалось, пульсировали в каждой поре. Она устала. Она не знала, как Ларс находит силы, чтобы ответить на призыв Ланзецкого. Она не забыла вытащить плечевой ремень из ниши и просунуть в него руки. Таким образом, если она уснет, то не соскользнет под жидкость. Певица может утонуть таким образом. Она слишком остро осознавала опасность, чтобы попасть в эту ловушку таким образом... Она замолчала, не в силах вспомнить, кто именно был в опасности.

Она только начала чувствовать себя чистой, когда Ларс влетел в ванную. Он замер на мгновение на пороге, оглядывая ее, а затем на его лице появилась улыбка, которая, как она слишком хорошо знала, означала, что он собирался сказать что-то, что, как он знал, ей не понравится.

«В Шанкилле неизлечимо больной пациент ждет сопровождения, Килла», — протянул он.

Она простонала: «И ты вызвался? Почему Ланжецкий всегда к нам придирается?»

Он ткнул в нее указательным пальцем, поднял брови и довольно смущенно улыбнулся, и она снова застонала.

«Он снова выбрал меня ?»

На лице Ларса промелькнуло странное выражение, и он снова нахмурился. « Я выбрал тебя». Он подошёл к ванной, держа полотенце в одной руке, когда проходил мимо вешалки. Он протянул его ей. «Ситуация действительно серьёзная. Ей не поставили точный диагноз, и симбионт — её единственный шанс».

Килашандра с трудом выбралась из ванны, не обращая внимания на мольбу в его глазах и сжатые губы. Она направилась к душевой кабине, и сияющая жидкость стекала с ее тела при каждом шаге. Она включила душ на полную мощность. Из-под водяной завесы она сердито посмотрела на него, медленно повернувшись, чтобы убедиться, что жидкость полностью смыта. Резко дернув рычаг в противоположном направлении, она соизволила взять полотенце из его руки. И вздохнула.

«Неужели Ланжецкому так нужны певцы, что он готов набрать отживших?» — небрежно спросила она, вытираясь и нарочито чувственно выполняя свои действия. Заметив то же странное выражение на лице своего партнера, она поняла, что сейчас он меньше всего думал о любовных утехах.

«Она родом с планеты Фуэрте. Я подумал, что ты будешь лучшим представителем Гильдии».

Она уловила легкий акцент в личном местоимении. Второе дерзкое замечание было готово сорваться с ее губ, когда она почувствовала, что Ларс действительно хотел, чтобы она взялась за это задание.

«Шаттл ждет, Килла», — мягко сказал он. «У нее мало времени».

«Осколки! Почему я?» Она отбросила полотенце, осматривая своё тело. «У меня даже нет свежего шрама, которым я могла бы похвастаться. Я не смогла доказать положительное омоложение симбионта. Не говоря уже», — добавила она с кривой улыбкой, — «не говоря уже о том, что я родилась на Фуэрте».

«У неё мало времени». Ларс криво улыбнулся ей, хотя его голубые глаза оставались грустными. «А в Раскрытии ты разбираешься гораздо лучше, чем кто-либо другой, кого я знаю».

Ворча себе под нос, Килашандра тем не менее подошла к шкафу и натянула первый попавшийся ей чистый комбинезон, просунула ноги в штанины, просунула руки в рукава и закрыла переднюю часть, зацепив пальцами ног ботинки за пол. Она втиснула в них ноги.