Сердце захолонуло, а в уголках глаз собралась влага. Моя реакция была мне непонятна. Наверняка боль от измены и предательства мужа, никак не пережитая мною, выскакивала наружу в самый неподходящий момент.

Я расчувствовалась. Растерялась. Онемела от непонимания ситуации.

И глаза еще эти разноцветные. Они меня вгоняли в полный ступор.

И правда, откуда у моих детей настолько похожие на глаза Платона глаза? Когда он взял Митю на руки, сходство стало более чем очевидным, заставляя меня задумываться о том, что никак не могло быть правдой.

А вдруг…

А вдруг – каким-то странным и непостижимым образом – Платон Северов имеет отношение к моим детям. Если бы я забеременела обычным путем, таких мыслей в голове никогда бы не возникло.

Но имело место ЭКО. Когда в меня подселяли яйцеклетки, оплодотворенные мужским биоматериалом. Так кто даст гарантию, что материал Виталика? Если бы муж не предал меня, я бы и не задумалась ни о чем подобном.

Но сейчас мой мозг начал мне подкидывать варианты развития событий, при которых Виталик провернул бы аферу с заменой биоматериала.

И едва я об этом подумала, как мне стало дурно до тошноты.

Ведь если он так сделал, страшнее предательства и не придумать.

И я стремглав понеслась в ванную комнату выплескивать желчь изо рта, наплевав на то, что подумают обо мне Платон и мама.

Когда я вернулась из ванной, мама уже занимала гостя своим фирменным травяным чаем и птичьим щебетание. Он слова вставить не мог, но, как мне показалось, выглядел растерянным.

Еще бы. Вроде вопрос задал простой, чисто для поддержания беседы, а я среагировала ненормально.

– Майя, солнце, с тобой всё в порядке? – мама встрепенулась, встречая меня обеспокоенным взглядом, через мгновение она уже была рядом, вручая мне фарфоровую чашку с ароматным чаем. – Тебе плохо стало? Переохладилась? Или ты, может, воды нахлебалась в пруду с нечистотами?

– Мам, да всё в порядке, – я с натянутой улыбкой взяла у нее кружку и отпила глоточек чая, – извините, пожалуйста, со мной правда всё в порядке, ничего страшного. Давайте просто спокойно попьем чая и обсудим итоги свидания с Богачевой и назначим время следующего свидания. Платон, давайте согласуем время следующего свидания, если вы не против и если оно необходимо.

– Конечно необходимо! – вмешалась мама. – Обязательно нужно посмотреть все варианты!

Я внутренне поморщилась. Она словно об ассортименте товара говорила. За всё время, пока мама работала свахой, я никак не могла привыкнуть к такому потребительскому подходу, несмотря на то, что он давал результат. Но сейчас к моим обычным эмоциям перемешивались и какие-то ещё.

Точно лишние!

Будь профессионалом, Майя! Тебе почему-то не нравится, что Платон ищет себе невесту, улыбается всем этим идеально подобранным для него девушкам, наслаждается их обществом.

Твое дело маленькое – эти встречи организовать.

– Я, эм, – замялся Платон, словно ото сна очнулся. Даже поморгал пару раз и обратил внимание на свой внешний вид. – На самом деле мне пора идти. У меня важное дело. Извините.

С этими словами он поставил кружку на край столика и направился к выходу.

– А… – мама потянула к нему руки, а я сперва тоже оторопела, а потом опрометью бросилась за Платоном.

– Платон! – позвала его, настигнув у самого порога, он уже собрался было ручку двери на себя дернуть.

Обрати на меня внимание, он вопросительно изогнул бровь, на что я лишь сделала большие глаза и обвела рукой окружность, пялясь на розовое безобразие на его могучем теле, про которое он, очевидно, забыл.

– Черт, – он оглядел себя с хмурым видом, а потом нервно улыбнулся.

Кажется, не только я немного потерялась в пространстве и времени.

– Пойдемте, – позвала его за собой, направляясь в сторону ванной, где должна была уже высушиться в сушилке его одежда.

Мы вместе дошли до ванной, в которую я вошла, оставляя гостя на входе, наклонилась, чтобы открыть дверцу сушильного барабана, но дернулась от вопроса.

– Майя, с тобой правда всё в порядке?

Сперва меня охватило смущение, когда я вспомнила, как меня десять минут назад внезапно вывернуло. Платон не мог об этом знать и точно не слышал звуков из ванной, но мог догадаться. А потом мне стало приятно от его заботы. Он внимательно вглядывался в мое лицо, и казалось, что вот-вот предложит помощь или хотя бы сочувствие.

И снова на ум пришло сравнение с Виталиком. Муж давно не обращал внимания на мое состояние. Ему было всё равно, устала ли я. Плохо ли мне. Не спрашивал о здоровье и самочувствии. Себя он ставил на первое место.

Мой брак катился под откос уже давно, вот только я этого не замечала…

– Да, всё в порядке, – сказала то, что мы всегда говорим из вежливости, не желая нагружать постороннего своими проблемами.

Платон, судя по виду, не поверил, но в нем тоже победила вежливость, и он молча кивнул. Я снова наклонилась к дверце. Дернула за нее. Еще разок.

– Что такое?

– Она не открывается. Заклинило.

– Дай я, – Платон протиснулся в ванную и отодвинул меня в сторонку с вызывающей восхищение мужской решимостью.

Однако ее не хватило, чтобы открыть проклятую дверцу. Мы дергали ее и так и сяк, нажимали разные кнопки, даже стучались по ней, словно нам откроют дверцу изнутри, а так необходимые Платону вещи намертво застряли в барабане машинки, бултыхаясь в воде, которая из-за поломки никак не сливалась.

Ничего не помогало, как мы ни пытались справиться с бедой.

– Извините, – я развела руками, от досады кусая губы и кляня себя за то, что опять задерживаю Платона в своем доме.

Его лицевые мышцы нервно задергивались, и вообще он производил впечатление крайне раздраженного человека. Казалось, еще чуть-чуть – и он взорвется, как петарда с подпаленным фитилем. Я и сама начала от него заражаться этим раздражением.

Я, в конце концов, не виновата, что свалилась в пруд, он бросился меня спасать, одежда намокла, а потом машинку заклинило. Если меня обвинять, так можно и дойти до того, что я виновата в плохой погоде.

Глядите, какая важная цаца. Ах да, я помню про график и расписание его архиважных дел, в которые явно не входит дефиле в халате с орнаментом!

Но всё же я засуетилась, пытаясь понять, как выйти из ситуации с наименьшими потерями.

– Давайте я мастеру позвоню, он быстро приедет. У нас знакомый, он услуги мужа на час оказывает, живет на соседней улице. Или, может, будет быстрее, если я съезжу за новыми вещами в магазин?

– Я разберусь, – проговорил Платон с почти слепленными в одну тонкую линию губами.

Чревовещатель, не меньше.

– Тогда я…

– Майя, я пойду, до машины мне два шага, доеду до дома и там переоденусь. Не стоит лишней суеты.

– Ладно, – я буквально скопировала его тон, выглядя такой же холодной и деловой, как он.

Даже выпрямилась, чтобы не казаться подобострастной. И пошла провожать Северова, решившего со скоростью спринтера покинуть наш дом. Он пробормотал “до свидания” и был таков.

И я вот даже не была теперь уверена, что оно будет – свидание это.

Мы ни о чем не договорились. Свидание явно не удалось. Наверное, он разочарован и снова думает, что зря потратил свое драгоценное время. Винит нас. Мама расстроится. Снова начнет причитать насчет репутации, звездочек и прочего.

Но ничего не поделать. Придется ей смириться, что Северов – настолько крепкий орешек, что даже ей расколоть не под силу.

– Платон ушел? – уставилась она на меня, когда я вернулась в гостиную.

– Я бы сказала, сбежал, – я хмыкнула и разъяснила маме, что случилось со стиральной машинке, но сразу пресекла ряд ее новых вопросов:

– И нет, мы не договорились о новом свидании. Он просто ушел и ничего не сказал о том, будет ли в дальнейшем пользоваться услугами нашего агентства.

– Да как же так? Не может быть! Я не переживу! Мы не можем потерять этого клиента, Майя! – чуть не плакала она, заламывая руки на манер драматической актрисы. – Так, мне нужно успокоиться…