Будучи стойким мальчиком, Марио сделал вид, что не слышит. Он горячо любил свою собаку и, казалось, очень любил мать; воспитанный моей строгой сестрой и её мужем-пьяницей-растяпой, он давно научился дипломатичности. В одиннадцать лет он превращался в карикатуру на настоящего римского мальчика. У него даже была тога маленького размера, которую купил ему мой отец. Мой отец полностью пренебрегал обрядами посвящения для своих собственных детей – главным образом потому, что был вдали от дома с любовницей. Теперь он решил обращаться с внуками по традиции. (То есть, с воспитанными. Я не видел, чтобы он баловал уличных мальчишек.) Я сказал Марио, что он похож на куклу; я заставил его оставить тогу в доме.

– Мы не хотим выделяться как чопорные аутсайдеры, Марио.

–Я считал, что мы должны научить бриттов жить как истинные римляне.

– Император уже направил для этого назначенного судом администратора.

«Я никогда не видел такого человека». Марио был мальчиком, который воспринимал всё буквально и всё анализировал.

– Нет, он где-то в британских городах, дает уроки этикета.

Где сидеть в базилике, какие части тела растирать подушкой, как драпировать тогу.

– Думаешь, если я пройдусь по улицам Лондиниума в тоге, надо мной будут смеяться?

Я рассматривал это как возможность.

Арктосом было трудно остаться незамеченным. и Нукс тянет его

ремни. Арктос был шумным молодым зверем с длинной шерстью,

Шерсть моей собаки была спутанной и спутанной, а ее хвост не переставал вилять.

Нукс была её матерью. Она была меньше, безумнее и гораздо...

более умело сует свой нос в грязные места.

Местные жители посчитали наших щенков жалкими.

Британцы разводили лучших охотничьих собак во всей Империи; их

Их специальностью были мастифы, настолько бесстрашные, что они были готовы принять вызов

Сражаются с медведями на арене. Даже их собаки размером с собаку.

Собачки были хвастливыми демонами, с короткими ногами и

крепкий и с настороженными ушами, чье представление о тихом дне было

напасть на стаю барсуков… и победить.

Накс поможет тебе выследить преступника, дядя Марко? » Накс поднял голову и завилял хвостом.

«Сомневаюсь. Нукс просто даёт мне повод побродить». Потом мне пришло в голову, что стоит попробовать: «Марио, друг мой, Петроний рассказывал тебе что-нибудь о своих планах перед уходом?»

–Нет, дядя Марко.

Мальчик говорил убедительно. Когда я посмотрел на него, он посмотрел мне в глаза. Но даже в Риме, городе, кишащем самыми отъявленными мошенниками в мире, семья Дидиа всегда воспитывала особый тип миловидных лжецов.

«С каждым днем ты становишься все больше похож на своего дедушку», — заметил я, чтобы он понял, что не обманул меня.

«Надеюсь, что нет!» — шутливо ответил Марио, ведя себя как мужчина.

Мы провели пару часов, гуляя по центру города, но безуспешно. Я узнал, что пекаря, чья лавка сгорела, звали Эпафродит, но даже если кто-то и знал, где он прячется, мне никто не сказал. Я пытался расспросить об убийстве Вероволько, но люди делали вид, что ничего не слышали. Мне не удалось найти ни одного свидетеля, который видел бы Вероволько в городе живым; никто не видел, чтобы он пил в «Золотом дожде»; никто не знал, кто его убил. Наконец, я упомянул (поскольку всё больше и больше…

(более отчаянное), чем «может быть, будет награда». Тишина продолжалась. Было ясно, что администратор суда на своих уроках этикета не объяснил, как работает римское правосудие.

Мы нашли палатку, похожую на стойку с эмпанадасами, и угостились. Марио сам справился с половиной, а я помог ему доесть, восполнив недостаток еды накануне.

Он щедро полил свою эмпанаду соусом «Эскабече» из хрустящего кувшина на прилавке. В одиннадцать лет я бы сделал то же самое, поэтому промолчал.

«Все эти люди, с которыми ты общался, кажутся довольно скучными и законопослушными». Большинство моих племянников проявили острый ум. «Можно подумать, что человек, упавший головой в колодец, произвёл бы больше шума».

«Возможно, убийства происходят чаще, чем следовало бы, Марио».

«Ну, тогда, пожалуй, нам пора убираться отсюда!» — Марио насмешливо ухмыльнулся. Мои племянники и племянницы считали меня клоуном, пусть и с определённой аурой опасности. Его лицо потемнело. «А вдруг у нас проблемы?»

–Только если кого-то побеспокоим. Если так поступать, можно попасть в беду где угодно.

–Как мы узнаем, чего следует избегать?

Руководствуйтесь здравым смыслом. Ведите себя спокойно и вежливо.

Надеюсь, местные жители обратили внимание на правила хорошего тона на уроках складывания платьев.

–И всегда имейте в виду путь эвакуации при входе в закрытое помещение?

- предложил Марио.

Я подняла брови и посмотрела на него.

–Вы слушали Луция Петрония.

«Да». Марио, молчаливый по натуре, на мгновение склонил голову. Пересекая всю Европу с четырьмя детьми в поисках матери, Петро, должно быть, прибегнул к строгим инструкциям ради всеобщей безопасности. В сыновьях Майи он нашёл бы умных слушателей, жаждущих познания, когда их знакомили с обычаями армии и дружинников. «Было очень приятно быть с Луцием Петронием. Я скучаю по нему».

Я вытер рот и подбородок тыльной стороной ладони, куда капнул едкий огурец с эмпанадас.

–Я тоже, Марио.

XIV

Мы были не единственными, кто скучал по Петронию. Ему пришло письмо из Рима.

Письмо было у Флавио Хилариса, и он совершил ошибку, упомянув о нем при мне, когда мы все сели за стол.

–Если кто-нибудь увидит вашего друга, было бы разумно сказать ему, что у меня есть это...

«Это от любовника?» — спросила юная Флавия, не замечая, какую реакцию вызвало её замечание. У Петрония было несколько женщин, подходящих под это описание. Насколько мне было известно, большинство из них давно умерли. И они, вероятно, были слишком беззаботны, чтобы переписываться с кем-либо; некоторые, возможно, даже не умели писать. Петроний всегда умел поддерживать хорошие отношения с непостоянными женщинами, но он также умел выпутываться из любой ситуации.

Их отношения ничего не значили; они шли своим чередом и постепенно сошли на нет.

«Его очаровательная возлюбленная, жена гангстера, наверное», — усмехнулась Майя. Глупый роман Петрония ни для кого на Авентинском холме не был секретом. Бальбина Мильвия пыталась заманить его в ловушку, но Петро, чья домашняя жизнь была разрушена, а работа под угрозой, бросил её. Он уже знал, что флирт с Мильвией был очень опасен.

«Гангстер!» Флавия была очень впечатлена.

«Пожалуйста, будьте официальнее». Илларис выглядел более растерянным, чем обычно. «Это письмо от вигилов. Его написал трибун Рубелл. Но он передаёт послание от жены Петрония».

–Бывшая жена. – Я не смотрела на свою сестру.

Как только я это произнес, я понял, что в этом письме, несомненно, беспокоившем Хилариса, были странности. Он отрицал, что в его провинции существует цензура корреспонденции, но было ясно, что он читал письмо. Почему бы просто не сохранить его до возвращения Петро? Почему письмо было от трибуна? Аррия Сильвия могла написать, если бы захотела – маловероятно, учитывая положение дел между ними, – но ещё более странно было то, что она обратилась к своему начальнику.

Петро поделился своими обычными жалобами на своих трех дочерей, чья одежда становится им мала, и на то, как падение продаж солений создает проблемы для его нового бойфренда...

Я также не мог себе представить трибуна бдительности, особенно закаленную Краснуху с Авентина, пишущую любящую записку с пожеланием Петро чудесного отпуска.

Но откуда Сильвия знала, что она в Британии? Откуда об этом мог знать только трибун Петрония? Если бы Петроний был в отпуске, он бы считал свою судьбу делом своим.

«Если хочешь, дай мне письмо», — предложил я.

Хиларис проигнорировала мое предложение: свиток останется у нее.

– Его прислал городской префект.

«Официальные каналы?» Я уставился на него. «Префект так близок к вершине, что практически держится на поясе у императора!»