«Рад, что мы поговорили», — спокойно сказал я. «Всегда приятно снова встретиться со старым другом».

Я повернулся к нему спиной. Моё презрение было твёрдым и холодным, как сталь.

Лучшим выходом из ситуации было отказаться от конфронтации с этим ублюдком.

Повсюду были разбросаны инструменты и куски дерева. Не в силах больше терпеть мой контроль над ситуацией, Корникс схватил шахтёрскую кирку и бросился на меня.

Это была серьёзная ошибка. Я также подобрал потенциальное оружие. Я поднял лопату, взмахнул ею и выбил кирку из его рук. Я был в ярости и бесстрашен. Корникс был не в форме, глуп и думал, что всё ещё имеет дело с кем-то совершенно измотанным.

Три года упражнений придали мне больше сил, чем мог ожидать этот поросёнок. Вскоре он это заметил.

– У тебя есть два варианта, Корникс. Сдаться и уйти… или узнать, что такое боль.

Бригадир взревел от ярости и бросился на меня с голыми руками. Зная, куда он любит вонзать свои острые, похожие на когти, ногти, я решил не подпускать Корникса близко. Я пускал в ход колени, кулаки, ноги… Я высвободил больше ярости, чем мог себе представить, хотя, слава богам, воспоминания об этом сохранились достаточно долго.

Нападение было коротким. И неприятным. Постепенно его бычий мозг понял, что ему нужно использовать больше, чем обычно. Он начал сражаться с большей энергией. Я с радостью принял вызов, но мне нужно было быть осторожным. Корникс обладал грубой силой и не проявлял жалости в использовании своего тела. Я разбрасывал кулаками и ногами, когда он бросился на меня и прижал к земле руками. Его рёв и знакомая вонь придали мне новые силы, и я на мгновение вырвался. Затем кто-то вмешался. Зритель, которого я едва заметил, решительно шагнул вперёд и протянул мне столб, поддерживающий галерею. Грубо обтёсанный, округлый ствол имел ужасный вес, хотя я его почти не чувствовал. Я изо всех сил замахнулся столбом на уровне груди и ударил Корникса прямо, который упал на землю с приятным хрустом сломанных рёбер.

– А, отлично! Я узнал это от тебя, Корникс!

Я мог бы нанести следующий удар бригадиру по черепу, но зачем было опускаться до его уровня? Вместо этого я поднял дубинку над его головой и ударил её по голеням. Его крик был сладкой музыкой для моих ушей. Когда я ушёл, он не смог последовать за мной.

Внезапно я почувствовал себя намного лучше во многих вещах.

Я обернулся, чтобы поблагодарить человека, который меня спас, и вздрогнул. Во второй раз мне удалось вырваться из лап этого зверя благодаря вмешательству женщины.

Я знала, что где-то её уже видела, хотя ей не хватало той красоты, которую классифицирует мой мозг. Она была в том возрасте, когда возраст уже не имел значения, хотя по тому, как она мне помогала, было ясно, что она полна духа и энергии. Она не была особенно примечательна: полная женщина, из тех, что продают яйца на рынке. На ней было коричневое платье, накинутое поверх нескольких слоёв небелёного льна, и лохматые, похожие на солому, хвосты, выглядывающие из-под платка. На шее над вырезом висела потрёпанная маленькая сумочка, которая вряд ли вызвала бы эмоции у раба на галере, впервые за пять лет ступившего на сушу.

На меня с лица, выразительного, как мокрая штукатурка, смотрели два неопределённых глаза. Женщина, не стесняясь, находилась здесь, в месте, которое, казалось, предназначалось исключительно для мужчин. Большинство из них даже не заметили её присутствия.

– Вы спасли мне жизнь, мэм.

– Ты мог бы сделать это сам. Я лишь немного тебе помог.

«Кажется, мы уже встречались», — сказал я, всё ещё тяжело дыша. «Не могли бы вы напомнить мне своё имя?»

Женщина долго смотрела на меня, и пока я моргал, удерживая её взгляд, она вытянула ногу в остроносой туфле и нарисовала в пыли на земле символ: две волнистые линии с размытым пятном в центре. Человеческий глаз.

«Я Перелла», — спокойно сказала она. И тут я вспомнила её: ту самую невзрачную блондинку, которую они изначально наняли танцевать для гостей на ужине Общества производителей оливкового масла Бетики.

LXIV

Не сказав больше ни слова, мы покинули прокуратуру. Корникс остался там, корчась на полу. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь.

Куда бы он ни пошел, этот парень умел наживать врагов.

Мы с Переллой прошли через шахтёрские сооружения к воротам, где я оставил своих мулов. У неё была лошадь, на которую она села без посторонней помощи. Я тоже села, проявив немалую ловкость. В кои-то веки.

Мы ехали друг за другом — я вёл — по тропинке, ведущей от колодцев к главной дороге, пересекавшей регион через Марианские горы. Когда мы добрались до тихого, удобного места, я подал сигнал и натянул поводья.

«В последнее время мне пришлось сбежать от другой латиноамериканской танцовщицы, некой Селии. Она хорошо играет на кастаньетах, а ещё лучше — с мясницким топором в руке. Но эта женщина больше не сможет очаровывать мужчин...»

И убивать он их не станет. Теперь он разучивает новые танцевальные движения в Аиде. Он совсем запыхался.

«Ну-ну!» — воскликнула изумлённая Перелла. «И авторы, я полагаю, неизвестны?»

-Я так думаю.

– Будет лучше, если так будет продолжаться.

Я позволил ей увидеть меня, наблюдая за ней. Она была завёрнута в ткань, как свежий сыр. Я не заметил у неё оружия. Если оно у неё и было, она могла спрятать его где угодно. В своей маленькой сумочке, наверное. Но если она убила Селию, то и без оружия у неё была точная техника.

– Я тебя не понимаю, Фалько.

– Неправда! Ты пытался меня выследить!

–Только когда есть минутка. Ты часто куда-то убегаешь, знаешь?

Но если мы собираемся поговорить по душам, мы могли бы сделать это, сидя под деревом.

– Я далек от мысли отвергнуть предложение обменяться пустыми нежностями с женщиной в роще!

– Ты выглядишь не очень-то счастливым верхом на муле.

Правда, я не был уверен, что хочу какой-либо близости с Переллой; однако женщина была права, когда говорила, что ненавидит верховую езду. Я спешился с мула, и Перелла тоже спрыгнула. Она сняла с себя большую шаль из плотной ткани, составлявшую один из слоёв её одежды, и расстелила её на земле. Женщина была готова ко всему.

Было ясно, что если он хочет конкурировать с таким специалистом, ему придется совершенствоваться.

Мы сидели плечом к плечу, словно двое влюблённых на пикниковом пледе. Влюблённые, которые знали друг друга совсем недолго. Комары сразу же обратили на нас внимание.

«Как же всё это мило! Нам всего лишь нужен кувшин вина и немного слегка зачерствелой выпечки, и мы сможем убедить себя, что мы — пара слуг, наслаждающихся выходным». Я видел, что Перелла не любит легкомысленных и саркастических замечаний. «В последний раз, когда я тебя видела, я думала, ты обычная танцовщица, потерявшая контракт из-за какой-то неприятности. Ты не сказала мне, что работаешь на начальника шпионской службы».

–Конечно, нет. Я профессионал.

– В любом случае, я думаю, что устранение прекрасной Селии по той простой причине, что она затмила ваше выступление на ужине, заводит ваше соперничество слишком далеко.

Женщина посмотрела на меня глазами цвета грязи.

–Почему ты думаешь, что я ее убил?

– Всё было очень чисто и профессионально.

Я лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел на небо сквозь дубовые ветви. Обломки листьев падали вниз, пытаясь попасть мне в глаза, а я чувствовал, как лесная сырость, как обычно, начинает просачиваться в суставы. Мысль о возвращении в Рим, чтобы продолжить разговоры, подобные тем, что шли в какой-нибудь таверне, с каждой минутой становилась всё более привлекательной и разумной.

Перелла вздохнула и поправила шаль, чтобы все еще видеть меня.

–Селия была слишком вычурной. Она была так накрашена, что, где бы она ни появлялась, её невозможно было спутать.

– А хорошие шпионы умеют оставаться незамеченными, да?

Как и информаторы! Значит, трудолюбивая и порядочная женщина приглушила свет для ослепительной девушки, так и есть?