«Я привела гостя к королеве», — сказала она, сходя с лодки и протягивая мне руку.

« Еще один римлянин?» Один из охранников, седой ветеран с уродливым шрамом на щеке, подозрительно посмотрел на меня.

«Прости его тон, Гордиан. Капитан Кратипус командует Защитниками королевы. Это элитный отряд воинов, которые охраняли её с самого рождения. Они защищали её, когда её сестра Береника захватила трон, а также когда царь Птолемей вернулся и казнил Беренику. Они защищали её во время смуты, последовавшей за смертью отца, и были рядом с ней во время изгнания в пустыне. За эти годы немало их отряда погибло за неё. Они фанатично преданы.

За их преданность богиня Исида вознаградит их в загробной жизни, позволив им служить царице в Царстве Мертвых».

«Будет ли королеве по-прежнему нужна защита от убийц, даже после ее смерти?»

Кратип, приняв мои слова за сарказм, зарычал на меня. Мерианис понизила голос. «Кратип недолюбливает тебя, потому что ты римлянин. Он считает всех римлян нечестивцами. Он не понимает, почему вы позволяете простым смертным управлять собой. Признаюсь, это меня тоже озадачивает».

Я пожал плечами. «Насколько мне известно, ни один бог никогда не вёл кампанию за своё избрание на римскую должность, вероятно, потому, что избирательные кампании ужасно дороги».

Мерианис вопросительно посмотрел на меня, а затем рассмеялся. «Понимаю, ты пошутил. В любом случае, Кратип возмущается тем, что царица полагается на римское оружие, и не доверяет суждениям Цезаря. Цезарь предложил, чтобы царица на время удалилась сюда, в Антирод, ради собственной безопасности. Я считаю, что это была блестящая идея, но Кратип считает, что именно Птолемея следовало бы удалить из дворца, если бы кому-то из них пришлось отступить».

«Место, конечно, великолепное», — сказал я, когда стража проводила нас от лестничной площадки, и мы поднялись по мраморной лестнице, обрамлённой пальмами. Перед нами возвышался фасад дворца — причудливое сочетание греческих колонн и египетской каменной кладки. «Или королева тоскует, оставаясь здесь?»

«Цезарь навещает ее каждый день».

«Ежедневно или каждую ночь?» — спросил я.

Низкий, хриплый голос, говоривший по-гречески с элегантным акцентом, раздался из

Тенистый портик, ведущий во дворец. «Цезарь может посещать его, когда пожелает.

И то же самое может сделать и Мерианис, ведь королеве всегда приятно смотреть на ее лицо.

Клеопатра вышла на солнечный свет. Стражники упали ниц. Мерианис опустилась на колени и склонила голову. Я последовал её примеру.

Королева принимала эти земные поклоны как должное. Я слышал шуршание её льняного платья и наблюдал за движением её позолоченных, украшенных драгоценными камнями сандалий, когда она расхаживала взад-вперёд перед нами. Лишь спустя долгое мгновение она произнесла: «Можете встать».

Клеопатра протянула руку Мерианис, и та поцеловала её. «Я привела гостя, Ваше Величество. Это Гордиан из Рима, которого люди называют Искателем».

Клеопатра перевела взгляд на меня. «Мы ведь уже встречались, не так ли?»

«Я присутствовал при том случае, когда Ваше Величество представилась консулу римского народа».

Она кивнула. «Ах, да. В тот раз всё моё внимание было приковано к Цезарю, но я помню, что видела там и тебя, совсем ненадолго. Мето тоже был там, но вы оба быстро извинились и исчезли. С тех пор я видела Мето много раз; Цезарь почти никуда не выходит без него. Только недавно, и от Мерианис, а не от Цезаря, я узнала о твоих отношениях с Мето».

«Когда он был совсем маленьким, я его усыновил. Но он мне больше не сын».

«Какая путаница! Насколько я понимаю, усыновление довольно распространено среди римлян, которые верят в человеческие законы и человеческие отношения.

В Риме, похоже, двое мужчин могут быть отцом и сыном в один день, а на следующий день не состоять в родстве; нам такая концепция чужда. В Египте кровная связь — это всё. Кровная связь не может быть прервана никогда.

«Кроме смерти?» — спросил я.

Даже смерть не поможет. Сестра и брат в этом мире будут сестрой и братом в следующем. Кровь Птолемеев течёт в равной степени и в моих жилах, и в жилах моего брата. Мы связаны друг с другом и с нашими предками навечно. Но в этом мире мы обитаем во плоти, и в какой-то момент смерть может разлучить нас, пусть даже на краткий промежуток этой смертной жизни.

«Я искренне надеюсь, что нет, Ваше Величество».

Она улыбнулась. «Если кому-то из нас придётся преждевременно отправиться в мир иной, уверяю вас, это буду не я. Кратипус никогда бы этого не допустил».

«Вашему Величеству не причинят вреда, пока в теле хоть одного человека останется хоть одно дыхание!» — заявил Кратипус.

«Ваша преданность царице угодна, — сказала Клеопатра. — А теперь возвращайтесь в гавань и высматривайте других гостей».

«Ваше Величество кого-то ждет?» — спросил я.

«Возможно. Но мы говорили о загробной жизни». Она прошла по

пышные сады, окружающие дворец, а мы с Мерианис следовали немного позади.

«Пожив в обоих местах, я понимаю, что ожидания египтян в отношении загробной жизни значительно превосходят ожидания римлян», — сказал я. «Для нас, когда эта жизнь заканчивается, лучшее уже позади. Мы становимся тенями, с завистью наблюдающими за живыми, пока мы растворяемся в долгой серой вечности».

«Ах, но ты совершенно ошибаешься. Для тех, кто обретает бессмертие, эта жизнь — лишь тень следующей. Смысл этой жизни — подготовиться к жизни грядущей. Я поднял эту тему не просто так, Гордиан. Зная, как важен Мето для Цезаря, зная, как важен ты для Мето, и поскольку Мерианис так к тебе привязалась, я счёл своим долгом немного узнать о тебе».

«Мне трудно представить, что что-либо во мне может заинтересовать царицу Египта».

«Тем не менее, я знаю причину твоего приезда в Египет, Гордиан, и знаю о твоей утрате. Твоя жена была очень больна?»

Я вздохнул. «Неужели эта тема действительно интересует Ваше Величество? Мне больно об этом говорить».

«И все же, сделайте мне одолжение».

«Очень хорошо. Болезнь моей жены была для меня загадкой. Иногда мне казалось, что ей это кажется. В другие моменты я боялся, что она так внезапно отнимет её у меня, что я не успею с ней попрощаться».

«Она хотела искупаться в Ниле, думая, что это ее вылечит?»

«Так она сказала. Но…»

«Вы думаете, у нее могла быть другая причина приехать в Египет?»

Думаю, возможно, она чувствовала близость смерти и желала умереть в Египте. Она часто выражала мне своё презрение к римским погребальным обрядам; кремация её не устраивала. Где ещё, как не в Египте, её могли бы должным образом мумифицировать и провести древние обряды перехода в загробную жизнь? Возможно, именно так она и намеревалась поступить, но в итоге всё произошло иначе.

«Ваша жена потерялась в Ниле».

«Это произошло около небольшого храма между дорогой и рекой, к северу от Навкратиса».

Клеопатра кивнула. «Древний храм Осириса, скрытый среди виноградных лоз; я хорошо его знаю. Это место очень древнее и очень святое».

«Позже мне сказали, что храм заброшен, а женщина, которая там живет и выдает себя за жрицу, — сумасшедшая».

Королева подняла бровь. «Я встречала женщину, о которой вы говорите. Она показалась мне очень мудрой».

«Это старая карга велела Бетесде войти в воду», — с горечью сказал я.

«Но, Гордиан! Разве ты не понимаешь значения смерти в Ниле? Река священна для Осириса; кого река требует, того требует и бог.

Утонуть в Ниле – значит обрести благословение в Осирисе. Знаете ли вы историю его смерти и воскрешения? Позвольте мне рассказать её вам.

Именно Осирис принёс миру дар цивилизации на заре истории. До Осириса люди были каннибалами; Осирис научил их выращивать урожай и ловить рыбу, и он дал им гораздо больше — первые храмы для поклонения богам, первые города и законы, даже первые музыкальные инструменты. Флейта, на которой так любил играть мой отец, была изобретена самим Осирисом.