Голова девушки покоилась на её грязных коленях. Елена застыла. Я присел и погладил её по голове тыльной стороной костяшек пальцев.
«Приведи её, если хочешь». Она не двинулась с места. «Конечно, приведу! Приведи её, Елена».
Офицер цокнул языком в молчаливом упреке в мой адрес.
- Ты негодяй!
Я слегка улыбнулся.
«Он принимает заблудших. У него сердце, огромное, как весь мир. Мне не на что жаловаться. Однажды он принял меня».
То же самое началось и в Британии.
XII
Казалось, нас не было уже несколько часов. Когда мы с Еленой вернулись, резиденция прокурора была освещена лампами. В доме царила атмосфера послебанкетного собрания.
Хотя Хиларис и его жена вели хозяйство тихо и незаметно, пока губернатор жил у них, они охотно разделяли с ним все тяготы дипломатической работы за рубежом. Например, в тот вечер они устроили развлечение для нескольких бизнесменов.
Хелена позаботилась о том, чтобы её новый подопечный был в безопасном месте, предварительно нанеся бальзам на её раны. Я накинул добротную тунику и отправился на поиски пропитания. Поскольку мне хотелось поговорить с Иларисом и Фронтином о местной ситуации, я собрался и присоединился к группе, задержавшейся за столом. Там всё ещё стояли подносы с инжиром и другими деликатесами, оставшимися от пропущенной нами трапезы. Я кинулся к ним. Инжир, должно быть, выращивали в этих краях: он почти созрел, но на вкус был совершенно безвкусным. Случайно проходивший мимо раб пообещал найти мне что-нибудь повкуснее, но так и не дошёл до этого.
Тяжёлый день, проведённый в барах Лондиниума, меня утомил.
Я старался не привлекать к себе внимания. Меня представили как родственника прокуратора, что показалось другим гостям совершенно неинтересным. Ни губернатор, ни Хиларис не раскрыли мою личность как имперского агента и не упомянули, что мне поручено расследование смерти Вероволько. Они не собирались упоминать об этом, пока тема не возникнет, даже если это будет самая захватывающая местная новость.
В это время посетители сидели на своих мягких диванах и менялись местами, чтобы познакомиться с новыми людьми, пока убирали переносные столы, что давало нам больше места.
Когда я пришел, они все еще продолжали свои разговоры, ожидая, что я поучаствую в них по мере возможности или буду смиренно сидеть и молчать.
Не могу сказать, что меня привлекала идея стать подручным. Я никогда не был бы довольным клиентом ни для одного работодателя. Мне хотелось иметь собственное социальное положение, даже если на меня смотрели свысока. Будучи информатором, я был сам себе хозяином, и так было уже долгое время.
Слишком много времени ушло на то, чтобы измениться. Благодарность заслужить было нелегко. Он никому ничего не был должен и не проявлял никакого общественного почтения.
Гости принадлежали к той категории людей, которые мне не очень нравятся: купцы, стремящиеся расширить свои рынки. Они были новичками, или относительно новичками, в Британии. Целью их визита к наместнику было добиться, чтобы он расчистил им путь. Конечно, для Фронтина содействие торговле было частью его обязанностей. Но в тот вечер он не переставал говорить о своих планах: идти на запад с армией.
Он был приятен, но его энтузиазм был основан на военном строительстве и стратегии. Он дал понять, что часть того года посвятил созданию новой крупной базы на другом берегу эстуария Сабрины и что его мысли только и думали, что вернуться туда, чтобы руководить наступлением на непокоренные племена; так что мы все могли считать себя очень удачливыми, встретив его во время краткого возвращения в столицу. Обычно он бывал там только зимой.
Я задавался вопросом, не способствовали ли частые отсутствия губернатора во время кампании коррупции и плохому управлению.
Когда я пошёл выводить Сильвана из его казарм, у меня сложилось впечатление, что там находился всего лишь обычный отряд вексиллариев, входящий в состав определённой когорты или, возможно, в небольшие отряды от каждого легиона. Официально они составляли эскорт наместника, эквивалент преторианской гвардии, нянчившейся с императором. Но эта ситуация не была связана с какой-либо вероятностью покушения. Солдаты личной гвардии были частью атрибутов власти. Всякий раз, когда Юлий Фронтин выезжал верхом на место сражения, большая часть этих солдат должна была следовать за ним. Лишь остатки его гвардии оставались для обеспечения повседневного наблюдения.
Я бы поднял этот вопрос перед Фронтином. Он не был ни глупцом, ни хвастуном. Ему не нужно было, чтобы каждый свободный легионер цеплялся за него ради повышения в звании. Армия была не единственным его интересом. Он бы хладнокровно занимался гражданскими проектами, обеспечивая безопасность Лондиниума. Если бы нам там понадобились люди, я бы наверняка смог убедить его предоставить их.
У него было четыре легиона в Британии; это был период малоактивности. Юг и восток были консолидированы и частично романизированы несколькими годами ранее.
назад. Определение запада составило Проблема, которая доминировала в новостях того времени. К сожалению, север также стал проблемой. Бриганты, важное племя, дружественное Риму, когда-то создали обширную оборонительную зону, но ко времени предшественника Фронтина ситуация существенно и памятно изменилась. Это была история скандала, секса и ревности: королева Картимандуя, грозная женщина средних лет, безумно влюбилась в мужчину, который носил копья ее мужа и был намного моложе его. Влюбленные пытались захватить власть. Разгневанный муж был этим совсем не доволен. Разногласия в лояльности ввергли некогда стабильных бригантов в гражданскую войну. Безумия сильных мира сего забавны, но не тогда, когда возникающие в результате конфликты приводят к потере Римом ценного союзника.
Картимандуя была захвачена, несомненно, под шумные насмешки легионеров, но наш союз с бригантами распался.
Фронтину или тому, кто придёт ему на смену, придётся это исправить: усилить военное присутствие, создать новые форты, проложить дороги и, возможно, начать масштабную кампанию по установлению римского контроля над дикими северными холмами. Возможно, не в этом году или в следующем, но скоро.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, благоразумие потребовало проведения нового исследования того, как управлялись колонизированные регионы, включая Лондиниум.
Войска должны обеспечивать законность и порядок, а некоторым парням следует воздержаться от бить варваров по голове. Не было смысла в том, чтобы армия продвигалась вперёд во всех направлениях, если позади неё бушевал хаос. Это было очень опасно. Боудикка уже со всей ясностью продемонстрировала опасность недовольства в тылу.
– Ты очень тихий, Фалько!
Фронтино попросил меня подойти поближе. Он беседовал с двумя интереснейшими гостями: стеклодувом, приехавшим с сирийского побережья, и торговцем-неспециалистом, тоже с востока, из Пальмиры.
«Клянусь Юпитером, вы двое просто бесстрашные!.. Вы не могли бы отправиться в более отдалённое место во всей Империи!» Я умел быть изысканным, когда утруждал себя этим. Фронтин сбежал, оставив меня одного. Должно быть, я уже слышал его рассказы. Стеклодув обнаружил, что конкуренция со стороны знаменитых сирийских мастерских слишком сильна для него;
Он намеревался обосноваться в Лондиниуме, обучить нескольких рабочих выдувать стекло через трубки и разделять разноцветные стержни, а также организовать производство в Великобритании. Поскольку стекло очень хрупкое, это казалось более выгодной перспективой, чем импортировать его издалека. Из Тира, несомненно, продолжали бы поставлять высококачественные изделия, но, похоже, этот человек выбрал провинцию, подходящую для новой гильдии.
Этот импортёр-неспециалист любил путешествовать, рассказал он мне. Несколько намёков навели меня на мысль, что, возможно, у него остались какие-то судебные иски. Или, может быть, личная трагедия заставила его жаждать нового начала; скажем так, он был достаточно стар, чтобы потерять любимую жену. Британия казалась ему экзотической и незнакомой страной, и он был готов торговаться за любой товар, на который был спрос.
