– Да-да… Все как я и думал, – хмыкает Ксавье. – У студентки в организме очень высокая концентрация эссенции Фургато.

Ректор сжимает челюсти так, что я, кажется, слышу скрип зубов. И немудрено: даже я уже знаю, что это запрещенное усиливающее зелье, которое могут создать только искусные зельевары Высшего уровня. Такие, как… Алессандра.

Черт.

Едва сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться вслух. Как? Вот как я могла попасть так?

Естественно, меня этот изверг с ямочкой одаривает очень выразительным взглядом, обещающим разговор, от которого мне не увильнуть.

Чувствую, как ладони снова нагреваются. О нет! Только не сейчас! Прячу руки за спиной, сжимая кулаки.

– И как это вещество могло попасть в тело студентки, которая знала, что оно запрещено к употреблению? Особенно на ее факультете? – спрашивает ректор у целителя.

– Вы же знаете, ректор Ферст, что студенты порой идут на очень большой риск… И даже на преступление. Особенно когда, например, не могут никак сдать экзамен. – Этот Ксавье очень прозрачно намекает на то, что у Алисии были мотивы принять зелье. – Магистр Орвелл, она ведь сегодня сдала экзамен?

Я медленно киваю, понимая, что меня обложили со всех сторон.

Ну ведь безупречная логика! Чтобы очернить ненавистный факультет, Алессандра подсовывает студентам запрещеночку, а потом сливает их. Не хочу в это верить, ибо тогда за все грехи Алессандры придется отдуваться мне. Но и полностью выкинуть из головы эту догадку уже не удается.

– Ну вот… – Ксавье пожимает плечами. – Очень жаль, что мы не догадались раньше проверить сорвавшихся нестабильных. Возможно, у них тоже были какие-то запрещенные зелья, ведь, так или иначе, почти каждый из них имел проблемы в учебе.

Ректор снова посылает мне взгляд, полный «любви».

– И эти проблемы, чаще всего, связаны вовсе не с реальным положением вещей. А с предубеждением некоторых наших преподавателей, – раздраженно говорит он.

– Как бы то ни было, ректор Ферст, – продолжает целитель, – семья Фрагранс – не последние люди в королевстве. Как-никак попечители благотворительного фонда Святой Эмбероссии. Мы не сможем скрыть факт нападения, как и имени нападавшей.

– Но это не она на него напала, – внезапно вырывается у меня. – Это он ее активно провоцировал очень неприятными высказываниями.

– Однако магию он против нее не применял? – подняв серую невыразительную бровь, замечает Ксавье.

Сжимаю челюсти и качаю головой. Вот и где справедливость?

– Она тоже осознанно этого не делала, – с рычащими нотками в голосе произносит ректор.

– Но нестабильные на то и нестабильные, господин ректор. – Целитель садится обратно в кресло и достает бумагу и перо. – Вам ли не знать?

Краем глаза вижу, как сжимаются кулаки ректора. Неужели в этом есть что-то личное? Я бы хотела узнать, что…

– Я сам сообщу герцогу Фрагранс о том, что их сын в лазарете, – сообщает ректор, а Ксавье перестает противно царапать пером по бумаге. – А студентку Крукс переведите в изолятор в пятой башне.

– Но ведь…

– Это соответствует всем нормам и схемам работы лазарета, – не дает спорить с ним Ферст. – Ваша главная задача – подготовить лазарет к проверке, профессор Ксавье.

Он разворачивается и идет к двери, а я чуть задерживаюсь: сбежать от Ксавье многим проще, чем от этого тирана.

– Магистр Орвелл, вы идете со мной.

Ну вот. Не вышло.

Мы идем обратно той же дорогой, что пришли, только в конце сворачиваем в другом месте, потому оказываемся у той самой башни с часами, что я видела из окна кабинета.

Если я до этого думала, что ректор напряжен, возмущен и опасен, то каюсь! Я ошибалась. Вот теперь он точно опасен!

Даже если у меня по пути и мелькала пару раз мысль сбежать, то сейчас я отложила ее в сторону. Даже пытаться не буду. Только проблем на одно место себе наживу еще больше.

Мы поднимаемся на этаж, расположенный под самыми часами, пересекаем просторную приемную и заходим в его кабинет. Что ж… не настолько вылощенный, как у Алессандры, но по нему заметно, что хозяин тоже склонен все держать в порядке и под контролем.

Я жду, что мужчина сядет за свой стол из темного дерева, но тот отходит к большому окну во всю стену. Кажется, это именно то, в котором я его видела. Он что, подсматривает за Алессандрой регулярно?!

– Вы все еще будете отпираться, магистр Орвелл? – ледяным тоном говорит он, даже не оборачиваясь.

– Понятия не имею, о чем вы, господин ректор, – максимально спокойно выдаю я, а у самой ладони опять начинают гореть.

Да что ж это такое-то?

– Сколько же в вас жестокости и расчетливости, Алессандра. – Ректор резко оборачивается и делает шаг ко мне. – Так прекрасно делали вид, что вам есть дело до Алисии. А сами упивались своим достижением?

– Вам не надоело обвинять на пустом месте, ректор Ферст? – Я сжимаю в кулаках юбку платья и вскидываю подбородок. – Я считаю Алисию в этой ситуации больше потерпевшей, чем студента Фрагранс.

– Да ну? – усмехается мужчина и делает еще один длинный шаг в моем направлении.

Он приближается, как снежный барс… Тяжело, медленно, неотвратимо. Но если я сделаю шаг назад, то покажу ему, что боюсь. Не дождется!

– Ну да, – в тон отвечаю я, уже ощущая его аромат.

– Но кого интересует ваше мнение, магистр Орвелл? – ухмыляется ректор. – Я уверен, что разделяющая ваши взгляды на опасность нестабильных семья Фрагранс настоит на прибытии сюда проверки. И тут уже будет важно, какую судьбу они уготовят Алисии.

Это звучит страшно. Еще ни одна проверочная комиссия не уезжала с объекта без того решения, которое было выгодно тому, кто заплатил.

То есть сейчас ситуация такова, что с вероятностью девяносто девять процентов факультет закроют. Как закрыли театральный кружок.

Дежавю поднимает в моей душе бурю эмоций и вызывает жгучее желание доказать, что факультет надо оставить.

– Но знаете что, Алессандра… – ректор оказывается совсем близко, и его зрачок вытягивается в вертикальную полоску. – Я не спущу с вас глаз, не позволю подтасовать результаты.

Хоть зрелище и завораживающее, от последних слов становится как-то не по себе. В груди разрастается тревожный комочек. Что задумал этот ненормальный?

Уже не сдерживаюсь и делаю шаг назад, но меня это не спасает – я упираюсь в край столешницы.

– Я буду знать обо всех ваших перемещениях и делах.

Мужчина делает одно резкое, слитное движение, снимает с пальца перстень и надевает его на мой палец. Мелькает мысль, что кольцо слишком большое. Но проходит меньше мгновения, и оно садится четко на моем пальце.

Ферст ехидно улыбается и нависает надо мной, как удав над кроликом.

– Советую вам тщательно обдумывать, стоит ли совершать тот или иной шаг. С этого момента, Алессандра Орвелл, вы находитесь под моим личным наблюдением. Круглосуточно.

Что?!

– А у вас, я смотрю, благородство в крови, – усмехаюсь я в лицо ректора. – То-то вы упиваетесь своей властью.

И снова этот шикарный изгиб брови, выражающий скептическое удивление.

– Вас пугает то, что вы будете под наблюдением? Вам есть что скрывать?

Прищуриваюсь, глядя в его драконьи глаза.

– Ректор Ферст, – твердо, даже дерзко говорю я, – если это вызов, то он принят. Я сама докопаюсь до того, кто стоит за всеми этими происшествиями в академии. Раз вам проще найти крайнего и не разбираться в настоящих причинах.

По тому, как меняется взгляд ректора, понимаю: я попала в точку.

– Вы свободны, магистр Орвелл. – Ферст отходит от меня на два шага, давая мне возможность хотя бы отлепиться от стола. – О собрании вас известят. Помните об этом разговоре. И… постарайтесь не влипать в неприятности.

Сдерживаюсь от того, чтобы не рассмеяться, ограничиваясь ухмылкой. Вытираю вспотевшие ладони о платье и уверенно иду к двери. Только у самого выхода оборачиваюсь, потому что у меня свербит, чтобы последнее слово осталось за мной.