– Если бы я была там, – бормочу я, плотно прижимая роман к груди, – я бы изменила несколько вещей. Начиная с…

Следующий раскат грома, кажется, гремит уже внутри моей комнаты.

Я даже не слышу собственного крика, хотя уверена, что пронзительно завопила.

Я утыкаюсь лицом в подушку и сворачиваюсь в клубок на матрасе, потея от страха, и компанию мне составляет лишь роман с кучей стикеров и выделенных фраз.

– Там ничего нет, – бормочу я. – Только твой дом. Только твои вещи. Спокойно, спокойно, спокойно.

Никто мне не отвечает, конечно же. Даже буря. Через несколько секунд я понимаю, что она прекратилась.

В комнате воцаряется гробовая тишина. Дождь, гром, ветер – все стихло.

Если б я не знала, что в наших краях не бывает торнадо, решила бы, что мой дом находится в эпицентре и после затишья последует еще более страшная встряска.

Проходят минуты. Слышно только мое взволнованное дыхание. Вокруг по-прежнему тихо, и я дрожу, то ли от облегчения, то ли от предвкушения, сама не знаю.

Странное ощущение поселилось внутри меня. Такое впечатление, будто что-то во мне изменилось. Не понимаю, что именно, и это заставляет меня нервничать. Интуиция меня никогда не подводит. Вот и теперь она шепчет мне, чтобы я была готова.

Готова к чему? Не имею ни малейшего представления. Но судя по тому, как бьется сердце, уснуть сегодня не удастся. Я себя знаю. Что ж, я могу воспользоваться этим и набраться смелости, чтобы наконец встать с кровати и снова зажечь свечу. По крайней мере, я могу еще почитать. Что ж, это будет не первый раз, когда рассвет за окном застанет меня за дочитыванием книги (которую я уже читала шестнадцать раз).

Я усаживаюсь в кровати, выныривая из-под одеяла, и меня тут же ослепляет яркий свет. Приходится проморгаться, полминуты, не меньше, чтобы глаза привыкли.

Боже мой, неужели уже день на дворе, неужели прошло столько времени после грозы? Может, я задремала, сама того не заметив… Хотя я не помню, чтобы засыпала хоть на секунду.

Распахнув глаза, я оглядываю комнату, ожидая увидеть привычное зрелище. Да, все верно: надо мной огромный бордовый полог двуспальной кровати. На стенах цветочные обои в стиле эпохи Регентства. Ага. У камина стоит кушетка с голубой атласной обивкой. А над ним, конечно же, огромное зеркало в позолоченной раме, из которого выглядывает призрак…

Стоп.

Стоп-стоп-стоп.

Где я?!

Что случилось с моей комнатой с плакатами Тейлор Свифт, башнями недочитанных книг и потрепанными нотами для фортепиано?!

Наблюдая мое очевидное отчаяние, призрак высокомерно ухмыляется.

Он выглядит как человек. Но вместо того, чтобы быть непрозрачным и осязаемым, его тело – словно серая дымка. На нем пальто на пуговицах, расшитый пояс и треуголка, как у полкового военного, а под шляпой поблескивает парик с кудряшками. И он по-военному отдает мне честь своей единственной оставшейся рукой.

Его не может существовать.

Но он есть. Прямо передо мной. Я узнаю его. Если опираться на рисунки фанатов, это может быть только он.

– Полковник?.. – Я сглатываю. – Полковник Реммингтон?

– Вы наконец-то соизволили проснуться, мисс. – Он смеется. – Моя внучка ждет вас уже несколько часов.

Я моргаю. На спине выступает холодный пот, отчего моя белая кружевная ночная рубашка прилипает к коже.

Секунду, а куда делась моя пижама с надписью «Не разговаривай со мной первые 24 часа в сутки!» (ее в шутку подарили мне друзья)?

– Твоя… внучка?

Клянусь, обычно я не задаю таких глупых вопросов.

– Она самая – моя милая Китти, – говорит призрак. – Мисс Лавиния Лабби, не сердитесь. Вы же знаете, что вас я тоже считаю своей семьей, хоть вы и с другой ветви фамильного древа. – Он гримасничает. – Простите за невезение, которое затянуло вас сюда: Лабби всегда были обременены им, это их личное проклятие!

«Мисс Лавиния Лабби».

Не могу в это поверить.

Из всех персонажей моей любимой книги я должна стать именно ей?!

– Так вы собираетесь увидеться с Китти? – настаивает призрак. – В конце концов, вы же ее компаньонка.

Я бы запустила подсвечником в голову этого призрака, если бы знала, что попаду.

Но я знаю, что не попаду. Призраки неосязаемы. И даже если бы я вдруг забыла об этом факте, покойный полковник Реммингтон тут же напоминает мне, проходя сквозь опоры кровати, поддерживающие балдахин, и садясь на прикроватный столик с другой стороны.

Я вижу сон, это ясно как белый день. И не просто сон, а невероятно реалистичный сон.

Со мной такого никогда не случалось, а вот у моей подруги Джиллиан было. Я помню, как она рассказывала об осознанном сновидении: в нем все было реально и у нее была возможность действовать и принимать решения. Если отбросить мое первоначальное замешательство, то я ощущаю сейчас то же самое.

Должно быть, так оно и есть. Мой мозг просто взорвался от того, сколько раз я перечитала этот роман (неудивительно, бедная моя головушка), и это не что иное, как крик о помощи с его стороны.

Ну или подарок.

Я оказалась внутри своей любимой книги, так почему же я напугана до смерти? У меня есть возможность делать все, что я захочу. Уже совсем скоро я проснусь, чтобы пойти в школу (лучше не думать об этом, иначе у меня начнется депрессия), не чувствуя вины за все, что я сделаю в этом мире грез.

– Мисс Лавиния?

Я поворачиваюсь к (очень надоедливому) дедушке Китти.

– Да?

– Мисс Реммингтон ожидает вас, – напоминает он мне. – Сегодня важный день. – Увидев, что я не отвечаю, он добавляет: – Представление королеве.

О, точно. Моя память меня не подводит – я помню роман Гарден дословно. Это самое начало.

Именно так все и завязывается: с того дня, когда дебютанток представляют королеве Шарлотте, дабы получить ее одобрение. Китти, разумеется, не привлечет внимания, но на самом деле ее величество втайне оценит ее скромность.

Фу, я даже не хочу думать об этом глупом сюжетном ходе.

Но если я правда в самом начале истории, это значит…

Я вскакиваю с кровати. Моя ночная рубашка настолько длинная, что сковывает движения. Призрак старика, следящий за каждым моим шагом, тоже не доставляет особого удовольствия. К счастью, в комнате есть перламутровая деревянная ширма, за которой мне удается спрятаться.

Не знаю, оставила ли одежду на комоде настоящая Лавиния Лабби или это была горничная, но я поспешно одеваюсь. Сиреневое платье имеет ампирный крой; оно облегает меня под грудью и ниспадает до ног, не подчеркивая больше ничего в фигуре. Что… странно. Я сплю, поэтому, наверное, мне кажется, что мое тело – это не мое тело.

Как можно догадаться, на все встречи фанатов «Эпохи магии» я ходила в костюме того времени, потому и теперь, не раздумывая ни секунды, натянула под платье подъюбник, чулки, короткий корсет, а поверх накинула плащ.

Ни одна «благородная» женщина этой эпохи не стала бы носить волосы распущенными, но, поскольку это сон и нигде вокруг я не вижу шляпы, я выхожу из-за ширмы с неубранной прической. У камина я замечаю пару ботильонов.

При взгляде на мои волосы призрак возмущенно взвизгивает.

Боже, мне нужно выбраться отсюда.

– Мисс Лавиния, – слышу я его слова, – вы уже привыкли к Лондону?

– Заткнись, – приказываю я, садясь на ковер рядом с ботильонами. – Ты мешаешь мне думать. И не входи в мою комнату без разрешения! – Я начинаю торопливо завязывать шнурки. – Или ты хотел подглядывать за мной голой? Мерзкий старикашка! Не ты ли сам говорил, что мы одна семья?

– Какая грубость! – оскорбляется полковник (но при этом даже не делает вид, что собирается уходить). – А раньше вы притворялись вежливой! И нет, на самом деле мы не одна семья, наглая девчонка! По крайней мере, я так не считаю! В вас течет кровь моей жены. И даже несмотря на это Реммингтоны приютили Лабби только потому, что…