Тошнота сжала мне горло. Я с трудом сглотнул. «Был другой голос. Тот, который я услышал первым, который сказал: «Смотрите, вон он», указывая на Цинну убийцам. Это был не твой голос. Это был хриплый, сиплый голос. Как царапающее ухо прикосновение шерсти – нет, даже приятнее. Как шёлк-сырец. Замаскированный голос, намеренно низкий, чтобы сойти за мужской. Он меня, конечно, обманул».

«Но теперь ты знаешь, правда? Ты умён, — Поликсо горько улыбнулся. — Она тоже умён, эта. Так же умён, как ты. Так же умён, как любой мужчина!»

«Может быть, слишком умно. Она уже знает о смерти Сафо?»

«Нет. Никто за пределами этого дома не знает».

«Тогда позволь мне пойти к ней. Позволь мне рассказать ей, что произошло, к чему привели все твои тайны, заговоры и кровопролитие».

* * *

Вместе с Давусом я спустился с Авентина и направился к Эсквилинскому холму, пока наконец мы не добрались до Дома Клювов.

На переднем дворе у главного входа отъезжали носилки. Пассажир подал знак носильщикам, и как раз когда я проходил мимо носилок, они остановились. Они были совершенно обычными, ничем не примечательными: задернутые серые занавески, простые шесты, никаких знаков различия.

Занавески раздвинула изящная рука, украшенная изысканными кольцами и браслетами, все из золота, инкрустированными огненными рубинами, которые сверкали в свете восходящего солнца.

«Доброе утро тебе, Гордиан-прозванный-Искатель».

Я остановился и заглянул в узкую щель между занавесками. Краем глаза я заметил один глаз, пристально глядящий на меня.

«Это ты, царица Клеопатра?»

Она хрипло рассмеялась. «Кажется, ты удивлён меня видеть».

«Я думал, что царица Египта будет представлена в более заметном транспортном средстве, достойном вашей божественности».

«Не в этом городе. Не в это время».

«Вы выходите на улицу очень рано утром».

«У меня было дело к твоему консулу Антонию… последнее дело… прежде чем я покину это место навсегда. Расставание было дружеским».

«Я весьма удивлен, что вы все еще в Риме».

«Чтобы эвакуировать королевское посольство, нужно время, даже после… такой катастрофы». В её голосе слышалась дрожь. «Меня не будет уже через час. Эти закрытые носилки погрузим на баржу на Тибре. Баржа довезёт меня до Остии. Оттуда корабль доставит меня обратно в Египет. Как странно, что ваше лицо станет последним, которое я увижу в Риме».

Я думал о странной и запутанной судьбе царицы. Если бы Цезарь был жив, и Цинна успешно предложил бы закон, разрешающий ему брать чужеземных жён, первым делом Цезаря в Египте вполне могла бы жениться на Клеопатре и узаконить Цезариона как своего наследника, по крайней мере, в Египте, где Цезарь стал бы законным царём, не покорив его, а женившись. Всё это теперь было невозможно, но легитимность Цезариона ещё могла быть подтверждена. «Эта дружеская встреча с Антонием — могу ли я считать, что у Рима теперь есть царственный принц?»

«Не дразни меня, Гордиан, прозванный Искателем. Нет, мой сын ещё официально не наследник Цезаря, по крайней мере, здесь, в Риме.

Но кто знает, что нас ждет в будущем?»

Меня осенила мысль. «Диктатор дал тебе много даров…»

«Да, мы с Цезарем часто обменивались подарками».

«Возможно, он дал вам книги для вашей знаменитой библиотеки».

«Конечно. Он был очень щедр в этом отношении. Он желал, чтобы Александрийская библиотека обладала всем лучшим, что создал латинский язык».

«Включая поэзию?»

"О, да."

«Вы знакомы с поэтом Цинной?»

«Конечно. Он был другом Цезаря».

«Вы знаете Змирну?»

«Да, да. Очаровательное произведение. Цезарь дал мне экземпляр. Я знала, что он был в восторге, поэтому я прочитала его с большим интересом. Подозреваю, в библиотеке уже есть один-два экземпляра, но я отвезу тот, что он мне дал, обратно в Александрию… на память». Она на мгновение замолчала, охваченная волнением. «Конечно, ни одна латинская поэма не сравнится с лучшими образцами греческой поэзии, но Цезарь считал её шедевром».

«Что вы думаете о теме? Я имею в виду инцест». Семья Клеопатры была печально известна браками между царственными братьями и сёстрами. Она сама была замужем за младшим братом, убитым в гражданской войне между ними, а теперь вышла замуж за ещё младшего брата, на продолжительность жизни которого я бы не рискнул поспорить. Но, насколько мне известно, Птолемеи никогда не одобряли браки между родителем и ребёнком.

«Стихотворение просто соответствует легенде», — сказала она.

Я кивнул. «Не думаю…» Моё сердце забилось чаще. Возможно ли это? «Не думаю, что Цезарь дал вам копию другой поэмы Цинны, новой поэмы, об Орфее и Пенфее?»

Последовала пауза, которая длилась до тех пор, пока я не нашел ее почти невыносимой.

«Нет», — наконец сказала она. «Он упоминал о такой работе…

Что-то, над чем поэт ещё работал, или, может быть, только что закончил? Но нет, я никогда не видел копии.

«Ну что ж. Счастливого пути, царица Египта, вам и вашему сыну».

«И пусть твои дела будут в безопасности, Гордиан-прозванный-Искатель, если ты решишь остаться в этом змеином гнезде».

Украшенная драгоценностями рука исчезла. Занавески задернулись. Носилки снова пришли в движение. Это был последний раз, когда я или кто-либо другой видел Клеопатру в Риме.

OceanofPDF.com

Л

Прежде чем я успел постучать, входная дверь Дома Клювов открылась передо мной. Меня заметили разговаривающим с Клеопатрой во дворе и узнали. Антоний, узнав о моём визите, приказал рабу немедленно впустить меня.

Я велел Давусу ждать меня в вестибюле. Раб повёл меня по тихим коридорам. Я слышал приглушённые голоса и тихие шаги многочисленных рабов, занимавшихся своими утренними делами.

Антоний встретил меня в приёмной комнате рядом с садом. Он был небрежно одет в зелёное льняное платье – наряд, который я бы счёл скорее подходящим для сна или отдыха в доме, чем для приёма царицы Египта. Несколько нелепой была его искусно сделанная серебряная пектораль – массивное украшение с драгоценными камнями, изображающее ястреба с распростёртыми крыльями, явно египетского образца.

Он увидел, как я разглядываю его. «Тебе нравится?» — спросил он. «Прощальный подарок от царицы Клеопатры. Может, немного безвкусный?»

«Я бы сказал, очень красиво».

«Да, ну, не представляю, где и по какому поводу я мог бы надеть такую вещь здесь, в Риме. Возможно, в одной из азиатских провинций, на каком-нибудь неформальном собрании, не требующем тоги или военной формы». Поглаживая указательным пальцем сверкающее серебро, он, казалось, с нежностью обдумывал эту идею. Мечтал ли он последовать примеру Цезаря и завоевать Парфию? «Ну что ж, пусть и безвкусно, но определённо весьма ценно».

«Драгоценный подарок, — согласился я. — Королева, должно быть, очень тебя ценит».

«Клеопатра ценит будущую дружбу Рима», — сказал Антоний со смехом. «Хотя… ну, не говорите моей жене, что я так сказал, но она такая очаровательная, правда?»

«Цезарь так думал».

«Но вы не знаете? Ах, Файндер, ты всегда невосприимчив к дурному влиянию. Но нет, я больше не должен тебя так называть. Сенатор Гордиан, я бы сказал».

«Если я действительно сенатор...»

«Ах, да, я понимаю ваше беспокойство, учитывая… как был прерван день вашего посвящения». Он глубоко вздохнул.

«Не бойся, ты такой же сенатор Рима, как я консул. Мы заключили такой договор с… остальными.

Все назначения Цезаря должны уважаться — все.

Это включает в себя и твоё назначение в Сенат. Я специально позаботился об этом, как одолжение Мето.

И чтобы обеспечить тебе верность Мето, подумал я. И мою тоже? «Спасибо, консул».

«Пожалуйста, сенатор».

«Могу ли я задать вам вопрос как сенатор консулу?»

"Конечно."

«Похоронная речь — была ли она в нескольких вариантах?»

Антоний одарил меня едва заметной улыбкой. «Проницательно с вашей стороны, сенатор, оценить ситуацию. Да, мы заранее продумали различные варианты развития событий. Если бы толпа неожиданно проявила враждебность к Цезарю, мы подготовили очень короткую и очень сдержанную речь. Если бы толпа оказалась… неуравновешенной… мы предусмотрели и этот вариант. Так всё и вышло.