Стоя с разинутым ртом, я таращилась на приближающегося к моему столу Платона, который выглядел сегодня, как и всегда, превосходно.

– Доброе утро, Майя, – произнес он мое имя чересчур мягко и тягуче, и снова кто-то запустил по моим венам ток.

– Здрасьте, Платон, – растерянно кивнула я, скривив губы в натянутой улыбке, и только после паузы добавила: – Дементьевич. Платон Дементьевич.

Уголки его губ дернулись в недовольной усмешке, а потом он перевел взгляд на манеж и стал внимательно изучать моих деток, на пару балакающих что-то свое.

Не пойму, и чего это он так уставился на них?

Не стерпев, я вышла из-за стола, загородила ему обзор и нарочито громко прочистила горло.

– Присаживайтесь, Платон Дементьевич. Нам нужно согласовать еще одну претендентку.

Только тогда Северов перевел всё свое внимание на меня и пригвоздил своим решительным взглядом к месту.

– К черту претенденток! К черту свидания! К черту невест! – заявил он громогласно, разрубая папкой воздух возле себя.

В его тоне сквозил холод, а вот во взгляде я наблюдала противоестественную теплоту.

Я испустила разочарованный выдох. Как и предполагала, Платон пошел в отказ. Зараза. Только Ангелину зря выдернула на встречу.

Еще и голова разболелась, ведь я совершенно не знала, как поступить в данной ситуации.

– Тогда что прикажете мне делать? – развела я руками и села в кресло, намереваясь выслушать его для начала, а потом расторгнуть с ним договор ввиду поставленной передо мной невыполнимой задачи.

– Я хочу сделать тест ДНК! – объявил Платон чрезвычайно настойчиво, отчего у меня рот перекосился.

Хорошо хоть сидела, иначе рухнула бы на пол!

Несколько секунд я просто смотрела на Платона не мигая и чего-то от него ждала. Может быть, пояснения, черт побери? Потому что я откровенно ничего не понимала. Но папка в его руках напрягала не по-детски.

Она явно ко мне относится! И к бабке не ходи!

Вот не жалеет меня судьба-судьбинушка, так и норовит добить. С мужем развожусь, на горизонте маячит участь матери-одиночки, мама постоянно подставляет, так еще и клиент попался… Мало того, что капризный, так и еще с сумасшедшими заявлениями.

– Извините, – я сглотнула и решила прояснить: – А что за тест вы хотите сделать?

Но если я ждала адекватного объяснения, то мне пришлось разочароваться. Вместо этого всегда хладнокровный бизнесмен резко подошел к столу, чеканя шаг, наклонился и уперся руками в края столешницы, перед этим положив на стол папку. Прямо между нами. Меня пробуравил стальной взгляд. Выглядел Северов очень разгневанным. Неужели я его разозлила? Но чем?

– Тест ДНК на определение отцовства, – проговорил чуть ли не по слогам. – Есть основания полагать, что твои дети – мои.

Сердце так и подпрыгнуло к горлу, норовя вывалиться на стол. Я вскочила с места и ошарашенными глазами смотрела на Платона.

– Вы с ума сошли? Зачем? Какое отношение вы имеете к моим детям?

– Майя, – Платон мощно бахнул ладонью по столу, заставляя меня подпрыгнуть от испуга, – ты перестанешь, в конце концов, называть меня на “вы”? Время официоза прошло. Никаких невест я выбирать себе больше не буду. Я пришел сюда, чтобы договориться о тесте на отцовство, – холодно цедил он, пугающе сузив глаза.

– Я ничего не понимаю, это какой-то бред, – вступила я в фазу отрицания и держалась за нее, как альпинист за короткий трос, зависший у края пропасти. – Как это возможно? У них есть отец!

Платон поморщился и скривил лицо, как будто от упоминания моего блудного мужа он почувствовал запах тухлятины. Его впечатление я, конечно, разделяла, по крайней мере насчет моего мужа, но сама ситуация испытывала меня на прочность.

– Посмотри эту папку, – ткнул в нее пальцем, – здесь вся информация. Можешь не сомневаться, она достоверная.

– Не буду я смотреть никакую папку, – я выпучила глаза и начала отчаянно мотать головой, отвергая саму возможность узнать подобную правду о моих детишках.

Мне вдруг стало страшно. Я не боялась Платона, ничуть. Он был если и зол, то не на меня, скорее напряжен. Но информация, которую он на меня вывалил, меня пугала. Если есть даже крохотная вероятность того, что он говорит правду, то что это значит? Нет-нет, как о таком можно даже думать? Предположить, что Виталик не отец детей? И какие такие доказательства на этот счет могут быть у Платона, у постороннего человека?

Майя

Паника настолько захлестнула меня, что я поспешила к своим малышам, желая непременно обнять их, прижать к себе и никому не отдавать, защитить их от любого влияния извне. В голове заметались дурные хаотичные мысли. А может, я и не мама? Ну так, в порядке бреда. Что еще расскажет мне Платон?

Заметив, как я мечусь, он вроде как поубавил свой напор. По крайней мере, не казался более таким угрожающе решительным. Он медленно подходил ко мне, напоминая дрессировщика, который старается укротить бешеного тигра. Даже руки в стороны раскинул, показывая отсутствие враждебности.

– Успокойся, Майя, давай обсудим всё спокойно, как взрослые люди. Для меня это тоже новость, и не самая приятная. Черт, вернее, я рад, что дети могут быть моими, но неожиданно узнавать об этом вот так…

– А как ты узнал? С чего ты вообще решил, что это твои дети? – воскликнула я, держа малышей на руках, что было непросто из-за того, что они чувствовали мою тревожность и крутились в руках.

– У них мои глаза, разве ты не видишь? Как только я это увидел, как сразу понял, что они могут быть моими. Открой папку, и ты всё поймешь. Я сдавал свое семя в ту самую клинику, в которой ты приходила искусственное оплодотворение. Ее работники оказались нечистоплотными, они продали мое семя твоему мужу – без моего на то согласие. Клинику прикрыли, ты знала об этом? Видимо, нет, судя по твоей реакции. Но теперь ты знаешь. Я не пытался искать своих детей. Это было невозможно, никакой информации о матери у меня не было. Но мы с тобой встретились случайно, Майя, и когда я увидел глаза детей…

– Когда ты их увидел, ты сразу подумал, что они твои? – просипела я, не веря и пытаясь сопоставить факты. – Ты знал с самого начала? Знал и молчал? Хотя почему знал? – я снова нахмурилась. – Это же всего лишь предположение…

– Нет, Майя, нет, это факт. По крайней мере, что касается больницы. Твоего мужа. Подсадки эмбрионов. Всё зафиксировано в документах. Я практически уверен, что тест ДНК покажет мое отцовство. Ты только посмотри на их глаза. Разве это может быть совпадением?

То, что рассказывал мне Платон, казалось фантастическим. Я не могла поверить, что всё это правда. Но в то же время было слишком много фактов, которые укладывались в единую цепочку. И к сожалению, я вполне могла себе представить, что Виталик провернул всю эту схему за моей спиной.

Я с тяжестью и болью на сердце вспомнила, как он сокрушался, что у меня не получается забеременеть, и утверждал, что дело во мне, потому что проблемы с зачатием случаются чаще всего именно по женской части. Сейчас я уже не могла вспомнить, почему согласилась с ним и поверила, что виновата действительно одна лишь я. Мне было горько осознавать собственную неполноценность и женскую несостоятельность, ведь я так хотела родить ребенка.

И я пошла на искусственное оплодотворение в клинике, которую посоветовали Виталику его знакомые, и я доверяла ему тогда беззаветно, благодарная за то, что он идет на жертву ради меня.

Не каждый мужчина останется с бесплодной женщиной, согласится на ЭКО, пройдет все его тяготы вместе с ней, а процедура эта очень непростая.

Я даже зажмурилась, вспоминая его лживые глаза и фальшивые заверения. Зато теперь мне стало ясно, почему он так и не проникся любовью к моим детям.

Потому что они только мои – но не его.

Что бы там ни произошло, сейчас у меня были мои малыши. Мои мальчики, тайна рождения которых сейчас находилась в папке, лежащей на столе. Ничего не поделать, мне придется ее открыть и во всем убедиться собственными глазами.