– Прошу! Прошу! Я отдам все золото! Оно у моего отца в диване!

Вдруг по стене прокатилась волна грохота, и лестница задрожала под моими ногами.

Я посмотрел вниз. Находясь прямо подо мной, Фауст дрожал и дергался, но не мог сделать ни единого движения прочь. В стене прямо у его лица сквозила дыра, в которой торчала рука с золотыми перстнями.

И она держала алхимика за горло.

– Так‑так‑так… – хихикал Инквизитор, державший Фауста за шею. – Это что за крысы ползают в стенах? Ну‑ка иди, сюда…

Амадей смотрел то на меня, то на руку, которая вот‑вот грозилась вытащить его наружу. За разбитыми стеклами очков сверкнуло отчаяние.

Я вздохнул и поплотнее натянул капюшон куртки. Затем распалил в себе все, что можно было распалить, откинул голову назад и ударом лба вынес стену перед собой.

Все потонуло в грохоте, пыли и удивленных глазах Инквизитора. Вцепившись ему в горло, я вывалился в чей‑то туалет и пригвоздил врага к полу. Не успел он очухаться, как мой кулак впечатался ему в рыло. На третьем ударе тело обмякло.

И пока в соседней комнате кто‑то перекрикивался, сунул голову в дыру и рыкнул:

– ПРЫГАЙ!

Фауст быстро разжал пальцы и, взвыв, пропал в темноте. Я же повернулся к выходу из туалета. Там уже стояли двое. Оба в черном, и оба едва не лопаются от переполняющей их магии.

– Что ж… Отступать вы явно не планируете, – ухмыльнулся я и разжег в себе Древний огонь.

На крыше  

Перебравшись через парапет, Лаврентий сразу почувствовал запах – что‑то горело, и судя по всему очень серьезно. Над крышей поднимался дым.

А еще он увидел ее – Марьяну Попову, она же внучка Королевы Дарьи.

На ней была одна ночная рубашка, а под босыми ногами был сплошь холодный камень – она стояла на самом краю и, блаженно улыбаясь, смотрела на огни города.

– Я иду… милый… я иду к тебе, – хихикала она, делая один легкий шаг за другим. – Скоро мы будем вместе…

– Марьяна Васильевна, – и Инквизитор сделал шаг к ней. – Слезайте, немедленно.

Но девушка никак не отреагировала. Продолжала балансировать на самом краю пропасти. Порыв ветра заколыхал полы ее ночной рубашки, обнажил тонкие ноги, покрытые гусиной кожей. В руке у нее был кожаный ремень.

Еще шаг, и девушка остановилась. Перед ней не было ничего.

– Марьяна Васильевна… Прошу, вернитесь в комнату. Вы слышите?

Но нет, она не слышала. Похоже, была то ли в шоке, то ли под кайфом. Глаза были очень странными – будто пустые, но блестящие.

Выругавшись, Лаврентий пошел к ней с протянутой рукой. И только до нее осталось шагов пять, как она обернулась.

– Ни шагу, мусор, – прошипела она, ощерившись. – А то я скажу бабушке!

Инквизитор встал. Его брови поползли вверх. А ее глаза действительно были пусты. Зрачков не было.

– Вали отсюда, пока цел. Не мешай мне уйти к любимому! – и ее ножка зависла над пропастью. – У тебя поди нет никого, кроме твоей грязной службы!

Скрипнув зубами, Лаврентий сделал еще шаг. И вспыхнул синим. Девушка же прыгнула – прыгнул и Инквизитор, однако она была быстрее. Намного.

Он не дотянулся до нее какие‑то сантиметры – рука поймала воздух. Еще миг, и она полетела. Полы ее ночной рубашки подхватил ветер.

Взвизгнул провод, протянутый над улицей, и девушка, держась за ремень, съехала вниз – высоко над головами Инквизиторов, столпившихся внизу.

Лаврентий ударился грудью у парапет. Дальше ему хода не было. И стоило девушке пропасть на крыше соседнего здания, как он заревел:

– Не стойте столбами, кретины! Хватайте ее!

Вокруг машин забегали, но отчего‑то Инквизитор был уверен – они ее потеряли. Он кинулся прочь с крыши, а внизу на этажах еще слышались звуки борьбы.

На четвертом этаже он остановился – горелым тут несло будь здоров, весь коридор был в дыму. Неужели кто‑то решил посопротивляться по крупному?

Шагая туда, откуда шел дым, скоро он заметил своих и рванул со всех ног. На пороге комнаты, которую пожирало пламя, он застыл. Вокруг двери столпились его люди, но никто не осмеливался сунуться внутрь – там было жарко, как в топке. Рядом он заметил кого‑то постороннего: парень сидел на полу коридора и бился головой о стену. На его руках был маленький блестящий котенок.

– Ну почему, друг… Почему…

Руки сами сжались в кулаки. Кажется, Лаврентий и тут опоздал.

Он было повернулся, чтобы уйти, как буквально одеревенел. В голове все взорвалось.

Мигом позже Инквизитор мчался со всех ног – он чуял, на этаж ниже. Это был Древний огонь.

Швырнув им еще один пылающий гостинец, я кинулся обратно в лаз. В ответ полетели заклинания, и одно угодило аккурат над моей головой. Осыпавшись плиткой, я прыгнул вниз – в темноту.

Кое‑как мне удалось не свернуть себе шею, а там спрыгнуть на пол подвала…

Фауст был уже там: взваливал на спину свой тяжеленный рюкзак. Дернув его за плечо, я быстро пошагал прочь – в сторону двери с надписью «техническое помещение». Оттуда несло канализацией.

Но не успели мы сделать и десятка шагов, как со стороны выхода послышались шаги, а затем и окрик:

– Куда собрались, крысы?

Встав на самом пороге, я оглянулся. Это был тот самый мужик, которого я заметил в коридоре еще полчаса назад. Комендант со светящимися глазами.

Он улыбался. На нем не было ничего, и зрелище еще бледных телес было отвратное.

– Если вы бежите, то, поди, реально совершили что‑то предосудительное… – проговорил он, а в следующий миг удивленно присвистнул. – О, Фауст! Ты!

– Здрасьте, Савелий Михайлович… – брякнул мой новый слуга. – А я тут собрался выселяться…

Но комендант как‑то был не особо рад избавиться от беспокойного жильца. Его губы разошлись, и там показались острые зубы.

– Не так быстро, Амадей, – сказал комендант, опускаясь на все четыре лапы. Его спина уже обрастала жестким темным волосом, а морда начала удлиняться. – Ты выселишься, но, увы, через другой выход. И вместе с моими друзьями.

Когти волкообразного монстра заскрежетали по полу. Волосатая спина выгнулась, а хвост поднялся трубой. Он стал выглядеть еще отвратнее.

– В сторону, человек, – сказал я, вставая у него на пути. – Если, конечно, не хочешь, чтобы твое никчемное тело сожгли дотла.

Вдогонку подпаленной шавке улетел еще один огненный шар. Ярко вспыхнув, завывающий командант ринулся на улицу, а я повернулся к двери в канализацию. Снова лезть туда мне совсем не хотелось. Однако, когда тебе на пятки наступает Инквизиция, не до сантиментов.

Выбив дверь, я потащил Фауста за собой. С каждым шагом запахи все наглее лезли в нос. Мало мне местных «ароматов», так еще путь в коллектор оказался наполовину заполнен водой, в которой бултыхались крысы.

– Терпимо…

Фауст вцепился мне в капюшон, и мы опустились в воду по колено. Через пару десятков метров этого мерзкого туннеля вода нам была по пояс. Крысы же, рассевшись по дыркам в кирпичных стенах, провожали нас черными голодными глазками.

– Кажется, об этом стоило бы позаботиться коменданту…

Сзади уже громыхали сапоги, а с ними и голоса. Мы ускорились, буквально взрывая воду ногами. По пути пришлось выбить пару решеток, а там уже потянулся сплошной туннель. Он поначалу шел под откос, а скоро начал еще и петлять. Звуки отдавались протяжным эхом, становясь все глуше. Вскоре возникло течение и двигаться стало куда легче.

Спустя некоторое время, мы остановились. Плеск воды немного утих, сзади вроде бы было тихо. Однако обольщаться не стоило – если нам на хвост сел какой‑нибудь Лаврентий, то отвязаться от него задача не из легких. Нужно убраться от общежития как можно дальше.