все ушли?

«Мы втроём были во дворце, – сказал Андрокл, – занимаясь своими делами – как раз в розарии, наблюдая, как кот Александр гоняется за бабочкой, – когда мимо пробежал один из придворных, сообщив всем, что царь находится на балконе у гробницы Александра, поднимая народ против римлян. Внезапно розарий опустел, и вот мы – сидим на той самой скамье с двойным дном, которое поднимается, открывая доступ к тайному проходу. Нам нужно было самим посмотреть, что происходит, и это был самый быстрый путь. Когда мы вышли из туннеля, комната была пуста, если не считать одного египетского стражника; все вышли наружу, чтобы послушать царя. Мы прятались в тени за одной из больших колонн, пытаясь придумать, как проскользнуть мимо стражи, как вдруг из вестибюля послышался шум, и вбежал сам царь. Мы сразу поняли, что это царь, хотя на нём и не было короны. Думаю, он направлялся к тайному туннелю. Но там были… Римские солдаты гнались за ним. Египетская стража пыталась им помешать. Вот он, лежит в луже крови. На мгновение мы подумали, что римские солдаты собираются убить и царя, и, думаю, царь тоже так думал. Вы бы видели выражение его лица!

«И услышал проклятия, которые он выкрикивал в адрес своей сестры и Цезаря!»

добавил Мопсус.

«В любом случае, солдаты выстроились вокруг короля в строй «черепахи»...

Щиты были подняты повсюду и над головой, а наконечники копий торчали наружу – и они вышли, взяв короля с собой. Возвращались во дворец, полагаю. Мы же, оставаясь незамеченными, следовали за ними до самого вестибюля, и как вы думаете, на кого мы наткнулись?

«Мерианис», — сказал я.

«Точно! И она сказала нам, что ты был с ней, но каким-то образом ты отделился, и, учитывая всё происходящее на площади, было непонятно, что с тобой может случиться. Поэтому мы отправили Рупу и Мерианис искать тебя, а мы с Мопсусом решили остаться здесь, чтобы быть готовыми провести тебя прямо во дворец через секретный туннель».

«Вообще-то, — сказал Мопс, — мы остались здесь, потому что Андрокл боялся выходить на площадь. Он сказал, что нас могут затоптать, ведь мы такие маленькие, и лучше послать Рупу на поиски тебя, ведь Рупа уже достаточно большой и может позаботиться о себе сам».

«Я не боялся, — настаивал Андрокл. — Остаться здесь было лишь частью моего плана, и теперь вы видите, как ловко всё получилось».

«Верно», — сказал я. «Но что случилось с Мерианис?»

Я посмотрел на Рупу, она пожала плечами.

«Полагаю, вы довольно быстро потеряли ее в толпе?»

Он нахмурился и кивнул.

«Нечего смущаться, Рупа. Если бы её приоритетом было найти меня, Мерианис бы этим занялась, а не юркнула бы в прихожую посмотреть, что происходит с Птолемеем и римскими солдатами, посланными за ним. С её стороны было очень любезно сообщить тебе, что я могу быть в опасности, но я не удивлён, что она ускользнула одна, вместо того чтобы помочь Рупе найти меня. Наверняка ей не терпится опередить эту римскую черепаху и доложить своей госпоже обо всём, что здесь произошло. Любопытно; Мерианис, должно быть, не знает об этом туннеле, ведущем во дворец, иначе бы пошла этим путём». Я нахмурился. «Мерианис была нам хорошим другом, ребята — отзывчивой, вдумчивой, с хорошим чувством юмора, — но мы не должны забывать, что её истинная преданность — в другом».

«Вы говорите о ней как о солдате, Мастер».

«Потому что я думаю, Мопсус, что она не кто иной, как мужчина, который носит меч и щит».

«Она никогда не причинит тебе вреда, Мастер!» — сказал Андрокл.

«Уверен, она этого не сделает, если только я не поссорюсь с её госпожой. Какую шутку на этот раз сыграли со мной боги! Мне удалось пережить одну кровавую гражданскую войну, но затем оказаться в самом пекле другой, до которой мне нет никакого дела. Но по своему опыту участия в подобных конфликтах я знаю, что даже самому беспристрастному наблюдателю редко удаётся оставаться нейтральным.

Дворец — поле битвы. Клеопатра и Птолемей — соперничающие полководцы, командующие своими войсками. Цезарь — стратегический оплот, который они оба жаждут захватить; все остальные битвы ничего не значат, если кто-то из них сможет одержать победу над Цезарем и римской мощью, стоящей за ним.

«Но, господин, слышал бы ты, какие проклятия царь выкрикивал Цезарю, когда его уводили солдаты!» — сказал Андрокл. «Царь, должно быть, ненавидит Цезаря всей своей силой».

Подозреваю, всё с точностью до наоборот. Царь, может быть, и Птолемей до мозга костей, с царственной осанкой и уверенностью в своём божественном месте в мире, но он всё ещё мальчишка, не владеющий своими эмоциями. Когда он ругал Цезаря, он звучал не как полководец, сплачивающий войска, а скорее как отвергнутый жених. Что касается Цезаря, то он очень хотел бы, чтобы брат и сестра уладили свои разногласия и продолжили править Египтом и выплачивать долги Риму; тогда он мог бы поздравить себя с разрешением египетского вопроса и замять дело, оставшееся после его гражданской войны. Но ни царь, ни царица, возможно, не захотят довольствоваться половиной Египта – или половиной Цезаря. Цезарю, возможно, в конце концов, придётся выбрать одну сторону. Прежде чем это произойдёт, нам всем, возможно, придётся принять чью-то сторону, хотим мы того или…

Мы все четверо резко обернулись к алебастровой прихожей, ведущей в фойе, откуда доносились звуки шагов, возня и громкие крики.

«Мародеры?» — спросил Мопсус.

«Солдаты?» — спросил Андрокл.

«Или просто туристы?» — предположил я. «В любом случае, думаю, нам пора возвращаться во дворец. Андрокл, покажи мне проход».

«Конечно, Мастер. Обойдите статую сзади».

Я вгляделся в чёрную пустоту у подножия статуи. «Неужели в проходе совсем нет света? Нет воздуха?»

«Первая часть довольно темная, — сказал Андрокл, — но дальше есть решётки и вентиляционные отверстия, через которые внутрь проникают небольшие лучи света и дуновения свежего воздуха. Я пойду первым и поведу вас за руку. Мопсус может следовать за мной. Рупа может пойти последней и закрыть за нами панель; она довольно тяжёлая. Только будьте осторожны, мастер, не заденьте…»

«Ой!»

«... твою голову!»

ГЛАВА XIX

«Люди всё ещё бунтуют по всему городу, — сказал Мерианис. — Прошло несколько дней с тех пор, как царь устроил истерику, но народ всё ещё в ярости. Зачинщики бунта утверждают, что Цезарь держит царя в плену против его воли.

—”

«Отряд римских солдат действительно отвел Птолемея обратно во дворец», — заметил я.

«Но они и пальцем его не тронули! Король вернулся по собственной воле.

—”

«После того, как один из его стражников был убит в гробнице Александра!» «Кому-то нужно было защитить царя по пути обратно во дворец; толпа превратилась в бунтующую толпу, как ты сам видел, Гордиан. Как бы то ни было, как только царь вернулся во дворец, целым и невредимым, Цезарь и Потин вместе сумели его успокоить. Переговоры между царицей и царем продолжаются под надзором Цезаря. Но город в хаосе».

«Александрийцы славятся подобными вещами, — заметил я. — Александрийская толпа изгнала предыдущего царя из города; чтобы вернуть его, потребовалась целая римская армия».

Вот почему Птолемею следовало быть осмотрительнее, прежде чем разжигать ярость толпы. Большая часть её гнева, конечно, направлена против римлян, но даже дворцовая стража боится выходить на улицы. В Александрии царит полное беззаконие! Музей наглухо заперт – все эти учёные боятся даже выглянуть в окно! – и библиотека тоже. Никаких новых книг для тебя, Гордиан! Тебе придётся перечитать те, что я уже принёс.

«Да, господин!» — сказал Мопсус, бросаясь на кровать рядом со мной.

Перечитайте отрывок об Александре и Гордиевом узле. Правда ли, что отсюда происходит ваша фамилия? «В земле Фригии правил царь Гордиан, который родился крестьянином, но стал царём благодаря оракулу…»

”

«Не вижу смысла перечитывать эту историю, если ты её запомнил», — сказал я. «Что касается происхождения имени Гордиан…»