«Это какой-то хитрый трюк с египетскими счётами, Фалько?» — ухмыльнулся Гай.

«Сделай один круг по объекту, Иггидунус».

«Я делаю только один. На это уходит целый день».

«Это тяжело для людей, которые скучают по тебе».

«Их друзья мне говорят. Я оставляю им чашку с плиткой наверху».

«Так что выхода нет! Считайте каждую поданную чашку мульсума. И положите палочку для того, кому полагается стаканчик, но кто говорит «нет, спасибо». А потом принесите мне табличку».

«С горячей водой?»

«Верно. Было бы неплохо прокипятить».

«Ты шутишь, Фалько!»

Иггидунус ушёл. Я поставил на пол стаканчик с мульсумом для Нукс. Мой лохматый пёс понюхал и пошёл в сторону клерка.

Он уставился на меня. «Гаюс, можешь найти мне счётчики для обычного заказа еды?»

Он пошаркал вокруг, опознал их и бросил мне. Затем наклонился, чтобы увидеть, над какими записями я уже работаю и какие заметки я сделал. Он быстро сообразил, что к чему.

«Ох, крысы!» — сказал он. «Я никогда об этом не думал».

«Понимаешь, о чём я говорю», — я мрачно похлопал себя по щеке. «Ничего не сходится, Гай. Зарплаты огромные. Деньги утекают сквозь сито, а ты посмотри на эти счета за еду. Количество привезённого вина и провизии не соответствует такому количеству людей… Я бы сказал, что объёмы поставок примерно соответствуют тем, что я видел на месте. Подозрительны лишь цифры по рабочей силе. Если оглянуться вокруг, у нас почти нет ни одной профессии, кроме простых рабочих, которые умеют рыть траншеи».

«Рабочих не хватает, Фалько; это подтверждается тем, как программа постоянно пробуксовывает. Сотруднику, который отвечает за программу, всё равно, он просто играет в кости весь день. Когда я спросил, команда проекта объяснила это «задержками из-за плохой погоды».

«Они всегда так говорят». Попытки нанять Глоккуса и Котту в Риме научили меня этой системе. «Либо дождь грозит испортить их бетон, либо слишком жарко, чтобы люди могли работать».

«В любом случае, это не мое дело. Я здесь, чтобы считать бобы».

Я вздохнул. Он пытался. Он был всего лишь клерком. У него было так мало полномочий, что все вокруг него ходили кругами.

«Пора нам с тобой считать головы, а не бобы». Я посвятил его в свои тайны. «Вот моя теория: похоже, как минимум один из наших весёлых начальников претендует на фантомную рабочую силу».

Гай откинулся назад, скрестив руки на груди. «Ух ты! Мне нравится работать с тобой, Фалько. Это весело!»

«Нет, не так. Это очень серьёзно». Я видел, как разверзается чёрная дыра.

«Возможно, это объясняет разногласия между Люпусом и Мандумерусом. Может начаться война за контроль над профсоюзным управлением. Это плохие новости. Кто бы из начальников ни затеял этот рэкет, Гай, послушай: будь очень осторожен. Как только они узнают, что мы узнали, жизнь станет крайне опасной».

Затем Гай довольно спокойно продолжил свою работу.

Позже я выскользнул, чтобы разобраться в другом вопросе. Я думал о Магнусе и его странном поведении вчера возле тележек с товарами. Он утверждал, что «проверяет партию мрамора». Мне это показалось маловероятным, но ловкие мошенники часто обманывают не ложью, а хитрой полуправдой.

Я хотел найти место, где обрабатывали мрамор. Меня привёл туда скрежет и скрежет пил. В сопровождении Нукс я пробрался за огороженную территорию. Рабочие подготавливали и выравнивали только что доставленные блоки неправильной формы, используя молотки и долота разных размеров. Нукс убежала, поджав хвост, встревоженная грохотом, но я мог лишь заткнуть уши, слоняясь вокруг и осматривая вертикальные плиты.

Четверо мужчин толкали и тянули многолезвийную пилу, раскалывая серо-голубой блок на куски для инкрустации. Незазубренные железные лезвия крепились в деревянной раме, а их движение смазывалось водой и песком, заливаемыми в разрезы. Медленно и осторожно рабочие разрезали камень, получая сразу несколько тончайших листов. Время от времени они поднимали пилу, давая отдохнуть рукам. Затем подошёл мальчик, чтобы смахнуть влажную пыль, оставшуюся после их работы, мраморную «муку», которую, как я знал, штукатуры собирали и использовали, добавляя в финишные покрытия для придания им особенного блеска.

Затем мальчик насыпал в канавки пилы новый песок и воду, чтобы обеспечить абразивный износ, и пильщики продолжили пилить.

Полученные плиты затем укладывались вертикально в соответствии с их толщиной и качеством. Кроме того, повсюду беспорядочно валялись обломки блоков, которые, должно быть, раскололись под пилой.

В другом месте тонкие листы были разложены на верстаках и теперь разглаживались до гладкости с помощью блоков железной руды и воды.

Прогуливаясь, я был поражён цветом и разнообразием обрабатываемого мрамора. Всё это казалось несколько преждевременным, учитывая, что новое здание находилось только на стадии фундамента. Возможно, это было связано с тем, что материалы привозились издалека и их нужно было закупить заблаговременно. Подготовка на месте заняла бы очень много времени, учитывая огромные размеры предполагаемого дворца.

Главный каменщик, работавший с мрамором, заметил, что я наблюдаю за ним. Он потащил меня в свою хижину. Там я с готовностью принял предложение горячего напитка – ведь он уже отчаялся в Иггидунусе и варил свой собственный на небольшом треножнике.

«Я Фалько. А ты?»

«Милчато». Здесь они были настоящими космополитами. Кто знает, откуда он родом, с такой фамилией? Из Африки или Триполитании.

Возможно, из Египта. У него были седые волосы, но кожа была тёмной, как и узкая бородка. Он, должно быть, родился где-то там, где финикийцы с перепончатыми лапами оставили свой след. Или, скажем так, где-то в Карфагене, где-то там, где бередили старые раны.

«Стоит рисковать огнём». Я ухмыльнулся, наблюдая, как он дует на угольную горелку, подогревая вино в маленькой бронзовой складной кастрюльке. Человек, который терпел жизнь во временном лагере, прихватив с собой собственный арсенал удобств. Он с болью в сердце напомнил мне моего расторопного друга Луция Петрония. Мы с ним служили в Британии. Я очень скучал по Петронию. «Я смотрел ваш ассортимент. Думал, что большую часть запланированного украшения дворца будет краска, но Тогидубнус, похоже, тоже любит свой мрамор. Я живу в старом доме; там довольно большой выбор. Неужели это местный?»

«Немного». Он насыпал сухие травы в два стакана. «Вы увидите британский камень голубоватого цвета. Слегка шероховатый». Покопавшись в хламе, он бросил мне его осколок. «Привезён с западного побережья. А что ещё есть у старика? О, красный из Средиземноморья и какой-то коричневый в крапинку из Галлии, если мне не изменяет память».

«Вы работали над старым домом?»

«Я был всего лишь мальчишкой!» — усмехнулся он.

Как и у других мастеров, вокруг него было разбросано множество образцов. Повсюду лежали неровные куски разноцветного мрамора. Под некоторыми были прибиты таблички, должно быть, с твёрдыми заказами на новый проект. К дверному косяку хижины небрежно прислонилась великолепная отделочная панель из инкрустированного шпона с пятиугольником, вписанным в круг. Я взял изящный молдинг с соблазнительным блеском. Он был похож на цокольную планку или бордюр между панелями. «Галилки!» — воскликнул Милчато. «Мне нравятся несколько резных галтелей».

«Это изысканно. Я редко видел столько видов мрамора в одном месте».

Мильчато небрежно продемонстрировал. Они были из разных мест: синий камень и похожий серый – из Британии, а кристально белый – с центральных холмов далёкой Фригии. У него был прекрасный зелёно-белый с прожилками камень с предгорий Пиренеев, жёлто-белый – из Галлии, несколько разновидностей – из Греции…

«Ваши расходы на импорт, должно быть, ошеломляют!»

Милчато пожал плечами. «Вот почему будет много покраски, включая имитацию мрамора». Он, казалось, отнёсся к этому спокойно. «Они привезли парня, чтобы сделать это; естественно, это не его специальность, он настоящий специалист по ландшафтному дизайну…»