Мне хотелось в это верить. Однако насмешливые слова моей невесты всё ещё звучали в моих ушах: Елена Юстина была уверена, что моё доверие к Лаэте будет обмануто. К счастью, в Риме пиры были мужским делом, а Елена осталась дома с бокалом очень разбавленного вина и булочкой с сыром. Мне нужно было увидеть своими глазами, как работают эти уловки.

На собрании Бетического общества одно было совершенно ясно: еда, украшавшая заимствованные блюда эпохи Августа и расположенная среди роскошных украшений на позолоченных подносах, которыми когда-то пользовался Нерон, была изысканной. Холодные закуски с пряностями уже манили к себе с боковых столиков, а мясо с двумя соусами подогревалось на изысканных угольных печах. Собрание было оживленным. В нескольких комнатах были расставлены группы кушеток, расставленных вокруг низких столов, где должно было быть сервировано роскошное угощение.

«Намного больше, чем обычно, девять гостей!» — похвасталась Лаэта. Это был явно её любимый клуб.

–Расскажите мне об Обществе.

– Ну, его основал один из Помпеев…

Лаэте удалось занять два места в зале, где выбор нарезанной бетисской ветчины выглядел особенно заманчиво. Кивком он поприветствовал уже сидевших посетителей; это были другие высокопоставленные чиновники (эти люди всегда ходят группами, как тля). Как и он, остальные нетерпеливо подавали знаки слугам, чтобы те начали обслуживать, хотя всё ещё оставались люди, которых нужно было отвести за другие столики.

– Я представляю вам Марка Дидиуса Фалько, – сказала Лаэта, – интересного молодого человека.

Фалько принимал участие в нескольких неприятных делах в Империи по поручению наших друзей из разведывательных служб.

Я ощущал напряжённую, хотя и не враждебную, атмосферу. Внутреннее соперничество, несомненно. Отдел корреспонденции и шпионская сеть явно не ладили, и я заметил, что они с интересом за мной наблюдают.

Неприятное чувство.

Лаэта упомянула имена своих друзей, которые я не стал запоминать. Они были всего лишь хранителями свитков, а мне хотелось встретить кого-то уровня великих императорских министров былых времён, Нарцисса и Палласа. Уровень и положение, которых Лаэта явно жаждала для себя.

Сплетни возобновились, и из-за моего злоупотребленного любопытства мне пришлось выдержать жаркую дискуссию о том, было ли общество основано Помпеем Великим (которого сенат удостоил чести командовать двумя испанскими провинциями) или Помпеем, соперником Цезаря (который сделал Бетику своей личной базой).

«И кто это выдумывает?» — пробормотал я, пытаясь ускорить объяснения. «Ты ведь теперь не поддерживаешь Помпеев, правда?»

Вряд ли они это сделают, учитывая, что семья Помпеев впала в немилость из-за столь громкого переворота. Поэтому, полагаю, мы здесь для того, чтобы способствовать развитию торговли с Испанией.

«Юпитер упаси!» — воскликнул один из напыщенных членов администрации, содрогнувшись. «Мы приехали сюда повеселиться с друзьями!»

«А!» — воскликнула я. Я пожалела, что сказала лишнее. (В общем-то, я не так уж и пожалела; люблю сыпать соль на рану.)

«Забудь название общества, Фалько», — посоветовала мне Лаэта с самой любезной улыбкой на лице. «Это историческая случайность. Старые связи позволяют нам включать в меню лучшие продукты этой провинции, но изначальной целью ассоциации было просто предоставить официальное место встречи в Риме для мужчин со схожими вкусами».

Я тоже улыбнулся. Я понял эвфемизм: он имел в виду людей со схожими политическими взглядами.

В этом месте витала определённая атмосфера опасности. Большие банкеты и любые частные собрания, независимо от цели, были запрещены. Рим всегда налагал ограничения на организованные группировки. Разрешены были только различные гильдии торговцев и ремесленников.

Им разрешалось уходить от жен и мирно праздновать свои праздники, хотя даже они должны были сохранять серьезность и настаивать на том, что их главной целью был сбор пожертвований на свои похороны.

– Значит, мне не стоит тешить себя надеждами найти настоящих экспортеров латиноамериканского оливкового масла, не так ли?

«Точно!» — Лаэта посмотрела на него с притворным удивлением. Кто-то пробормотал ей что-то хриплым голосом, и Лаэта, нахмурившись, добавила: «Хотя иногда целая группа фанатов „Бетиса“ умудряется пробраться туда; сегодня вечером некоторые из них здесь».

«Какая смелость!» — согласился другой бюрократ, коротко пожав плечами.

Кто-то должен объяснить элите Кордубы и Гадеса, что Общество производителей оливкового масла Бетики может прекрасно обойтись без членов, родом из южной Испании.

Я задал свой вопрос с самыми худшими намерениями, поскольку знал, что среди римских снобов – а, естественно, самыми заносчивыми людьми были освобождённые рабы – существовало большое подозрение к амбициозным провинциалам. Принадлежа к кельтской фракции, испанцы присутствовали в городе гораздо дольше галлов и бриттов и уже успели стать весьма утончёнными. С момента своего вступления в римское общество шестьдесят или семьдесят лет назад они накопили места в Сенате, заняли самые высокооплачиваемые должности среди всаднического сословия, завоевали литературную жизнь целой плеядой поэтов и риторов, и, похоже, их могущественные купцы в последнее время начали посягать на всё.

– Этот чёртов Квинсио! Опять хвастается своей свитой клиентов!

— пробормотал один из писцов, и все остальные в унисон поджали губы, выражая понимание.

Я вежливый и дружелюбный человек. Чтобы разрядить обстановку, я заметил:

«Но масло, которое они привозят, кажется, отличного качества». Я поднёс палец к кресс-салату, обмакнул кончик в каплю заправки и облизал. Вкус был тёплым и солнечным.

–Липкое золото!

Лаэта произнесла это с большим уважением, чем я ожидал от вольноотпущенника, говорившего о торговле. Возможно, это было знаком новой эпохи реализма при Веспасиане. Император происходил из семьи…

средний класс и, по крайней мере, точно знали, почему потребительские товары были важны для Рима.

«Превосходно, и на тарелке, и под лампами». Вечер разворачивался при свете множества разнообразных ламп, как напольных, так и подвесных, которые горели чистым, ровным светом и, конечно же, без малейшего запаха. «И оливки тоже». Я взял одну с блюда с гарниром и тут же вернулся за добавкой.

«Дидио Фалько славится своими политическими анализами», — заметила Лаэта остальным. Для меня это стало новостью. Если он чем-то и был известен, так это тем, что выслеживал информаторов и преследовал преступников. И этим, и тем, что выкрал дочь сенатора из её роскошного дома и от её очаровательных родственников (что, по мнению некоторых, сделало меня одним из этих преступников).

Я подумал, не наткнулся ли я случайно на что-то, связанное с причинами, по которым Лаэта пригласила меня, и продолжил выказывать огромное уважение вязкому золоту:

«В одном я уверен: название вашего достопочтенного общества относится не просто к приправе к столу, а к изысканному образу жизни. Оливковое масло — неотъемлемый ингредиент любого повара. Оно также освещает самые изысканные дома и общественные здания. Армии потребляют его в огромных количествах, и оно является основным компонентом духов и лекарств. Ни одна баня или спортивный зал не могли бы существовать без масляных средств для тела…»

«И это безопасное средство контрацепции!» — добавил в заключение один из наиболее жизнерадостных чиновников.

Я рассмеялся и сказал, что хотел бы знать об этом семь месяцев назад.

Погруженный в раздумья, я переключил внимание на еду. Было очевидно, что другие посетители остались довольны; завсегдатаи хотели, чтобы новички молчали, пока они наслаждаются своими нарядами. Разговор стал загадочным, с завуалированными упоминаниями его работы.

Последний комментарий вызвал у меня улыбку. Я невольно подумал, что если бы я предложил Хелене этот канцелярский трюк, моя девушка восприняла бы это как шутку и сказала бы, что это всё равно что заниматься любовью с хорошо замаринованной редькой. Тем не менее, оливковое масло, без сомнения, было бы проще достать, чем запрещённую мазь