Мама поднимается на крыльцо утирая заплаканные глаза, угрюмый отец идет следом.

- Что случилось? - выхожу к ним навстречу. Мама тянется ко мне, прикасается влажной щекой к мой щеке, всхлипывает.

- Привет, Юлёк, - обнимает меня папа.

Бредут на кухню. Мама взглянув на стоящие на столе георгины начинает рыдать пуще прежнего.

- Да, что случилось у вас? - не выдерживаю я.

- Землю у нас отбирают, - бормочет отец, отворачиваясь к окну.

- Какую землю?

- Эту, - продолжает плакать мама. - Огород до самой бани и большую часть палисадника, - снова впивается взглядом в цветы, всхлипывает.

- Ну это же невозможно! Это же наша земля. Она же принадлежит вам на законных основаниях. Где документы?

- Ой, дочка! Паренек то тот, который приватизацией занимался. Помнишь, чернявенький такой. Мы его нанимали, довести документы до ума хотели.

- Ну…

- Он с нас деньги вперед взял, документы забрал. Месяц их у себя подержал, а потом привез показал отцу папку, полистал, на печати какие-то указал и сказал, что все сделал. А нам же, тогда не до того было… - произносит мама и склонив голову на бок смотрит на меня печальными глазами.

И я понимаю, почему им не до того было. Как раз в этот период наша семья была занята похоронами Андрея. Потом мама жила у нас с Денисом. Присматривала за ним, пока я была в прострации и даже за ребенком своим смотреть была не в состоянии. Папа постоянно мотался к нам. Не удивительно, что эта папка была заброшена в сервант и не открывалась до сегодняшнего дня.

- Он нам только дом, баню и две сотки перед домом оставляет, - мама утирает полные слез глаза.

- Ну, хватит реветь, - угрюмо басит отец. - Мы еще пободаемся. Завтра в город поеду к юристу на консультацию.

- Завтра здесь забор стоять будет, - мама подскакивает со стула и тычет пальцем в окно.

На улице раздается рев какого-то инструмента. Отец срывается к двери, я за ним. Мужик в рабочей одежде пилит металлический столбик. Папа цепляется пальцами за сетку рабицу, словно пытается заменить столб.

Отец ругается не стесняясь в выражениях на мужчину азиатской наружности. Денис топчется рядом со мной, мама бросается на него чуть ли ни с кулаками, с трудом удерживаю ее за халат.

- Прекратите немедленно, - ору я.

Наконец, гастарбайтер глушит болгарку.

- Хозяин сказал резать все столбы, - возмущается он с ярким таджикским акцентом.

- Позовите хозяина.

- Нет, его. Он позвонил и сказал резать, я режу. Работа такая, сказали делать, делаю, - нервно жестикулируя кричит рабочий и замахивается на меня инструментом.

- Звоните ему!

- Да, я тебя! - бросается на него папа, выдирая из рук рабочего болгарку.

На земле валяется срезанный столбик, сетка, склоненная к земле открыла вход на соседский участок.

- Прекратите! - вместе с Денисом оттаскиваем отца от рабочего, который оказывается, тоже не прочь помахать кулаками.

- Вызывай полицию! - кричу маме.

- Да, что ее вызывать! Мы только что у участкового были, он сказал все законно.

Рабочий зыркает на нас черным щелками глаз, потирает ушибленное предплечье.

- Не вздумайте ничего здесь делать, пока хозяин не приедет.

- А он и не приедет, - выплевывает взъерошенный рабочий.

- Денис, принеси мой телефон.

Сын сверкает пятками в сторону дома.

- Кому ты будешь звонить? - спрашивает мама. - Мы Саше утром звонили, он занят.

Мой брат всегда занят, ему можно было и не звонить.

Денис протягивает мне трубку. Отыскиваю во входящих номер, с которого мне звонил капитан, когда я забыла паспорт в полиции, прикладываю телефон к уху.

- Ты этому звонишь? - Денис смотрит на меня выпучив глаза, недовольно поджимает губы.

- Цыц, - шикаю на сына и считаю гудки.

- Слушаю, - подозрительным тоном произносит капитан.

- Товарищ капитан, боюсь, мне нужна ваша помощь.

- А почему боитесь? - хмыкает он. Игнорирую этот вопрос.

- Вы не могли бы подъехать?

- Мог бы. Что у вас случилось?

- Подъезжайте я все объясню на месте, - поглядываю на насупившегося Дениса.

- Ксиву пусть хоть возьмет, - бормочет он недовольно. - А то забудет про все на свете…

Взглядом прошу сына замолчать.

Убедившись, что работник соседа направился на перекур, идем в дом.

- Мам, документы мне покажи.

- А ты кому звонила, Юль?

- Одному новому знакомому, - скосив взгляд на сына, наблюдаю за тем, как выражение его лица, становится все угрюмее и угрюмее.

Папа притормозив под навесом, отвечает на звонок.

Помогаю маме подняться на крыльцо. Она совсем расклеилась.

- Он юрист? - отдышавшись, спрашивает мама.

- Полицейский. Навряд ли он сможет нам помочь, но хоть припугнет рабочего. Да, может посоветует что-нибудь. Нужно на соседа как-то выходить. Разговаривать лично будем, по телефону мы не договоримся.

- Да, он здесь уже пару недель, как не появлялся. То, чуть ли ни каждый вечер у него там: шум, гам, шашлыки... А тут делся куда-то. Мы даже порадоваться успели. Думали надоело ему тут жить, а он просто строительство продолжил. Для бассейна ему видите ли места не хватает. Полгектара захапал и все мало. Утром позвонил и поставил перед фактом, мол ваша земля, больше не ваша. И на звонки больше не отвечает, паскуда такая.

- А на самом деле, зачем ему столько земли? И правда, такую территорию приобрел. Неужели мало?

- Мы с отцом решили, что он что-то вроде гостиничного комплекса строить собрался. Один из рабочих, который по весне отделкой дома занимался, проболтался отцу, что к следующему лету здесь еще шесть коттеджей вырастут. Представляешь, что тут будет? Закончилась наша спокойная жизнь, - сокрушенно покачав головой произнесла мама. - Может и правда нужно было согласиться, когда деньги давал, - из глаз мамы начинают бежать крупные слезы. - Да, куда ж мы отсюда пойдем! - всхлипывает она.

Наливаю воды в стакан. Подношу к губам мамы. Цокнув зубами об стекло стакана, мама делает глоток.

У родителей есть квартира. Они ее давно уже отписали Денису. Квартирантов пока пустили. На образование ему копят. Последние шесть лет они живут на даче. Обжились здесь и на этаж больше не хотят. Да и не смогут, наверное. Мама так к земле уже привыкла. Ни дня без посадки, прополки, полива. Всю душу в эту землю вложила. Да и у папы тут всегда заботы находятся. Нельзя им в город. От тоски зачахнут. Какого будет им смотреть на свой участок, когда он останется за забором. Похоже, судиться придется.

- Дочка, мы ведь без земли совсем нищими станем, - продолжает утирать слезы мама.

- Ну прям… Прекрати, - глажу ее по спине. - Дом есть, квартира есть…

- Что толку от этого дома, если участка нет. А квартира и подавно не наша.

- Ну, чего ты мам?

- Не наша! - не унимается она.

- Ма, у Дениса есть жилье. К тому же он еще ребенок совсем.

- Да, не об этом я, - машет она рукой. - Наша девятиэтажка на чем стоит?

Смотрю на нее непонимающе.

- На земле она стоит, - продолжает мама. - А земля, чья? Муниципальная, - сама отвечает на свой вопрос. - Так что, мы там как птички в скворечнике. Вроде и имеем что-то, а оно и не наше вовсе. Земля - единственная ценность, которой стоит дорожить. На ней ты и дом построишь и прокормишься в трудное время. Что бы мы делали без этого куска земли в девяностые годы? Мне на работе булку хлеба выдавали и куль сахара. Зарплаты два года не видела. Хорошо хоть отцу что-то платили. Как бы мы выжили? А он бассейн рыть собрался! - мамин звонкий голос звенит на весь дом.

- Все! Не митингуй! - в кухню заходит отец, улыбается. - Сашка звонил. Сказал, что разберется с этим буржуем.

- Как он с ним разберётся? Он носу два года сюда не кажет, - мама рассержено сверкает глазами.

- А ему и не нужно здесь быть. Связи у него есть, Лена! Связи! - лицо отца лучится неподдельной радостью. - Сегодня Мишка Калинин к нам подъедет, документы ему нужно отдать. Я и забыл, что его старший брат в администрации сидит, - папа хлопает ладонью себя по лбу.