– Годо, – ответил Бенедикт.

– Опять отсутствует. Кто-нибудь знает, где его носит?

Все покачали головами.

Глашатай сделал заметку, позвонил в колокольчик и откашлялся.

– Заседание беллетриции номер сорок тысяч триста двадцать объявляю открытым. Пункт первый. Перкинс и Ньюхен. Отличные оперативники, погибшие при исполнении. Их имена будут увековечены на Буджуммориале, дабы служить примером тем, кто придет за нами. Объявляю две минуты молчания. Перкинс и Ньюхен!

– Перкинс и Ньюхен, – хором повторили мы и встали, дабы почтить молчанием память погибших.

– Спасибо, – сказал Глашатай, когда две минуты прошли. – Командор Брэдшоу возьмет на себя бестиарий. Мы связались с кобылой Матиаса, и она просила меня поблагодарить всех, кто прислал ей соболезнования. Детективная серия «Перкинс и Ньюхен» будет продолжена генератами класса В2 из последующих книг, и я уверен, что вы вместе со мной от души пожелаете им удачи.

Он сделал паузу и глубоко вздохнул.

– Эти потери стали большим потрясением для всех нас. Это урок, который мы должны усвоить. Мы должны быть чрезвычайно осторожны. Ладно, пункт второй.

Он перевернул страничку.

– Расследование гибели Перкинса. Командор Брэдшоу, его ведь вам передали?

– Расследование продолжается, – медленно ответил Брэдшоу. – Пока нет оснований считать эти смерти чем-то иным, кроме несчастного случая.

– Так что не дает вам закрыть дело?

– То, – ответил Брэдшоу, пытаясь с ходу выдумать оправдание, – то… гм… что нам еще хотелось бы побеседовать с Вернхэмом Дином.

– А Дин тут как-то замешан? – спросил Глашатай.

– Да. Возможно.

– Интересный поворот, – заметил председатель, – который приводит нас прямо к пункту три. Мне грустно об этом говорить, но Вернхэм Дин внесен в список книгобежцев.

Все дружно ахнули. Если кого-то внесли в список книгобежцев, это могло означать только одно – нелегальную деятельность.

– Мы все знали Вернхэма с самого мгновения его написания, ребята, и, как это ни тяжело, приходится смириться с тем, что он сделал что-то очень нехорошее. Твид, ты ничего по этому поводу не скажешь?

Харрис Твид встал и прочистил горло.

– Все мы знаем Вернхэма Дина. Как штатный мерзавец из «Сквайра из Хай-Поттерньюс» он был известен своей жестокостью по отношению к служанке, которую он обесчестил, а затем вышвырнул из дома. Девушка возвращается спустя восемь глав, но три дня назад – наутро после смерти Перкинса, могу добавить, – она не вернулась.

Он прикрепил к доске снимок привлекательной темноволосой женщины.

– Она генератка класса СЗ по имени Мими. Двадцать лет, идентификационный номер CDT/2511922.

– Что сказал Дин насчет ее исчезновения?

– В том-то и дело, что он исчез в то же самое время, – мрачно ответил Твид. – «Сквайр из Хай-Поттерньюс» заморожен для дальнейшего расследования. Роман переведен в Кладезь и останется там до возвращения Дина. Если тот вернется.

– А вы не слишком рано делаете выводы? – поинтересовалась Хэвишем, явно взволнованная недостатком объективности в отчете Твида. – У нас даже мотива нет.

– Мы все любили Верна, – ответил Харрис, – и я в том числе. Хотя в «Поттерньюс» он совершеннейший гад, нам он никогда не подавал повода для беспокойства. Я был потрясен тем, что обнаружил, как, думаю, будете поражены и вы.

Он достал из нагрудного кармана листок бумаги и развернул его.

– Это копия отказа подкомитета по сюжетным изменениям Совета жанров в ответ на просьбу Дина о внутренней отладке сюжета.

Он прикрепил ее на доске рядом с фотографией девушки.

– В ней он требует смерти служанки при родах, дабы избавить его персонаж от душераздирающей сцены в конце двадцать девятой главы, когда служанка появляется с ребенком уже шести лет во время венчания Дина с Эллен О'Шонесси, дочкой богатого мельника. Если служанки не будет, он сможет спокойно жениться на О'Шонесси и не станет потом алкоголиком и не умрет в тридцать второй главе. Мне неприятно об этом говорить, мисс Хэвишем, но мотив у него имелся. И возможность тоже – беллетрицейские навыки помогали ему заметать следы.

Воцарилось молчание – все обдумывали страшную возможность предательства со стороны беллетрицейского агента. Такое случалось прежде только один раз, когда Дэвид Копперфильд убил Дору Спенлоу, чтобы жениться на Агнес Уикфильд.

– Вы обыскали его книгу? – спросил Фальстаф.

– Да. Мы подвергли «Сквайра из Хай-Поттерньюс» побуквенному досмотру и отыскали только один персонаж, которому не полагалось там находиться, – «зайца» из предыдущей книги Фаркитт, «Канон любви». Девица пряталась в шкафу в Поттерньюс-холле. Ее выселили обратно в Кладезь.

– А вы не прибегали к помощи книгончих? – спросила Королева, прочищая ствол своего пистолета. – Как только они возьмут след, их не остановить.

– Мы потеряли их в сцене покраски забора в «Томе Сойере».

– Расскажи им о связи с Перкинсом, Твид.

– Извините, Глашатай, мне это пока кажется всего лишь предположением, – ответил Твид.

– Расскажи, – повторил Глашатай, ссутулившись. – Мне кажется, каждый из нас должен обладать всей полнотой информации, если нам придется охотиться за Дином.

– Хорошо, – согласился Твид, переворачивая какую-то коробку и вытряхивая на стол кучку точек, запятых и точек с запятой. – Мы нашли это в шкафчике Дина. Мы отдали их на анализ и нашли следы «гиннеса».

– «Улисс»! – ахнул Глашатай.

– Можно подумать и так, – мрачно сказал Твид. – Перкинс говорил что-то о «неожиданном открытии» в своем отчете за день до гибели. Мы работаем над версией об участии Дина в похищении или контрабанде краденых знаков препинания. Перкинс это обнаруживает, и Дин выпускает Минотавра и вирус в надежде замести следы. Ободренный успехом и зная, что ему придется исчезнуть, он убивает служанку, о чем мечтал со дня первой публикации.

– Разве дело Перкинса поручено не мне? – спросил Брэдшоу.

– Простите, – извинился Твид. – Я представлю вам полный экземпляр моего отчета.

Он замолчал и сел.

– Мне очень неприятно это говорить, – скорбно произнес Глашатай, – но, по-моему, мы недооценили Дина. Пока мне не докажут обратное, я вынужден объявить его книгобежцем. Его следует арестовать сразу же, как он появится, причем с величайшими предосторожностями. Если он уже два раза совершал убийство, то не остановится и перед третьим.

Мы с тревогой переглянулись: попасть в список книгобежцев – дело очень серьезное. Мало кого из них брали живым.

– Пункт четвертый, – продолжал Глашатай. – Минотавр. Мы распространили срочное сообщение по всем постам, но пока он не проявится или не совершит какой-нибудь глупости, нам не узнать, где он. Судя по отчетам, он ушел в документальную литературу – и слава богу, сказал бы я. Пока не получим конкретных данных, надо держаться настороже.

Он снова сверился с папкой.

– Пункт пятый. Девятьсот двадцать третья ежегодная церемония вручения Букверовской премии. Поскольку в это же время мы запускаем программу СуперСлово™, все действительные члены Книгомирья приглашены на церемонию. Естественно, мы не можем бросить книги без штата, так что костяк останется на посту. Состоится все это опять же в Звездном зале, но на этот раз, благодаря позаимствованной нами из научной фантастики технологии перемещения, присутствовать смогут все. Это потребует чрезвычайных мер безопасности, ответственным я назначил Фальстафа. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Пункт шестой. Четверг Нонетот стала членом беллетриции с испытательным сроком. Где вы?

Я подняла руку.

– Хорошо. Позвольте мне первым поздравить вас с вступлением в наши ряды, причем на редкость вовремя – нам нужны люди, и как можно больше. Дамы и господа, мисс Четверг Нонетот!

Я скромно улыбнулась. Послышались аплодисменты, и соседи принялись хлопать меня по плечу.

– Отлично! – сказал сидевший рядом Твид.

– Мисс Нонетот получит все права и привилегии, хотя пока останется под присмотром мисс Хэвишем в течение двенадцати глав или одного года, по выбору. Мисс Хэвишем, вы представите ее Совету жанров для принесения присяги?