Я прикрыла глаза, чтобы успокоиться, меня немного вело в сторону, и я подумала что лучше положить малышей обратно в манеж, но не успела этого сделать – Платон бережно выпростал их у меня из рук. Он действовал аккуратно, как будто бы они были бесценными раритетами, и было заметно, что обращаться с малышами для него – непривычное занятие.

В глазах такого всегда уверенного в себе Платона Северова я увидела робость, с которой он впервые приноравливался к роли отца. Прикусила, губу, наблюдая за ним. А ведь для него это тоже испытание. Даже не знаешь, кому хуже: ему или мне. Нас обоих обманули и использовали без нашего на то позволения.

Это очень жестокие игры человека, которому я всецело доверяла. Я даже не представляла, что кто-то может быть способен на такой обман. Все эти месяцы Виталик обманывал меня. Он смотрел мне в глаза с самого первого момента зачатия и делал вид, что вместе со мной ждет наших сыновей… Встречал нас из роддома, позволил вписать себя в документы…

Противно, больно и гадко…

С протяжным выдохом, который ничуть не помог, я взяла папку и стала ознакамливаться с ее содержанием. Но из-за волнения я так и не смогла разобраться во множестве непонятных документов. Может быть, попозже я прочитаю каждый и выясню, как именно Виталик провернул эту махинацию, а пока я просто закрыла папку, положила на стол и уставилась в окно, за которым продолжалась привычная жизнь, а вот моя перевернулась.

Прошло минуты две, и в это время Платон меня не беспокоил. Он давал мне прийти в себя. Я не плакала, нет, но дышать мне было трудно, а сердце стягивало острыми шипами.

– Ты сказал, что твой брат работает в полиции?

– Да, – Платон охотно повернулся ко мне, по виду радуясь, что я пришла в себя, – вся информация достоверная. С Гордеем случилась примерно такая же ситуация, его дети родились в другой семье, он ничего не знал об их рождении, пока тот мужчина, который считался их отцом, не передумал воспитывать их и не привез прямо к моему брату, он и жену свою моему брату вручил, а теперь Эля с Гордеем счастливо женаты.

Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить в услышанное.

– Ты сейчас серьезно?

– Я нисколько не шучу. Это случилось как раз под Новый год, полгода назад. Мой брат как раз отмечал новогодний корпоратив в ресторане, а бывший муж Эли решил выгнать ее на мороз вместе с детьми.

– Просто ужас какой-то!

История показалась мне не менее фантастической, чем та, которая приключилась сейчас со мной, и я посочувствовала незнакомой мне Эле, с которой, как и со мной, муж так жестоко поступил.

– Надеюсь, мерзавец получил по заслугам?

– Конечно же. Ее бывший муж Вадим отбывает срок, как и его мать, которая через должностное лицо в полиции, бывшего начальника моего брата, добилась разглашения персональных данных и выяснила, кто стал анонимным донором для детей Эли. Вот так они вышли на Гордея. А потом клинику закрыли за все эти махинации, а я остался с пониманием, что какую-то женщину оплодотворили. Тебя.

– Не скажу, что я всё поняла, – улыбнулась я слабо, морщась от головной боли, – этого всего как-то слишком.

– Я готов рассказать тебе всё подробно, а еще, если ты не против, я хочу пригласить тебя познакомиться с моими родными. У моего деда юбилей. Я был бы рад, если бы ты поехала со мной, – он скосил глаза на Матвейку, а потом и Митюшке улыбулся, – конечно же, с пацанами.

– Так, стоп, подожди, Платон, куда ты так торопишься? – я опешила и выставила руки вперед, противясь его предложению. – Я не готова ни с кем знакомиться. Это очень неудобно. Что обо мне подумают?

– Вот это ты сейчас зря, – Платону явно не понравились мои слова, его лицо окаменело, черты стали жестче, – ничего постыдного ты не делала. А я хочу познакомить родню со своими детьми. И представить тебя им.

– Вообще-то, мы еще не знаем, твои ли это дети, – заметила я, – и я не очень понимаю, в качестве кого ты хотел бы меня представить.

– Но ты же согласишься сделать тест ДНК? Мы сделаем самый быстрый, и я не сомневаюсь в его результате, – прозвучало железобетонно. – А представить я хочу тебя в качестве своей невесты, – добил он меня, заставив упасть на стул. – Причем это не зависит от результатов теста. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Майя.

Майя

– Стоп-стоп-стоп! Платон, ты слишком торопишься, для меня это всё слишком, понимаешь? – я сделала страдальческое выражение лица и смотрела на него умоляюще, не желая обидеть или оттолкнуть. – Мы едва знакомы, и я даже не думаю о новом браке, пока не разберусь со всеми своими проблемами, с разводом, с разделом имущества, да еще и новость, что дети не от Виталика… Плюс агентства.

– А что с ними?

– У нас нет помощницы, приходится работать за маму и привозить сюда детей, я не могу бросить офисы, ты же сам видел, какой дурдом здесь порой происходит, еще и робото-вечеринки эти нужно организовывать. У меня правда голова кругом, – я машинально обхватила голову руками, куда уже не помещались мысли. – Если я не сойду с ума до конца этой недели, это будет чудом, – последнее я уже сказала таким жалобным голосом, что саму себя захотелось пожалеть.

– Я понимаю. И я помогу тебе решить все твои проблемы, – он говорил настолько уверенно, что у меня даже тени сомнения не оставалось, что и правда поможет.

Захотелось опереться на надежное мужское плечо и хоть раз в жизни выдохнуть свободно, чувствуя поддержку, а не тащить всё на себе. Но я боялась привыкать к этому ощущению, ведь Виталику в свое время я тоже доверяла. И к чему это привело? Он предал – и не только изменой, но и своей страшной ложью.

Бедные мои малыши. Хорошо, что они не узнают этого подлеца. Я постараюсь, чтобы он к ним и на пушечный выстрел не подошел. У них другой папа. Уверенный, сильный, надежный, твердо стоящий на ногах. Настоящий отец, о котором можно было только мечтать.

А я не мечтала, ведь не знала, что бывают такие, как Платон, кто бескомпромиссно захочет взять на себя ответственность за детей, о которых он не просил, которых он не желал. Это его случайные дети, но отвечать он за них хочет и не уходит от ответственности.

Я смотрела на Платона Северова и пыталась себе представить наше с ним будущее. Мы женаты, у нас семья, мы вместе воспитываем детей. И перед глазами возникла чудесная, почти сказочная картинка. Как мы гуляем по цветущему лугу вместе с подросшими мальчиками, держим их за руки, идем дружной толпой, светит яркое солнце, шелестит трава, раздается счастливый смех…

Неужели он тоже мечтает о чем-то подобном? Поэтому предлагает мне брак? С такой холодной головой бизнесмена, может быть, он предлагает мне брак из удобства? Чтобы было проще усыновить детей? Я, естественно, не разбиралась в процедуре усыновления, но Платон-то знал заранее, что мои мальчики могут быть от него, и всё выяснил.

Он подумал о технической стороне вопросе, а уже рисую себе воздушные замки… Мне вдруг стало важно узнать причины его такого скоропалительного решения.

– Ты делаешь это ради детей, да? – подняла на него голову и поймала внимательный взгляд.

Брови Платона нахмурились, а взгляд потемнел.

– Почему ты так решила? Ты думаешь, я женился бы только ради детей? – он подошел ко мне ближе и взял за руку, просто прикоснулся, а меня прострелило электричеством, как это всегда бывало, когда он оказывался рядом.

– Потому что я тебя совсем не знаю, Платон. И ты меня не знаешь. Да что там говорить? Я буквально только что стала называть тебя на “ты”. Тебе не кажется, что слишком рано говорить о женитьбе? Если ты говоришь о союзе на бумаге, чтобы тебе было проще усыновить детей, я готова рассмотреть такой вариант.

– Подожди, – Платон мотнул головой и еще крепче сжал мои пальцы, – ты совсем не о том говоришь, Майя. Мне хватает финансовых средств и влияния, чтобы без лишних проволочек оформить все нужные документы для усыновления детей. Для этого мне не нужно заключать брак с тобой.