дома в пригороде Мельбурна. Вскоре после этого он устроился на работу в офис в многоэтажном здании, где проводил большую часть времени, планируя писать стихи или прозу. В тот вечер, когда его бывший одноклассник насмехался над изображением на экране телевизора, главный герой заподозрил, что тот насмехается над ним – не потому, что главный герой всё ещё молился или посещал религиозные церемонии, а потому, что, проводя почти каждый вечер в одиночестве в своей комнате и пытаясь писать стихи или прозу, он закрывал глаза на реальный мир ради чего-то иллюзорного.
Главный герой не смог бы защитить себя, если бы над ним так насмехались. Более того, он уже подозревал, что он далеко не тот писатель, который мог бы спустя годы включить в одно из своих произведений, так сказать, сцену, в которой вымышленный писатель мстит вымышленному насмешнику.
Спустя двадцать с лишним лет после того, как молодые люди собрались вечером в пятницу или субботу, как описано выше, главный герой начал замечать в газетах одно за другим сообщения о том, что тот или иной человек получил денежную компенсацию от той или иной епархии или религиозного ордена Католической Церкви за то, что тот или иной человек подвергся сексуальному насилию со стороны католического пастора или учителя. В один из упомянутых вечеров молодой человек, который, как сообщалось выше, насмехался над изображениями католических священнослужителей, объявил другим собравшимся в его квартире наверху, что намерен подать в суд на Католическую архиепархию Мельбурна и на монахинь и монахинь, которые его учили. Основанием для его иска послужило то, что приходские священники и учителя отбросили его интеллектуальное развитие на десять и более лет назад; вместо полезных знаний они наполнили его разум легендами и суевериями.
(Даже если бы люди в квартире наверху не пили пиво в течение нескольких часов, никто из них не предположил бы, что молодой человек
(Если говорить серьёзно. Любое судебное преследование Католической церкви показалось бы нелепой глупостью в начале 1960-х годов, даже несмотря на то, что некоторые священники и религиозные учителя в те годы совершали некоторые из тех сексуальных преступлений, которые впоследствии привели к уголовным обвинениям и внесудебным соглашениям.)
Сумма, которую молодой человек собирался потребовать от Католической церкви, в пересчёте на сегодняшние деньги составляла около двадцати миллионов долларов. Когда слушатели спросили его, как он собирается потратить такую сумму, молодой человек дал им подробный ответ.
Спустя двадцать с лишним лет после того, как молодые люди собрались вечером в пятницу или субботу, как уже сообщалось, главный герой начал замечать в газетах одно за другим объявления о продаже того или иного двух-, а то и трёхэтажного здания, бывшего монастырём ордена монахинь или монастырём ордена католических священников в каком-то городке в сельской местности Виктории. В то время, когда молодой человек в квартире наверху начал объяснять, как он потратит сумму, эквивалентную двадцати миллионам долларов, казалось нелепым предполагать, что какой-либо монастырь или монастырь в каком-либо городе в сельской местности Виктории когда-либо будет выставлен на продажу, и всё же молодой человек предсказывал, что Католическая Церковь, которая тогда была процветающей организацией, вскоре начнёт приходить в упадок, и что монастыри и монастыри вскоре будут выставлены на продажу. Молодой человек объяснил остальным людям в квартире наверху, что он использует часть доходов от своего судебного иска в качестве покупной цены двух- или даже трехэтажного здания в сельской местности Виктории, которое раньше было монастырем.
Когда молодой человек, живший в квартире наверху, впервые упомянул монастырь или обитель, и всякий раз, когда он впоследствии говорил о таком здании, главный герой видел в своем воображении ту или иную деталь образа двухэтажного здания из голубого камня, которое он видел только дважды,
в одну из суббот, когда он впервые посетил скачки.
Главного героя на скачки и обратно привёз дядя по отцовской линии, живший в прибрежном городе на юго-западе Виктории. Скачки проходили примерно в двадцати милях от прибрежного города, на ипподроме, окружённом преимущественно ровной, поросшей травой сельской местностью с деревьями вдали. Между деревьями виднелись крыши зданий в небольшом городке. Самым высоким из этих зданий был монастырь, принадлежавший ордену монахинь-учителей. Главный герой лишь дважды видел монастырь из окон автомобиля своего дяди, но именно он, главный герой, заметил несколько слуховых окон над окнами верхнего этажа. Он спросил дядю, являются ли эти окна просто украшением или за каждым окном находится комната, похожая на келью, где та или иная монахиня читает, молится или спит по вечерам. Сначала дядя сказал главному герою, что любой мужчина, выходящий за пределы прихожей и передней гостиной монастыря, подлежит немедленному отлучению от церкви. Затем дядя рассказал, что монахини в монастыре в этом маленьком городке взяли на попечение несколько девочек постарше из более отдаленных районов. Возможно, каждой из этих девочек, как сказал дядя, была выделена удобная комната на чердаке с окном, выходящим на поросшую травой сельскую местность и часть ипподрома вдали.
Одним из условий покупки монастыря, как сообщил молодой человек своим слушателям в квартире наверху, была продажа ему всей обстановки и имущества. Он особенно позаботился бы о том, чтобы часовня была передана ему с целыми алтарём и дарохранительницей, а также ризницей со шкафами, полными облачений и так называемых священных сосудов. Если возможно, он также купит рясы или одеяния священников или монахинь, ранее живших в этом здании. Приобретя здание, он распорядится, чтобы часть первого этажа была превращена в роскошно обставленные апартаменты для себя и женщины, которая жила с ним. Остальная часть первого этажа будет превращена во множество…
Квартиры поменьше, в каждой из которых, по словам молодого человека, будет жить высококлассная девушка по вызову. Верхние этажи будут переоборудованы в просторные квартиры, где постоянно или по выходным будут жить молодые люди, которые навещали его по пятницам и субботам, когда он был всего лишь клерком, работавшим в многоэтажном здании и жившим в квартире на верхнем этаже. Один из этих молодых людей, конечно же, станет главным героем.
Когда молодой человек обустраивал по своему вкусу бывший монастырь или бывшую обитель (так он рассказывал своим гостям не только в тот вечер, когда впервые заговорил о судебном преследовании Католической церкви, но и много раз после этого), и когда каждая из небольших квартир на первом этаже была занята высококлассной девушкой по вызову, тогда начиналась череда событий, ради которых здание было куплено и обустроено. Каждую пятницу и каждую субботу вечером владелец многоэтажного дома устраивал в часовне здания чёрную мессу, то есть непристойную пародию на католическую мессу. Всякий раз, когда он обсуждал этот вопрос, молодой человек, живший наверху, утверждал, что главный герой – лучший из всех молодых людей в квартире, способный служить чёрную мессу. В качестве священника он носил лишь ризу римского покроя, которая едва скрывала его наготу. Молодой человек из квартиры наверху служил алтарником или прислужником и носил только стихарь с кружевной отделкой, доходивший до пояса. Прихожане состояли из всех остальных жильцов многоэтажного дома, каждый из которых был обнажён под монашеским или священникским одеянием. В определённый момент Чёрной мессы священник заходил в дарохранительницу, доставал круассан и бутылку дорогого вина. Так называемое причастие священника заключалось в том, что священник намазывал круассан маслом, ел его и часто отпивал из бутылки. Вскоре после этого прихожан приглашали в святилище, чтобы не причащаться.
Но принять участие в пиршестве. (Еда и питьё ожидали на столах неподалёку.) Ближе к концу пира вокруг святилища, на ступенях алтаря и на самом алтаре перед дарохранительницей разложили множество удобных подушек. Затем последовало то, что молодой человек из квартиры наверху назвал сексуальной оргией.
