Я понял, что произошло. Теперь он использовал две разные бухгалтерские стратегии одновременно. Он уже не мог понять, в какой неразберихе оказался. «Это не твоя вина». Я разозлился, и это его беспокоило. Он подумал, что я ругаю его лично. «Мухляки из Казначейства придумали схему с коринфскими колоннами, но ни один из этих высоколобых умников, придумавших эту затейливую штуку, и не подумал бы обучать вас, клерков!»

«Ну, в конце концов, нам нужно только управлять им». Этот клерк оказался не таким уж сдержанным, как я думал. Он работал на государственной службе

Может быть, десять лет, обретая сдержанный ум, чтобы поддерживать себя. Он боялся меня. Но я этого хотел.

«Они прислали вам новый свод правил?»

«Да», — он посмотрел на меня с подозрением.

Я знал, как всё устроено. «Кто-нибудь уже перерезал ленту и развернул свиток?»

«Он у меня на столе». Я понял этот эвфемизм.

«Принеси», — сказал я. Накс, стоявший у моих ног, с любопытством поднял взгляд.

Сметчик казался достаточно сообразительным; должно быть, его выбрали для этого важного проекта, потому что кто-то хорошо о нём отзывался. Поэтому, когда он крадучись направился к двери, я любезно крикнул: «Мы с тобой вместе этим займёмся. Принеси все старые заказы и счета с самого начала».

Мы перепишем всю бухгалтерию с первого дня».

Я мог бы послать в Рим за чиновником, чтобы он приехал сюда и обучил людей.

Это означало бы потерю месяцев, даже если бы он вообще появился. Веспасиан нанял меня за мою преданность делу и готовность к самоотверженной работе. Поэтому я бы разобрался: прочитал бы правила. Мало зная старые, я бы не смутился из-за изменений. Пока новые правила работали, а они, скорее всего, будут работать, я бы обучал клерков.

Некоторые информаторы ведут жизнь, полную интриг, погружаясь в тёмные уголки общества, поражая людей своими исследовательскими способностями и дедуктивным талантом. Ну что ж. Некоторым из нас приходится отрабатывать свои гонорары, размышляя, кто в апрельские иды поставил тридцать девять денариев за хардкор не в ту колонку.

По крайней мере, если бы на этом сайте были какие-то крутые штуки, я бы их отследил.

Повзрослей, Фалько. На хардкоре денег не заработаешь. Любой дурак это знает.

(Тридцать девять денариев? Невероятно! Пришлось тут же исправить одну оплошность.)

Мы с клерком вскоре неплохо поладили: он раскладывал заявки на кремень по корзинам, а мальчик, который приносил мензурки с горячей глиной, составлял рабочие листы, а я вонзал их в стол кинжалом.

«Скажи этому мальчику, чтобы он включил нас в свой обход. Мне — половину вина, половину воды, немного мёда и никаких трав».

«Он никогда не запоминает приказы. Ты получаешь их по мере поступления».

«Вот это да! Это значит, холодный, слабый и со странными плавающими штуками…»

«Есть и хорошая сторона, Фалько: всего полстакана. Он почти всё проливает, когда проходит по площадке».

Мы работали весь день. Когда свет стал слишком тусклым для работы с цифрами, и я решил, что можно остановиться, продавец немного расслабился. Я был…

Не так уж и весело; теперь я осознал весь масштаб работы и её скудность. И у меня разболелся больной зуб.

"Как тебя зовут?"

«Гай».

«Где ты обычно работаешь, Гай? Где твой уголок?»

«Вместе с архитекторами». Мне пришлось это прекратить.

«В старом военном корпусе? Скажу тебе, что теперь тебе будет легче работать в моём кабинете». Я смягчил: «По крайней мере, пока я здесь, на объекте».

Он поднял глаза и ничего не сказал. Он был умен. Он знал мою игру.

Прощаясь, мой новый друг заметил: «Мне нравится твоя туника, Фалько. Цвет действительно необычный».

Я бы прорычал что-нибудь суровое в ответ, но, как ни странно, пока мы собирались, появился этот мульсум. Вот она, офисная жизнь. Ждёшь весь день, и вот наконец приносят напитки, как раз когда надеваешь плащ, чтобы идти домой. Мы вежливо спросили, можно ли завтра выпить немного раньше.

«Да, да». Он нахмурился. Это был ворчливый коротышка с подносом, который он едва мог нести, и не мог вытереть сопливый нос рукавом, потому что держал поднос в руках. Возможно, из-за работы на улице, на холодном британском воздухе, у него сильно текло из носа. Из носа капало. Я поставил стакан обратно на поднос. «Я всего лишь немного опоздал. Мне же нужно всем рассказать новости, верно? А потом люди начинают задавать вопросы».

«Можно задать вопрос?» — я был спокоен. Мальчика-мульсума ни в коем случае нельзя торопить, давить или как-то иначе обижать. Он нужен вам на вашей стороне. «Какие новости?»

«Дайте мне шанс, легат. Главный триллер сегодняшнего дня: Филокл только что умер».

XXIII

«Ты имеешь в виду Бландуса?» — поправил я мальчика-мульсума. «Он… Ли участвовал в драке раньше».

«Ладно. Тогда Бландус». Его волновало только то, что теперь ему нужно заварить на одну чашку меньше.

«Его сильно ударили, что случилось?»

«Я вошёл с его мульсумом. Он вскочил и потянулся за ним. В следующую минуту он упал замертво». Селезёнка, подумал я. Внутреннее кровотечение, короче.

«А разве Алексас не наблюдал за ним?»

«Алексаса там не было».

Я вышел из себя. «Ну, чёрт возьми, ему следовало бы это сделать! Какой смысл возить людей в медпункт, если они просто лежат на доске и умирают?»

«В медицинском боксе его не было», — возразил мальчик-мульсум. Я поднял бровь, сдерживаясь. «Он был в камере».

Я бы стиснул зубы, но относился к больному зубу бережно.

«В таком случае это Филокл».

"Вот что я и сказал! Ты мне сказал, что это Бландус, шеф

«Ну, я, конечно, не знаю, о чём говорю…»

Я уговорил его отвести меня в камеру. Это была небольшая, крепкая будка, где сторож держал пьяниц, напившихся до чертиков, день, а при необходимости и два, пока они не протрезвели. Внутри всё выглядело так, будто им уже довольно долго пользовались.

Алексас был уже на месте. Должно быть, Киприан послал за ним.

«Похоже, у вас трупов больше, чем живых пациентов», — сказал я.

«Это не смешно, Фалько».

«Я ни в коем случае не смеюсь».

Филокл лежал на траве снаружи. Он был мёртв.

Должно быть, его вытащили на свежий воздух. Слишком поздно. Пока Алексас продолжал растирать его конечности и трясти на всякий случай, я заглянул через плечо санитара; я увидел несколько синяков, но других следов не было. «Бландус пострадал сильнее всех. Филокл, похоже, был в порядке». Я наклонился и повернул его голову, осматривая место удара. «Он дрался как сумасшедший. Мне пришлось его проломить».

Алексас покачал головой. «Ты признался, спи спокойно. Не терзай свою совесть из-за того, что ударился головой. Судя по тому, как мальчик это описал, его

Сердце остановилось. Волнение, конечно, не помогло бы, но это всё равно бы случилось.

Мальчик-мульсум театрально схватился за бок, пошатнулся, а затем постепенно упал на землю. «Очень хорошо». Я поаплодировал ему. «С нетерпением жду, когда ты сыграешь роль Ореста на Мегаленсийских играх».

«Я собираюсь стать водителем телеги».

«Хорошая идея. Платят гораздо больше, и не придётся отбиваться от толп обожающих девушек». Он бросил на меня брезгливый взгляд. Ему было около четырнадцати, парень из мужского мира, быстро взрослеющий. Он уже был достаточно взрослым для девушек, но финансовые вопросы его пока не волновали. Впрочем, девушки об этом позаботятся.

Когда тело мозаичиста уносили вместе с Алексасом, Киприанус покачал головой: «Лучше скажу Джуниору, что его отец умер».

«Спросите его, знает ли он, из-за чего была драка».

«О, мы все это знаем!» — раздраженно рявкнул Киприан.

«Ты сказал — ревность». Я наблюдал за ним.

«У них была война, которая длилась десятилетиями». Киприанус устало заговорил, поведая мне жуткие секреты, которые он прежде старался скрыть от человека императора. Теперь не было смысла укрывать Филокла-старшего, и, чтобы присоединиться к борьбе, Бландус должен был рискнуть. «На большинстве объектов правило было таково: если нанимаешь Бландуса, нужно забыть о Филокле, и наоборот. Впервые за много лет они работали над одним проектом».