Магнус уставился на меня. «Насколько сильно он этого хочет, Фалько? Это убийство кажется слишком уж удобным».

Я был поражен. «Вы же не хотите сказать, что он к этому причастен?»

«Он чертовски убедился, что покинул место преступления до того, как это произошло».

«Не хочется объяснять на Палатине, что фаворит Веспасиана — убийца!» — простонал я. «Но он ли это организовал? Надеюсь, что нет».

«Палатин, возможно, не совсем чист, Фалько. Держу пари, это начинается гораздо дальше, чем Новио». Магнус был резок. Возможно, даже слишком резок для собственного блага. Он, возможно, не слышал имён Анакрита и Лакты, но знал, что происходит.

Я попытался возразить: «Это угроза. Убийства привлекают слишком много внимания».

«Но таким образом не придется проводить неловкий судебный процесс по делу о коррупции», — отметил Магнус.

"Истинный."

Было ли избегание политических неприятностей достаточным оправданием этого убийства в глазах Анакрита? Да, его махинаторская и склонная к двойным стандартам секция во Дворце, безусловно, расценила бы это именно так. И им бы не понравилось, если бы мы с Магнусом догадались об их поступке.

Елена Юстина вышла во двор, чтобы присоединиться к нам. Она перевела взгляд с меня на Магнуса. «Что ты нашёл?»

Я указал на кучу сложенных материалов, а затем махнул рукой в сторону дома. «У Марцеллина был прекрасный дом, любезно предоставленный ему за счёт государства».

Елена отнеслась к этому спокойно. «Значит, этот человек был несколько беспринципным?»

«Зачем избегать клеветы? Он был совершенно продажным», — вздохнула Елена. «Это будет тяжёлым ударом для жены», — сказал я.

Тут моя собственная вспыхнула гневом. «Сомневаюсь! Во-первых, Маркус, они долго жили здесь вместе. Эта глупая женщина должна была заметить, что происходит. Если она не подозревала, значит, нарочно закрыла глаза». Хелена была непреклонна. «О, она знала! Ей нужен был её прекрасный дом. Даже если ты расскажешь ей сейчас, она всё отрицает, будет настаивать, что её муж был замечательным, и откажется от всякой ответственности».

Магнус был поражен ее злобой.

Я обнял её. «Элена презирает кротких женщин, которые утверждают, что ничего не смыслят в деловом мире».

«Паразиты, которые с удовольствием пользуются доходами!» — прорычала Хелена. «Когда эта женщина проснётся, её первой мыслью будет, сможет ли она сохранить дом».

«Если все это замять, — с горечью ответил Магнус, — то, наверное, она сможет».

«Ожидайте всеобщего затишья. Император, — сухо сказал я ему, —

«не хочу, чтобы меня считали тираном, который преследует вдов».

Елена Юстина была сыта по горло. Она резко заявила, что если мы собираемся вернуться в Новио этим вечером, то нам следует отправиться сейчас. Оставьте труп. Пусть эта женщина разбирается с его останками.

«Ты жесток».

«Я злюсь, Маркус! Я ненавижу продажных мужчин и женщин, которые позволяют им это делать».

«Успокойся. Вдова, возможно, будет шокирована и пожалеет об этом, когда узнает, что её муж был мошенником».

«Никогда. Она никогда этого не увидит».

«Она может передать все благодарному казначейству».

«Не будет», — не сомневалась Елена. «Эта жена будет яростно цепляться за эту виллу. Она устроит Марцеллину пышные похороны. Соседи соберутся почтить его память. Будет установлен огромный памятник с пышными резными фигурами. Память об этом вороватом вельможе будет бережно храниться десятилетиями. И самое худшее, что она будет говорить о вас с Магнусом как о простых путниках. О людях с ограниченным кругозором, о людях, которые ничего не понимают».

«Моя госпожа расстроена», — сказал я землемеру. В моём голосе слышалась гордость за неё, могу сказать с гордостью. Я отвезу её домой.

«Она чертовски права!» — воскликнул Магнус.

«О, я знаю».

XLVII

Вероволкуса и его людей не было видно, и я не питал особых надежд на результаты их поисков. Я нашёл нашу лошадь и отправился обратно в Новиомагус вместе с Еленой. Мы уже устали. Гнев усугублял ситуацию. Мы ехали долгий путь почти молча, но время, проведённое вместе, вдали от других, было для нас обоих отдыхом.

В какой-то момент Елена задремала у меня на спине, поэтому ради безопасности я остановился и взял Фавонию на себя. Передача ребёнка между двумя сонными родителями верхом на лошади, когда он совершенно бодр и хочет подвигаться, требует времени и смелости.

«Может, всё-таки её запеленать», — пробормотала я. Хелена запретила это для обоих наших детей. Она считала, что девочек нужно подвергать физическим нагрузкам и опасности; она называла это дрессировкой, чтобы они когда-нибудь научились общаться с мужчинами. С другой стороны, она сказала, что если у нас родятся мальчики, она будет держать их в смирительных рубашках, пока они не покинут дом, выйдя замуж.

«Пеленание не убережет тебя от проказ», — сказала она мне.

«Она у тебя?»

Каким-то образом мне удалось обвязать ребенка палантином Елены и закрепить его так, чтобы он висел у меня на шее.

«Она меня поймала». Мой отпрыск теперь крепко вцепился в ворот моей туники. Наполовину задыхаясь, я поехал дальше.

Когда мы добрались до Новиомагуса, я решил последовать примеру короля, который мы дали вчера: отдохнём здесь и переночуем в доме дяди Елены. Ещё миля до дворца, возможно, не покажется слишком большой, но это была миля по дороге, по которой часто ездили местные жители. Я был измотан и не в состоянии справиться с трудностями. К тому же, я не был настроен сдерживаться перед любым дураком, который пытался меня одурачить.

Елена тоже хотела увидеть своего брата Юстина. К моему удивлению, он был дома; я думал, что суровая жизнь померкла. Но я ошибался: его суровые дружки просто пришли к нему. Как только стало ясно, что мы с Еленой не проездом, а остановимся, Элиан и Ларий незаметно появились.

«Это был долгий день, с несколькими кровавыми эпизодами», — предупредил я их.

Я уже не мог даже ругать их за нарушение правил и уход с базы. Я не мог выдержать шумного обсуждения последних событий. Я всё обдумал по дороге сюда, но…

Мне еще предстояло кое-что обдумать, над чем я лучше всего мог поразмыслить, когда крепко спал.

Все трое молодых людей с большой вежливостью согласились провести вечер вне дома. Они, возможно, и были домоседами, но решили, что смогут развлечься в каком-нибудь респектабельном месте, чтобы мы с Хеленой могли немного отдохнуть. Троица пообещала вернуться домой с предельной осторожностью и тишиной.

«И не опаздывай», — приказала Елена. Они торжественно кивнули. «Кто присматривает за Майей Фавонией?» — спросила она. Юноши заверили её, что Майя Фавония прекрасно справится сама.

Нам оставалось надеяться, что это правда.

XLVIII

Нет, не успели. Я поймал ребят, когда они выбегали за дверь.

Пока Перелла всё ещё была на свободе, Майе нужна была охрана. «Элиан и Ларий, вы должны немедленно вернуться во дворец. Убедитесь, что с моей сестрой всё в порядке».

«Майя в полной безопасности», — резко начал Элианус. После долгого пребывания в лесу ему хотелось чего-нибудь вкусненького.

Возможно, он прав. Единственной целью Переллы мог быть Марцеллин.

Но он мог ошибаться.

«Если с Майей что-нибудь случится, пока ты слонялся без дела, я убью тебя, Авл. Это всё равно что выпотрошить тебя мясницким тесаком».

Он все еще выглядел мятежным, поэтому я коротко сказал: «Марцеллину перерезал горло танцор, который, как мы думали, следил за Майей».

Он передумал. «И теперь эта женщина снова на свободе?»

«Ступенда?» — вмешался Юстин, бросив быстрый взгляд на своего дружка Лария. «У неё не будет сил на Майю. Она будет отдыхать. Завтра её ждёт долгая ночь».

Лариус объяснил: «Завтрашний вечер объявлен как прощальное выступление Ступенды». Пока я смотрел на него, он неуверенно добавил: «Вирджиния нас предупредила».

Завтра уже почти наступило. «Ты закончил, Фалькон», — тихо сказал Юстин. «Авл и Ларий непременно вернутся и будут охранять Майю».