Никогда Санни не поступала импульсивно и необдуманно, не проявляла инициативы, четко обозначая намерения. Но сейчас, впивалась ногтями в собственные ладони, сжимая их в кулаки, в попытке сдержаться. Приходилось снова и снова напоминать себе, что перед ней единственный мужчина во вселенной, от которого надо держаться подальше. С ним в принципе нельзя находиться рядом и говорить! Ведь он уверен: перед ним его невеста! Спасти ее и заботиться — его долг, юмаенц сам сказал об этом. Он даже может желать ее, любить… И все это никакого отношения не имеет к Санни.Она — лишь подмена. Обман!

Ей не нравился взгляд Тиара Рохана — слишком собственнический и бескомпромиссный. Он словно неумолимо загонял женщину в ловушку, преследуя свою цель. Тиар Рохан действительно производил впечатление — даже у тихони-Санни он вызвал ошеломительный интерес. Самое странное — ей казалось, что интерес взаимен. То, как он всматривался в лицо Санни, как сужались его зрачки, светлела радужка, привнося в глаза цвета кофе оттенки янтаря, нешуточно волновало. Пугало, но одновременно и переполняло подспудным удовлетворением. На самом сакральном уровне они просто как мужчина и женщина подавали друг другу сигналы, вели свой разговор — телами, мимикой, жестами. Они… чувствовали друг друга.

Юманец наклонился и, впервые, коснулся её ладони, вскользь соприкоснувшись пальцами. И словно разряд тока прошелся по телу Санни.

— Отдыхайте. Я буду рядом. Если… позовёте, — голос мужчины прозвучал хрипло.

Санни нервно оглянулась: он же не останется в каюте? Тогда их будет разделять лишь прозрачная перегородка. Но капитан вышел, и Санни облегченно вздохнула, обессиленно привалившись плечом к стене. Словно все силы растратила на самоконтроль, стараясь скрыть охватившее смятение. Искупаться, смыв вместе с грязью и потом липкий страх и болезненную потребность в капитане, очень хотелось. Купание стало для нее спасительным бегством.

Отсрочкой.

Она чувствовала это. Каким-то необъяснимым женским чутьем, дремавшим до этого дня, понимала: юмаец лишь отступил, дав ей время восстановиться. Но в его глазах, когда он коснулся ее ладони, было обещание. Обещание вернуться…

Со стоном бессилия Санни сбросила одежду и погрузилась в воду.

Тепло воды обволакивало, как кокон. Молодая женщина закрыла глаза и впервые за долгий день — отпустила ситуацию, решив пока плыть по течению. Не вариант для Илии, но Санни страшилась усугубить возникшую проблему с женихом подруги. Женихом, который точно не оставлял равнодушной ни одну женщину. Зря Илия отпиралась от встреч с будущим супругом. Чем больше Санни думала об этой паре, тем чаще билось ее сердце. Главе «Сарха» удалось затронуть струны ее души, для нее он стал подлинным героем.

Он спас. Он заботится. Он был рядом, и пока она спала. Он… опасен.

Итог один: Санни необходимо всеми силами избегать капитана. Рядом с ним страшно и одновременно необъяснимо пленительно. И никуда не деться от собственной острой реакции на юмайца. Полностью погрузившись в воду, женщина задержала дыхание.

Юмаец чувствует себя в своем праве. Для него Санни — это Илия, его невеста по договору, принятому обоими семьями, фактически жена. Свадьба — это формальность в их случае. И ведет он себя соответствующе, сразу дав понять ей, что защита и забота — его долг. А все остальное — прилагается по умолчанию…

И Санни так хотелось откликнуться на его собственнический посыл, принять его заботу, его право мужчины принять ее как свою женщину, раствориться друг в друге. Это желание полностью овладело ею, на каком-то инстинктивном уровне ее тело и разум выбрали этот путь, игнорируя все призывы совести.

Вынырнув, Санни поморщилась. Все обман. Она не Илия, не его невеста. У нее нет прав на этого мужчину, чужого мужчину! Близость, к которой неумолимо тянет обоих, станет предательством. Санни предаст подругу. И довершит обман, который неизбежно раскроется — Тиар Рохан узнает о подмене. Но сейчас признаться ему Санни не могла, опасаясь навредить подруге. Это признание повлечет за собой интерес к причине этой подмены — Тиар Рохан может узнать о тайне Илии.

Очередной стон отчаяния раздался в купальне. Что делать? Может быть, забаррикадироваться в медицинском отсеке? Так нелепо, капитан опять спасет ее, посчитав безумной. Надо срочно связаться с Илией… Но это невозможно. В пору утопиться! Санни снова нырнула, с головой погрузившись под воду. Вынырнула же с твердым убеждением справиться. Как бы не был притягателен ее спаситель, она должна противостоять себе. И ему!

Должна держать свои эмоции в узде, навсегда скрыв возникшие чувства — нелепо будет любить чужого мужа. Санни решила убедить Тиара Рохана доставить ее к месту конференции. Немного же не долетела? Там и расстанутся. Вдали от юмайца станет легче забыть морок его магнетизма и сокрушительного мужского обаяния. А он о ней и не вспомнит, когда Илия придумает как прояснить случившуюся ситуацию с подменой.

Санни должна просто сдержать собственные желания, не поддаться его обаянию! Все просто.

Вечер принёс ужин — в обществе капитана, в его личной каюте. Простая еда: тушёная рыба, пряная зелень, лепёшки и множество необычных соусов. Юмайская кухня — резкая, насыщенная.

Они ели молча. Потом он наполнил из тонкого графина два кубка. Тёмно-рубиновая жидкость. Густая. Точно не юмайский эль.

— Это традиция, — задумчиво изучая посвежевшее после купания лицо и еще влажные, чуть скрутившиеся волнами волосы Санни, пояснил Тиар Рохан. — Вечером после сражения. За тех, кто выжил. За тех, кто не вернулся. Выпьем риханну?

Они чокнулись. Санни пригубила напиток — терпкий, горячий, обжигающий. Вино? Не похоже.

— Ты… совсем не такой, каким я тебя представляла, — тихо пробормотала Санни, зачарованно наблюдая за крошечной алой капелькой, что замерла на нижней губе мужчины, и невольно признаваясь в собственных мыслях — мыслях Санни.

Зрение сработало странно — весь остальной мир словно покрылся дымкой тумана, а основной фокус с максимальной резкостью сосредоточился на юмайце. Каждая крошечная черточка виделась явственно, малейшая крапинка в расцветке глаз отпечатывалась в памяти. Санни поняла, что ее снова накрывает волной неудержимого влечения и спешно глотнула эту… риханну. Нотка остринки и жар от напитка прокатились по венам, даря ощущение расслабленности, даже полета. Но это было совсем не то ощущение беспомощности как при проблеме с гравитацией. Санни испытала легкость, душевный подъем, даже… прилив бесстрашия.

— А каким — ты представляла?

Она замялась. Напрасное замечание: Илия бы никогда не дала понять жениху, что размышляла о нем. Впрочем, она и не размышляла. Или…? Санни осознала, что вопреки доверию и дружбе между ними не обладает способностью читать мысли, ей неведомы подлинные решения и выводы подруги.

Но Тиар ждал ответа, пришлось храбро признаться:

— Холодным. Суровым. Отстранённым. Бесчеловечным.

Неуместная храбрость только разрасталась, потворствуя нелепой болтовне. Санни даже умудрилась улыбнуться мужчине напротив, не сводившего с нее взгляда. И в этом взгляде было любование, и была страсть. Призыв. Или вызов?.. Испугавшись Санни вновь отпила из своего бокала. Про еду забыли оба.

— Возможно, я действительно был таким. Пока не увидел, как ты дрожишь в моих руках. — Он говорил вкрадчиво и опустил взгляд на её плечо, где чуть съехала лямочка платья. — Тогда… всё изменилось.

Его голос, тон, манера доносить зашифрованный подтекст медленно, но верно сводили Санни с ума. Она вновь теряла самоконтроль. Все доводы рассудка о ее истинной личности, моральные терзания о подруге — все отходило на второй план, теряясь в моменте. Вместо этого рос жар желания, потребность в близости, прежде неведомая женщине. Тиар Рохан стал для нее в этот миг самым желанным и необходимым. Санни почувствовала, как в животе всё сжалось. Она жаждала его. Буквально сгорала от желания. И залпом допила свой рубиновый напиток.