Я пожала плечами. Изысканное красное согревало душу, и я налила себе еще. Открыла «Маленького принца», модифицированного в СуперСлове™, которого дала мне Хэвишем, и принялась за чтение. От книги исходил странный дынный запах, бумага на ощупь напоминала тонкий пластик, буквы четко выделялись на молочной белизне страниц. Текст светился в полумраке кухни, и, заинтригованная, я отнесла ее в хозяйственный чуланчик, где в полной темноте текст все равно оставался ясным, как день. Я вернулась на кухню, села за стол и выбрала «Чувствительность чтения» на странице меню. Слова меняли свет с красного на синий, когда я их прочитывала, затем снова становились красными, когда я возвращалась к ним. Так я включала и выключала СветоТекст™, а потом экспериментировала с уровнями фона и музыкального сопровождения.

Я начала читать, и с первыми же словами в моем воображении развернулась огромная палитра новых эмоций. Читая описание пустыни, я слышала шум ветра в дюнах, ощущала жару и даже вкус выжженных песков. Голос рассказчика отличался от голоса принца, потому для их различия не требовалось авторских ремарок. Как и уверял Либрис, технический прогресс оказался на высоте. Я закрыла книгу, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

В дверь постучали.

Я крикнула, чтобы входили. Это был Арнольд.

– Привет! – сказал он. – К тебе можно?

– Чувствуй себя как дома, – ответила я. – Вина?

– Спасибо.

Он сел и улыбнулся мне. Я прежде никогда не замечала, что он весьма хорош собой.

– Где остальные? – спросил он, оглядываясь.

– Шляются где-то, – ответила я, махнув рукой в сторону лодки. У меня слегка кружилась голова. – Лола, наверное, гуляет с новым хахалем, Рэндольф кому-нибудь плачется по этому поводу, а где носит бабушку, понятия не имею. Выпить хочешь?

– Ты мне уже налила.

– Ну так я еще и себе налью. Чего пришел-то, Арни?

– Да так, мимо гулял. Как дела на работе?

– Отвратно. Мисс Хэвишем умирает, и что-то не так, а я не понимаю, что именно.

– Я слышал, у потусторонников иногда случаются «полеты фантазии», когда они начинают создавать сюжетные линии из ничего. Ты привыкнешь, не волнуйся. Да, прими мои поздравления, – добавил он. – Прочел в газете о твоем назначении.

Я подняла стакан, и мы оба выпили.

– А что у тебя с Мэри? – спросила я.

– Между нами уже давно ничего нет. Она считает меня неудачником и…

– Посылает ко всем чертям. Да, я слышала. А как тебе Лола? Ты с ней еще не переспал?

– Нет!

– Тогда ты единственный парень в «Кэвершемских высотах», который этого не сделал, – заявила я. – Еще выпить хочешь?

– Давай. А ты как? – спросил он. – Расскажи мне о твоем потустороннем муже.

– Да нет у меня мужа, – сказала я, – и не было никогда.

– Но ты же мне говорила…

– Может, просто хотела, чтобы ты отвязался. Был один парень по имени Орешек в Хроностраже, но это было давно. Он погиб от темпоральной пер-ре-груз-ки..

– Чего?

– Постарел преждевременно. Он умер.

Я вдруг почувствовала себя как-то неловко и посмотрела на стакан и полупустую бутылку.

– В чем дело, Четверг?

– Да так. Знаешь, бывает иногда: вдруг что-то вспоминаешь, но не понимаешь почему. Что-то вроде «обратного кадра».

Он улыбнулся.

– У меня немного воспоминаний, Четверг. Я ведь генерат. Может, у меня и могло быть прошлое, но меня не сочли достаточно важным персонажем для этого.

– Это танк? То есть это так? Ладно, я только что подумала о Белой лошади в Уффингтоне, дома. Теплая мягкая трава, синее небо, теплое солнце на лице… Почему я это вспомнила?

– Понятия не имею. А тебе не кажется, что тебе уже хватит?

– Все путем, – возразила я. – Я в полном порядке. Мне никогда лучше не бывало. А каково это – быть генератом?

– Неплохо, – ответил он, делая еще глоток вина. – Всегда есть шанс получить новую роль, если ты достаточно усерден и постоянно участвуешь в Программе по обмену. Семьи у меня нет – может, и к лучшему.

– Моя мамаша – посмешище, а отца просто не существует, – поделилась я. – Он странствующий по времени рыцарь… не смейся… а еще у меня два брата. Оба живут в Суиндоне. Один – священник, а другой…

– Кто?

Мне снова стало не по себе. Может, из-за вина. Я посмотрела на руку.

– Я не знаю, что он делает. Мы много лет не разговаривали.

Снова «обратный кадр», на сей раз Крым.

– Бутылка пуста, – пробормотала я, пытаясь налить вина.

– Ты бы сначала пробку вынула, – заметил Арнольд. – Позволь мне.

Он взял штопор и после упорных трудов вытащил пробку. Думаю, он был пьян. Некоторые люди удержу не знают.

– Как тебе Кладезь? – спросил он.

– Нормально, – ответила я. – Потустороннику тут очень неплохо живется. Никаких счетов оплачивать не надо, всегда хорошая погода и, что лучше всего, никакого «Голиафа», стряпни моей матушки или ТИПА.

– ТИПА умеет стряпать?

Я по-дурацки захихикала, он тоже. Через пару секунд мы оба истерически хохотали. Я сто лет так не смеялась.

Смех оборвался.

– А над чем это мы?

– Не знаю.

И мы снова расхохотались.

Я отдышалась и отпила еще вина.

– Ты танцуешь?

Арни озадаченно глядел на меня несколько мгновений.

– Конечно.

Я взяла его за руку и повела в гостиную. Нашла пластинку и поставила на проигрыватель. Положила ему руки на плечи, а он обнял меня за талию. Ощущение было странное и почему-то неправильное, но мне было все равно. Я сегодня потеряла хорошего друга и заслуживала небольшого расслабона.

Заиграла музыка, и мы начали медленно танцевать. Раньше я много танцевала – наверное, с Филбертом.[79]

– Для одноногого ты хорошо танцуешь, Арни.

– У меня две ноги, Четверг.

И мы снова расхохотались. Я припала к нему, он оперся на софу, чтобы не рухнуть. Пиквик посмотрела на нас с отвращением и встопорщила перья.

– У тебя тут, в Кладезе, есть девушка?

– Нет никого, – медленно ответил он.

Я потерлась своей щекой о его щеку, нашла его губы и поцеловала очень ласково и бесцеремонно. Он начал отстраняться, но затем перестал и ответил на поцелуй. Ощущение оказалось до опасного приятным. Я не понимала, почему так долго оставалась одинокой.

Он оторвался от моих губ и отступил на шаг.

– Четверг, это все неправильно.

– Да что тут может быть неправильного? – спросила я, глядя на него и покачиваясь. – Хочешь пойти посмотреть мою спальню? Там такой классный потолок!

Я споткнулась и вцепилась в спинку дивана.

– Ну что уставилась? – спросила я Пиквик, сердито глядевшую на меня.

– У меня в голове стучит, – пробормотал Арнольд.

– И у меня тоже, – ответила я.

Арнольд склонил голову набок и прислушался.

– Не, это не в голове, это в дверь.

– Это двери восприятия, – заметила я. – Или небес и ада.

Он открыл дверь, и вошла очень старая женщина в синем бумазейном платье. Я начала было хихикать, но заткнулась, когда она подошла ко мне и отняла у меня стакан.

– И сколько ты уже выпила?

– Два? – ответила я, опираясь на стол.

– Две, – поправил Арни. – Бутылки.

– Два, – ответила я. – Ящика. – И снова захихикала, хотя на самом деле ничего смешного не было. – Слушай, бумазейная тетка, – погрозила я пальчиком, – лучше верни мне стакан!

– А о малыше ты подумала? – ответила она, грозно глядя на меня.

– Каком таком малыше? У кого малыш? Арни, у тебя малыш есть?

– Дело обстоит хуже, чем я думала, – пробормотала она. – Такие имена, как Аорнида и Лондэн, ничего тебе не говорят?

– Ни-че-го, – ответила я. – Но если хочешь, я выпью за них. Привет, Рэндольф.

Рэндольф и Лола стояли в дверях и с ужасом смотрели на меня.

– Ну? – сказала я. – У меня что, еще одна голова выросла или как?

– Лола, принеси ложку, – сказала бумазейная тетка. – Рэндольф, тащи Четверг в ванную.

– Зачем? – удивилась я, сползая на пол. – Сама дойду.