«Как вас зовут?»

«Тин Септимус, а он Тиберий», — сообщил мне представитель, намекая, что такой вопрос — дурной тон. Я достал планшет и демонстративно записал имена.

«Встань», — поддразнивали они меня. «Что ты здесь делаешь?»

«Требуется место для работы, трибун».

«Не вижу, чтобы ты этим занимался!» — прорычал я. «Ты слоняешься по месту преступления, нарушаешь мои меры безопасности, допускаешь несанкционированный доступ и раздражаешь меня до чертиков».

Они сделали вид, что впечатлены. Громкие слова и скверный характер были для меня в новинку. У меня и того, и другого было предостаточно. А у них было предостаточно упрямого неповиновения.

«Вы заходили в баню после того, как сняли веревку?»

«Нет, трибун».

«Надейся, что я в это поверю». Я не поверил, но не было смысла придираться. «Кто-нибудь ещё там был?»

«О нет, трибун. Не с нами здесь сидел».

Неправда. В этот момент из раздевалки следом за ними вышла моя родная сестра. Она несла свою личную флягу с маслом и скребок и была в ярости. «Это полный позор — в парилках нет горячей воды и вообще нет отопления!»

«Мой приказ, Майя».

«Ну, я мог бы и догадаться!»

«В парилке лежит труп, не говоря уже об убийце, охотящемся на одиноких купальщиков. Вы прошли мимо этих двух наглых бездельников?»

«Ну, я через них переступила», — усмехнулась Майя.

Септимус и Тиберий лишь ухмыльнулись.

Майя хотела уйти, но я её удержал. «Ещё кто-нибудь есть внутри?» — спросил я.

На её лице отразилось беспокойство. «Не сейчас».

«Что ты имеешь в виду? Там кто-то был?»

«Мне показалось, что я услышал какое-то движение».

"ВОЗ?"

«Без понятия, Маркус. Я была голая, как смола, просто осматривала холодную комнату – какая трата времени! Я не знала, кто пришёл, поэтому промолчала». Майя знала, что я думаю о том, что она в одиночку посетила смешанные бани. Ей было всё равно. Будучи Майей, она, возможно, наслаждалась этим рискованным развлечением.

В следующий раз тащи с собой Хиспала на стражу. Тебе, может, и нравится, когда на тебя пялятся парни, высматривающие женщин в мокрых шлейках, но вот быть под пристальным взглядом душителя – это совсем другое дело.

«Возможно, я просто слышала, как эти двое возились», — ответила Майя, весело намекая на рабочих.

«Ну конечно же, нет», — саркастически ответил я. «Септимус и Тиберий никогда не стали бы шпионить за дамой, правда, ребята?»

Они пялились на меня, даже не пытаясь лгать. Учитывая, как они лениво торчали у входа, когда я появился, им, вероятно, и в голову не приходило изображать из себя подглядывающих. К тому же, моя сестра производила впечатление женщины, которая готова наброситься на подглядывающих в глазок.

Взмахнув юбкой, Майя поспешила обратно в наш номер.

Я отпустил её. Я мог бы задать больше вопросов позже, с поддержкой Хелены.

Алексас наконец появился. Когда он увидел двух рабочих, мне показалось, что он выглядит немного смущённым. Они ничуть не смутились и поприветствовали его по имени.

«Ты знаешь этих негодяев?» — сердито спросил я.

«Они работают на моего дядю». Септимус и Тиберий «наблюдали за нашей конфронтацией сияющими глазами счастливых смутьянов».

«Ваш дядя — подрядчик по строительству королевских бань?»

«Боюсь, что так». Алексас звучал расстроенно. Ну, я-то знал толк в неловких родственниках.

«Так где же этот дядя?»

«Кто знает? Его не будет на месте!» Настоящий профессионал.

«Как зовут твоего дядю?»

«Лобулл».

Значит, я никого не искал.

Я повел людей в дом, возглавляя колонну, в которую входили я сам, Алексас, пара парней с бледными лицами, несущих поддон, чтобы убрать тело, и двое рабочих, которые вдруг стали больше интересоваться трупом, чем Майей.

«А где ты был прошлой ночью, Алексас?»

«Это на моем планшете».

«Все равно расскажи мне».

«Я пошёл в Новиомагус, чтобы увидеть моего дядю».

«Он за вас поручится?»

«Конечно, он это сделает».

Мне никогда не нравились семейные алиби.

В сводчатых комнатах было холоднее, чем прошлой ночью. Даже при неработающей печи бане требуется время, чтобы остыть. Легкая липкость проникала сквозь пар. Мы добрались до последней комнаты. Мёртвый Помпоний всё ещё лежал, когда я его оставил, как…

Насколько я могу судить. Если бы кто-то был здесь и трогал тело, я бы никогда этого не доказал.

Поначалу не было никаких оснований полагать, что кто-то это сделал.

Всё выглядело как прежде. После того, как мои спутники закончили кричать о том, как изуродован архитектор, они водрузили его тело на поддон. Я поправил небольшое полотенце, чтобы прикрыть его интимные места.

Затем я услышал треск и что-то упало на пол.

«О, смотрите!» — услужливо воскликнул Тиберий.

«Что-то застряло в полотенце бедняги», — добавил Септимус, наклоняясь, чтобы схватить предмет и подобострастно протянуть его мне.

Все остальные наблюдали за моей реакцией. Циничный информатор мог бы подумать, что это подстроенная улика.

Это была кисть художника. Плотно перевязанная свиная щетина с тщательно заточенными кончиками для деликатной работы. Следы лазури на короткой ручке: это была синяя фритта? Там тоже были аккуратно нацарапаны буквы.

«лл».

Мой комментарий был неизбежен: «Что ж, любопытный иероглиф».

«Это инициалы владельца?» — спросил Тиберий с почти интеллектуальным интересом.

«Эй, — пробормотал Септимус, внезапно ошеломлённый. — Фалько, ты не думаешь, что в убийстве виноват один из маляров?»

Мне пришлось скрыть улыбку. «Не знаю, что и думать». Но кто-то очень старался мне что-то сказать.

«Архитектор ведь не возьмет с собой кисть, когда придет мыться, не так ли?» — спросил Тиберий Септимуса.

«Этого маляра зовут Бландус, — ответил его приятель. — Значит, он не из LL».

«Знаешь, мне кажется, это его помощник», — вмешался я. Септимус, Тиберий и даже Алексас, чья роль в этом фиаско казалась наиболее скромной, переглянулись и кивнули, впечатленные моими дедуктивными способностями.

Я держал кисть на ладони, переводя взгляд с молчаливого Алексаса на двух рабочих его дяди. «Поздравляю, Септимус. Кажется, это важная подсказка, и ты только что помог мне понять, что она означает».

Я понял, что это на самом деле означало. Кого-то подставили.

Я схватил полотенце и встряхнул его, на случай, если кто-то оставил ещё какие-то подношения. Результат отрицательный. Я аккуратно положил льняной прямоугольник на чресла мёртвого архитектора. Я дал знак носильщикам унести тело.

«Итак! Похоже, этот молодой помощник маляра убил Помпония.

Есть только один способ убедиться. Я попрошу его быть хорошим мальчиком и признаться.

XXXIX

Естественно было вернуться по коридору, через свои покои. Мне нужно было успокоиться. Я нашёл Хелену и рассказал ей, что случилось.

«Эта кисть прибыла туда ещё вчера вечером. Открытие ванны для того, чтобы любой мог туда попасть, было преднамеренным, а не просто халатностью рабочих.

Я провёл целое утро, позволяя Алексасу и, кажется, Стрефону задерживать себя. Половина команды проекта, должно быть, суетилась у меня за спиной.

«Чтобы вызвать путаницу? В качестве подставы это не очень-то тонко, Маркус. Если молодой художник невиновен...»

«Его невиновность не имеет значения», — сказал я.

Елена поджала губы, её большие глаза потемнели от беспокойства. «Как вы думаете, почему его выставили виновным? Он кого-то оскорбил?»

«Ну, он пьёт, флиртует, попадает в переделки и бьёт людей». Кстати, Джастинус всё ещё любил его, несмотря на то, что его били. «К тому же, я видел его работы. Он поразительно хороший художник».

«Ревность?»

«Может быть».

«Похоже, половина команды проекта сговорилась подкинуть эту ложную подсказку»,

Елена сердито спросила: «Так что, команда проекта или кто-то из них убил Помпония?»

«Я пока не готов принять решение». Моё настроение немного прояснилось. «Но одно можно сказать точно: команда проекта просто ненавидит нового руководителя».