На скамейках валялось несколько брошенных льняных полотенец.

Рабы отсутствовали. Кочегар должен был поддерживать горн, чтобы питать водогрейный котел, но доступ к топке был снаружи. Поскольку входных тройников не было, и любой мог пользоваться общими флягами с маслом, обслуживающий персонал был не нужен. Уборщики мыли полы шваброй.

полы рано утром и, возможно, время от времени в течение дня.

Запас полотенец будет пополнен. В это время персонал обычно неактивен.

В замкнутых помещениях с толстыми стенами царила тишина.

Ни плеск воды из ковшиков, ни шлепки массажистов по кулакам не нарушали мёртвую тишину. Я заглянул в бассейн слева от входа. Вода слегка колыхалась, но не настолько, чтобы создавать плеск. В последнее время никто не тревожил её поверхность.

Мокрых следов по периметру не было.

Киприанус указал мне, где искать. Мне нужно было идти в самую жаркую парную. Осторожно ступая в походных ботинках на кожаной подошве, я пересёк первую комнату, вошёл во вторую, затем заглянул в большой квадратный тепиданум с небольшой ванной. В воздухе витал стойкий аромат моющих средств и масел для тела, но комната начала остывать, и ароматы стали слабеть. Моё внимание привлекла брошенная костяная стригиль, но мне показалось, что я уже видел её здесь раньше.

Казалось, ничего необычного. Ничего такого, чего не наблюдалось бы в любой коммерческой бане, где контролёр уже ушёл, а горячая вода остыла. И в большинстве частных бань такое было бы после того, как кочегар ушёл ужинать. Можно было бы поторопиться и всё равно достаточно помыться, но это не принесло бы настоящего комфорта вашим костям.

Даже в поднимающемся жаре парных конвекция от пола и дымохода постепенно ослабевала, хотя босым ногам всё ещё требовалась защита в виде тапочек на деревянной подошве. Я вошёл в третью парную. Тело лежало на полу. Признаков жизни не подавало.

В этом Киприан был прав.

Примерно в то время, когда я нашёл тело, я услышал шум: кто-то позади меня, снаружи, распахнул тяжёлые двери, чтобы охладить внутренние помещения. Разумно. С меня лил пот. Полностью одетый, я чувствовал себя влажным и несчастным. Моя концентрация рассеивалась, хотя мне нужно было быть начеку. Я опустил меч и грубо вытер лицо рукой.

Делай заметки, Фалько.

У меня не было ни планшета, ни стилуса, но память всегда была моим лучшим инструментом. Что ж, Аид, я и сегодня вижу эту сцену. Помпоний лежал лицом вниз.

Его волосы были мокрыми, но цвет и броская укладка делали его узнаваемым. Он стоял, слегка повернувшись, частично на левый бок, лицом ко мне; колени были слегка приподняты, так что поза получалась изогнутой.

Одна рука, левая, находилась под ним.

Человек со слабым зрением мог бы подумать, что он потерял сознание. Я сразу заметил, что вокруг его шеи туго обмотана очень длинная тонкая верёвка.

Несколько раз. Свободный конец зацепился за его правую руку; он волочился назад, а затем, извиваясь, пополз по полу ко мне, когда я стояла у его ног. На нём были банные сандалии. Если бы он сопротивлялся, они, вероятно, слетели бы. Скромное полотенце обнимало тело, свободное, но всё ещё более-менее сидящее на талии.

Возле его головы скопилась лужица бледной, водянистой крови. Киприан, в ужасе, предупреждал меня, что это такое. Он поднял тело, готовый перевернуть его. Потрясённый увиденным, он позволил трупу упасть обратно.

Я приготовился. Уперся ногой в середину позвоночника мертвеца, чтобы он не сполз по полу, и с силой потянул его за плечо. Он был скользким от пота, пара и масла, поэтому мне пришлось изменить хват и схватить запястье крепче. Одним резким движением я перевернул его на спину.

Я посмотрел. Один глаз у него был выколот. Я отступил назад. Мне удалось сдержать рвоту, но рука невольно прикрыла мне рот.

Киприанус вошёл следом за мной. Он принёс запасные полотенца, чтобы вытереть пот с наших лиц.

«Аааргх… в глазах что-то есть».

«Его тоже зарезали». Мой голос звучал глухо. Возможно, из-за здешней акустики. «Ты, наверное, не заметил…»

«Нет», — признался он. «Я просто бежал».

На горле и на обнажённом торсе виднелись раны, нанесённые чем-то, что оставляло крайне малые входные и выходные разрезы. Киприанус скривился. «Что вызвало такие раны, Фалько?»

«Любопытно. Они размером почти с кинжал. Неужели это женщина?» — размышлял я, оглядываясь в поисках вдохновения. Оружия в комнате уже не было. Крови почти не было. Эти ножевые ранения вполне могли быть нанесены после смерти.

Шило? Разве у женщины хватило бы сил задушить Помпония, если бы он, по-видимому, не сопротивлялся? Полотенце, которое, должно быть, было заткнуто вокруг его живота во время купания, было обычной бесполезной салфеткой, которую приходится поправлять каждые пять минут. Оно бы сразу же вытекло, если бы он сделал что-то энергичное, даже если бы попытался быстро повернуться. Могли ли его снова накрыть после убийства? Скорее всего, нет. Оно не просто лежало на трупе; до того, как я его перевернул, и, хотя Кипранус и попытался это сделать, льняная ткань всё ещё была обмотана прямо под его бёдрами.

Я был уверен, что его убило удушение. Либо кто-то неожиданно подкрался к нему сзади, либо он расслабился.

«Безопасное» присутствие знакомого. Большинство людей сидят в парных на боковых выступах, лицом к внутренней части помещения, спиной к стене. Поэтому зайти сзади было менее вероятно.

Предположим, Помпоний, купаясь в обычной последовательности, добрался до самой жаркой комнаты. После тяжелого дня, раздражавшего меня и других, он был полон оцепенения. Кто-то, кто ему, возможно, не нравился, но кого он знал, вошел и сел довольно близко, возможно, рядом. Если бы у них было какое-нибудь крупное оружие, он бы заметил. Значит, у них была веревка, возможно, свернутая в ладонь, и какой-то небольшой клинок, также спрятанный. Они выхватили веревку и очень быстро обмотали ею шею архитектора, и, вероятно, встали, чтобы сделать это. У них хватило сил удержать его неподвижно. (Или, возможно, им помогали, но в любом случае я не видел синяков на его руках.) Он перестал дышать. Чтобы окончательно убедиться или чтобы отомстить еще сильнее, они ударили его ножом и выкололи ему глаз.

Глаз могли извлечь тем же колющим оружием, вдавить внутрь и затем повернуть круговым движением, словно открывая устрицу. Наконец, тело опустили на пол. Полагаю, всё произошло очень быстро.

Нападавших могло быть больше одного. По одному с каждой стороны? Слишком уж угрожающе, когда они только заняли позицию. Скажем так: один сидел рядом с ним, другой поодаль. У того, что был ближе, была бечёвка. Второй бросился вперёд, когда началось действие. Возможно, у него был спрятан инструмент, похожий на шилё.

Я нагнулся и заставил себя размотать верёвку, выдергивая её из складок кожи, в которые она так жестоко впилась. Кто-то действительно натянул её так туго.

Петля и рывок, петля и рывок снова... Если бы Помпоний сел расслабиться в парной, как это делают многие из нас, наклонившись вперед, уперев локти в колени и опустив голову, ему было бы легко |

Ошейник. Особенно, если он ничего не ожидал. Оба конца верёвки лежали слева от головы, словно убийца атаковал с этой стороны. Когда я полностью размотал верёвку, то обнаружил пару маленьких узелков.

По всей длине. Они были очень старыми, сделанными так давно, что теперь они были твердыми и их невозможно было развязать. Верёвка была крепкой, туго скрученной, не растягивающейся. Похоже, она была навощена и почернела от старой грязи. Оба конца были завязаны маленькими петлями.

Наклоняясь, я заметил, что мокрый пол был грязным от моих походных ботинок. Круглые следы в чёрной водянистой жиже отмечали каждый мой шаг. Ципнанус, теперь уже обутый в ботинки, сделал…

Та же грязная тропа. Когда я впервые пришёл, никакой другой грязи не было.

Ничего подобного я не заметил и в других комнатах.

«Кипнан, я полагаю, ты купался, когда нашел его? Без одежды? Босиком?»