– Ваш автомат у меня деньги сожрал, а кофе так и не выдал! – дубасил мужчина по купюроприемнику кулаком, да всё без толку.

Да что же это такое?

– О, я очень сожалею, – ответила ему со всей искренностью и указала на инструкцию снизу. – Вот тут номер техобслуживания, можете позвонить по нему и объяснить ситуацию. Вам вернут деньги.

И я рванула от него, выбегая через тамбур на крыльцо, а там…

Да что ты будешь делать?

Еще один папаша. Только на сей раз он смолил сигарету, стоя прямо под нашими окнами.

– Я, конечно, дико извиняюсь, но у нас тут не курят! – строго проговорила я и махнула рукой на красноречивую табличку. – Для кого написано? Здесь нельзя курить! Это общественное место!

– Да не ругайтесь вы так, такой красивой девушке не идет быть такой строгой, – отец семейства еще и смел подкатывать ко мне, когда его ничего не подозревающая жена сидела у меня в кабинете.

Мужчины! Все вы одинаковые! Кобели!

– А ну, сейчас же бросайте эту чертову сигарету, или я вызову полицию! – не удержалась я и прикрикнула на него.

– Сейчас, только докурю и сразу же брошу, – подмигнул он мне, обшаривая сальными глазенками мои верхние выпуклости.

И я бы высказала ему пару ласковых, а потом еще бы скормила ему окурок, если бы не услышала из приоткрытого окна надрывный плач своих малышей. Рванув со всех ног, я понеслась обратно в свой офис.

– Девушка, я дозвонился, мне сказали, что ничем помочь не могут! Деньги за кофе не вернут, и кофе нет, получается! – гневался мужчина у кофе-автомата.

Я пронеслась мимо него как угорелая, залетела в кабинет и бросилась к манежу, вокруг которого стояли девочки и вели активную беседу об игре “дочки-матери”.

– Тише, тише, маленькие мои, мамочка уже здесь, – прошептала я своим плачущим деткам, поцеловав обоих в темечко.

Так, мне нужна няня… Срочно! Или хотя бы просто магический шар!

– Сейчас, сладкие, я мигом вернусь, – вновь подорвалась я и побежала до маминого кабинета.

– Мам, дело срочное, мне кровь из носу нужен магический шар! – озадачила я ее, врываясь в кабинет без стука.

Платон резко обернулся и, выпучив глаза, уставился на меня как на безумную. Судя по тому, как странно он держал в руках чашку, мама опять взялась за старое. Снова начала гадать клиентам на кофейной гуще! И вот как ей объяснить, что мы серьезная организация? Что всеми этими магическими техниками она лишь распугивает наших клиентов.

Но в случае с Платоном я только за. Надеюсь, мамино гадание произведет на него неизгладимое впечатление, и он убежит от нее сломя голову и забудет сюда дорогу!

– Да, конечно, вот, держи, – мама быстро сориентировалась, и уже через секунду я возвращалась к двойняшкам с магическим шаром.

Да только детишек моих уже не было в манеже.

– Где… Где мои дети? – выпалила я в ужасе, вертя головой по разным сторонам и метаясь по кабинету.

И мое сердце едва не разорвалось на куски, когда я увидела, как две девочки потащили Митю и Мишу в тамбур.

– Ксюша, Алина, положите грудничков на место! Это вам не игрушки! – кричали мамы на своих неугомонных отпрысков.

– Нет, мам, мы играем в дочки-матери! – противились девочки.

– Девочки, у вас есть свои пупсы, – я подлетела к ним и с трудом забрала у них сыновей, – а это мои пупсы!

Девочки обиделись, надули губы и начали хныкать в голос, но мне было всё равно. Не мои проблемы, что матери не научили их хорошим манерам.

Я прижимала к себе тельца Мити и Миши, чмокая их в макушки, и как раз в этот момент из маминого кабинета вышел Платон.

– Да что у вас здесь происходит? – выразил он свое недовольство, с укором глядя сначала на ораву детей, а затем и на меня.

От такого пренебрежительного тона я даже опешила и вросла ногами в пол.

– А это, уважаемый, рабочая атмосфера у нас такая, – дерзнула я хоть и не планировала больше язвить этому достопочтенному господину, само как-то вылетело.

Как ни в чем не бывало я развернулась и последовала обратно в кабинет, спиной ощущая за собой хвост. Думала, это кто-то из мамочек увязался за мной, но, когда я посадила двойняшек в манеж, в кабинет вошел не абы кто, а сам Платон.

Вот только его не хватало!

Майя

Вообще-то, я надеялась, что он развернется и выйдет из кабинета, как только увидит, что я занимаюсь детьми. Уверена, любой другой на месте этого мужчины вышел бы немедленно, чтобы не мешать матери возиться с грудничками.

Но, надо полагать, этот господин не относится к разряду обычных людей, которых можно разгадать с полпинка.

– Почему у вас дети в офисе? – со всей строгостью спросил он, будто был представителем органов опеки, который явился по мою душу, чтобы забрать родных кровиночек в детдом.

Подошел, весь такой важный, руки в карманы убрал и рассматривал детей, нависая над манежем всей своей габаритной массой.

От этого вопроса я вся вскинулась. И обычно я клиентам не грубила, считая себя вполне вежливым и спокойным человеком, но сегодняшний день испытывал меня на прочность, а с этим конкретным господином я и вообще теряла последние остатки сдержанности.

Как можно задавать такие бесцеремонные вопросы?

– А вы как думаете? Очевидно же, что кроме меня за ними некому присмотреть. Я их мать, – это я сказала особенно гордо, а внутри что-то дрогнуло, ведь и правда теперь у деток всего лишь мать, а отца у них больше нет.

От этих мыслей у меня задрожали губы, и я даже поблагодарила судьбу за то, что у меня такой суматошный день и мне некогда реветь в подушку из-за измены Виталика.

– Ясно, – припечатал Платон, и мне очень не понравился его тон.

Он внимательно рассматривал детей, а я включила наконец магический шар, чтобы успокоить их, и меня очень нервировало, что за всем этим процессом наблюдает посторонний мужчина.

– Что значит это ваше “ясно”? – едва успела пробурчать, как вслед за маминым подопечным в кабинет начали протискиваться все мои клиенты разом, заголосили, требуя обслужить их.

И вот как мне разорваться между детьми и клиентами? А еще этот внимательный, сканирующий взгляд Платона, который так и норовит намекнуть, что я взвалила на себя непосильную ношу.

И что я не профессионал.

Но это же не так! Я докажу ему – и себе тоже, что мне под силу и с детьми справиться, и со всеми моими клиентами разобраться.

– Сейчас я подойду, – сказала я сгрудившимся в проходе людям, – одну минутку.

И я действительно собралась выйти к ним, но не успело пройти и пяти секунд, как я услышала то, что заставило меня оторопеть.

– Уважаемые, в агентстве технический перерыв. Приходите через час. Сначала вы, а потом вот вы, – быстро распределил он моих клиентов в очереди, а когда они начали возмущаться, посмотрел таким строгим взглядом, что они без возражений ушли и даже детей своих шумных забрали.

Собственно, Платон стоял ко мне спиной, так что этого самого взгляда я не видела. Зато видела, как испуганно пялились на него мои клиенты, после чего сочли за лучшее ретироваться.

Я примерно представляла, каким убийственным взором он их одарил, ведь сама на себе испытывала такой взгляд, когда царапнула его крутую тачку.

Но сейчас мною овладел отнюдь не страх, а злость. Да что он себе позволяет?

– Кто давал вам разрешение распоряжаться в моем агентстве? – вскинула подбородок и уставилась на него в бешенстве.

Разноцветные глаза – как у моих детей – дезориентировали меня, сбивали с толку.

– Я сам распорядился, разве это непонятно? – передернул он плечами и прищурился. – У вас ведь это не получилось. Развели бедлам. Я слышал вас через стенку. А себя – нет. Надо было отменить встречи, если вам не с кем детей оставить. Никто бы не умер, если бы вы перенесли встречи или закрыли агентство.

Он поморщился, всем видом показывая, как он осуждает матерей, подобных мне, которые тащат на работу детей. Или работников, которые не могут привести в чувство своих же клиентов и не справляются со своими обязанностями. Или тех, которые не умеют обращаться со временем.