Я был жив. Пока я цеплялся за неё, у меня ещё оставался шанс. И всё же я был беспомощен на верёвочной лестнице, в нескольких дюймах от поднимающихся вёсел, на корабле, которым управляли профессиональные похитители, знавшие, что я раскрыл их промысел. Возвращение меня на сушу было несбыточным обещанием. Я слишком много знал об их деятельности, и мне нечем было торговаться. Возможно, сейчас они меня и не замечают, но я был далеко не в безопасности.

Я всё ещё пересматривал и отбрасывал планы действий, когда случилась новая катастрофа. Наверху, на палубе, команда была занята. Штурман всё ещё ходил взад и вперёд, осматривая корпус; время от времени я видел его голову, когда он…

Оглянулся. Котис исчез.

Котис, должно быть, отправился осматривать украденный сундук с деньгами. Я услышал рёв.

— вопль ярости. На палубе поднялся переполох. Гребцы прекратили свои усилия и, должно быть, встали со своих мест; весла повисли без движения. Корабль покачнулся и потерял ход. «Это ящик с камнями!»

Котис перегнулся через перила надо мной и закричал. В одной руке я мельком увидел крупные золотые монеты. В другой – камешки, которыми он в меня швырнул. Я пригнулся. Один или два камня меня ужалили. Матросы толпились у перил; в тот день в команде было, наверное, больше сорока человек, и большинство из них покинули свои посты, чтобы отчитать меня.

«Ты это сделал! Ты меня обманул…»

«Я не имею к этому никакого отношения...»

Бесполезно. Котис хотел найти виновного. «Анакрит!» — крикнул я Котису. Это было типично для главного шпиона и его сотрудников: даже когда он отсутствовал, Анакрит…

Кассиры автоматически схитрили. Сознательно или нет, Холкониус и Мутатус стали участниками классической аферы. Сундук с выкупом должен был иметь монеты в верхнем слое, чтобы выглядеть хорошо, но на самом деле он был в основном набит камнями.

Эта афера обычно проваливалась: преступники знают, что нужно тщательно проверять взятки. Но если одна группа пиратов спешит ограбить другую, они могут пренебречь этой мерой предосторожности.

«Котис, деньги выдало управление главного разведчика. Он всегда играет грязно…»

Котис ничего не знал об Анакрите. «Ты сделал это!» — крикнул он. «Тебе конец, Фалько!»

Вся команда выкрикивала оскорбления. Кто-то начал трясти багром, хотя я был слишком низко, чтобы до него дотянуться. Котис снова исчез на мгновение, а затем вернулся с топором. Он был так зол, что готов был пожертвовать приличной лестницей, лишь бы прикончить меня. Он рубанул по лестнице. Как и все моряки, он знал, как перерубить канат в критической ситуации. Один конец подломился. Когда я размахнулся и ударился о корпус, я крикнул ему, чтобы он остановился. Он перепилил другой канат. Я упал.

У меня было время только надеяться, что какой-нибудь проплывающий мимо дельфин, любивший играть с римскими мальчиками, подплывет и спасет мне жизнь.

Затем я сделал последний вздох, бешено забарабанил руками по перепутанным ступенькам лестницы и погрузился в глубокие, холодные волны.

ЛИИ

Не падайте в воду. . .

Елена знала почти с самого нашего знакомства, что я не умею плавать. Однажды она спасла меня от падения в реку Роданус, после чего её личной миссией стало не дать мне утонуть. Она пыталась научить меня держаться на плаву. Задержи дыхание и просто ляг на спину – и ты поплывёшь. На воде. Верь, Маркус...

Я нырнул. Вынырнул. Затаил дыхание и посмотрел на небо. Вода хлынула мне в лицо, и я снова погрузился под воду.

Я запутался в перекладинах лестницы. Их тяжесть тянула меня под воду. Глупо, но я всё ещё держался. Я отпустил хватку и попытался освободиться. Ужас почти охватил меня.

Я вырвался. Внезапно мне стало легче, я понял, что свободен. Не паникуй, просто продолжай. все еще . . .

Я вынырнул и ударился о поверхность. Теплое солнце осветило мое лицо. Кашляя, я чуть не утонул снова. Лежи на спине, Маркус, ты в полной безопасности... Я не двигался. Я сделал дышал и не тонул.

Хорошо. Спасибо, леди.

Иллирийский корабль быстро плыл от меня по северному побережью. Течение. Береговая линия была так далеко, что её практически не было видно. Я был избитый и измученный, а затем брошенный в океан. Я плыл, но когда я... Я попытался пошевелиться, но запутался. Я наглотался морской воды. Я знал, что мне будет холодно. и слишком быстро выдохся. Мне стало плохо. Судороги были уже через несколько минут. Никаких дружелюбных дельфинов, желающих меня спасти, хотя я знал, что они будут. акулы. Нептун и Амфитрита могли бы пригласить меня на ужин, но они должно быть, убежали со своими гиппокампами в другое место в их соленой домен.

Никто не знал, что я покинул Портус. И вот я здесь, совсем один в посреди Тирренского моря.

В отчаянии я изо всех сил пытался найти дорогу к берегу. И тут я увидел рыбака.

хлопать.

Небольшая лодка стояла неподвижно со свернутым парусом, недалеко от Я. Никого не было видно. Я пытался позвать на помощь, но безрезультатно. Постепенно я попытался гребли и наконец, после многих лет усилий, я с трудом добрался до берега Покачивающаяся лодка. Было слишком рано начинать гордиться собой. Было слишком рано. утешения. Когда я позвал и дал о себе знать, кто-то наконец отреагировал.

Он был очень недоволен, увидев меня. Более того, когда я попытался схватить верёвку и позвать его, чтобы позвать на помощь, он резко встал надо мной. В ужасе я видел, как он поднял весло, собираясь обрушить его мне на голову с твердым намерением убить меня.

Я оттолкнулся от его проклятой лодки. Я бы проклял его, но... Не успел, и я снова нырнул под воду. Человек, которого я видел, был широким, Крепкий, лет шестидесяти, с густыми седыми кудрями. Хотя я только мельком увидел Размытые очертания сквозь воду в моих глазах, я узнал его. Я попытался крикнуть его имя, но вместо этого выпил пинту морской воды.

Было слишком поздно. Я тонул.

Затем я наткнулся на что-то, что чуть не оторвало мне ухо, и услышал крик «Хватай чертово весло!», после чего этот знакомый голос сказал с обычное раздражение: «Я родила идиота...»

Поэтому я схватил весло и выдохнул с моим обычным сыновним почтением: «Заткнись и вытащи меня отсюда, пока я здесь не умер, па!»

ЛИИ

Маркус, мило с твоей стороны заглянуть. Что ты тут делаешь, один, полумертвый?

Полумертвый, это правда. Я лежал босиком на дне его лодки, совершенно без сил. Я даже не мог поблагодарить Гемина за приём.

Кто-то ударил меня между лопаток. Меня вырвало морской водой.

«Боги, с этим мальчиком ничего не меняется — он был таким же в три месяца — ой, опять! Давайте в следующий раз попробуем столкнуть его за борт…»

В лодке был еще кто-то.

Сосредоточившись, пока другие пытались меня поднять, я умудрился извиться и перелезть через борт, как и было велено, чтобы меня укачало. Аплодисменты встретили этот подвиг силы воли. Я лежал лицом на борту, неудержимо дрожа. «Отвези меня домой, па».

«Мы так и сделаем, сынок».

Ничего не произошло. Рыболовная лодка продолжала тихонько покачиваться на месте.

Я понимал, что Геминус отдыхает, ни о чем не беспокоясь.

Наконец мне удалось прищуриться и разглядеть его спутника: Горнию, помощника Па на складе. Рядом с ним мой ремень был обмотан вокруг рангоута, а сапоги стояли на уключинах, чтобы с них стекала вода. И Па, и Горния были в шляпах. Они накинули на меня небольшой кусок мешковины, чтобы укрыть меня от солнца. Августовское солнце сверкало на поверхности океана, его свет был неумолим и ослепителен.

Я не мог ответить на главный вопрос: почему мой отец просто дрейфовал по Тирренскому морю. Поэтому я погрузился в размышления о том, почему Горния, которому следовало бы заведовать складом в Саепте Юлии в Риме, вместо этого сидел с моим отцом в одной нелепой лодке. Ответ был мне недоступен. Горния, маленький старичок, проведший много лет с моим отцом, просто сидел и ухмылялся мне почти беззубыми дёснами. Я не стал тратить усилий на то, чтобы обратиться к нему. Он всегда позволял папе взять инициативу в свои руки.