С цветка тут же спадает всякая сонливость.

– Ректор? Выследить? – Он всплескивает руками. – Ты как искать путь обратно собралась?

– Ну библиотека же публичное место? Вот… Начну оттуда. Завтра.

– Не начнешь.

– Почему?

– Если приедет проверка, тебе будет не до этого.

– Почему? А, кстати!

Хорошо, что я вспомнила.

– Нам обещали проверку артефактом. К чему мне быть готовой?

– К тому, что тебя раскусят на раз-два, – совсем сникает Сильвио.

– Почему? – Наверное, это вопрос вечера.

– Потому что любая твоя ложь тут же будет раскрыта.

О, так это что-то типа детектора лжи?

– Что ж, тогда я буду говорить правду, – пожимаю плечами.

Смотрю на столик, там уже стоит мой ужин. И это хорошо, что я решила начать ходить в столовую с завтрашнего дня. На сегодня мне достаточно общения.

Поужинав и приняв душ, я отрубаюсь, как будто не спала неделю. Но и это не помогает мне: я снова встаю слишком поздно, особенно учитывая, что завтрак проходит в определенное время, а туда еще нужно дойти!

Наспех собираюсь под неодобрительным взглядом Сильвио, застегиваю блузку и замечаю, что верхняя пуговка болтается на ниточке. Оглядываюсь в поисках иголки с ниткой, но… вряд ли такое богатство найдется у Алессандры.

Переодеваться мне некогда, Берту звать тоже. Ладно, скрещу пальцы, чтобы продержалась, пока я завтракаю, а потом, если что, постараюсь пришить.

Никогда мое появление не вызывало такой фурор. В нашем университете меня вообще не замечали, пока я не решила пойти против системы. Все у меня было правильно: прийти на работу чуть пораньше, уйти чуть позже, в срок сдавать все бумажки и не привлекать внимания начальства.

Жизнь Алессандры же всегда была чередой вызовов как себе самой, так и обществу. Она была заметна, все знали, как она себя ведет, как общается, и то, что она никогда не появляется в столовой.

Но сейчас столовая для меня – источник важной информации. Именно тут всегда обсуждаются самые острые и насущные темы, именно тут собираются самые интересные сплетни, и где, если не тут я лучше познакомлюсь с коллективом.

Однако я и подумать не могла, что, когда я зайду в столовую, наступит такая гробовая тишина. Черт.

– Приятного аппетита? – произношу я именно с вопросительной интонацией, как бы подразумевая «ну и что вы все уставились?».

Это срабатывает, и преподаватели предпочитают отвести взгляд. Ну и ладушки.

Активирую свое меню кристаллом, забираю поднос и устраиваюсь за одним из свободных столов, недалеко от самого большого скопления преподавателей.

– А можно я сяду с вами? – спрашивает вчерашняя беременная преподавательница и, не дожидаясь ответа, садится напротив. – А я вчера так и не представилась. Я Катрина Гу. Младший преподаватель с кафедры прикладной артефакторики. Ну и смотритель хранилища на полставки.

Чувствую на себе прожигающие взгляды. Все с вожделением ждут, как же я избавлюсь от этой Катрины. Но…

– Приятно познакомиться. Я же, полагаю, вы знаете, кто я?

– Конечно! Про вас столько всего рассказывали!

– Хорошего или плохого?

– Ну и хорошее тоже было, – уходит она от прямого ответа. – Вот например, как вы… Ой, нет… А! Вспомнила. Вы тогда… не, и это не то…

Она эмоционально всплескивает руками, задевает подносы, и мой чай растекается по столу.

– Ах! – Катрина прижимает руки к груди. – Я стала такая неловкая!

Взгляды, сверлящие мне спину, становятся поистине испепеляющим.

– Можете не напрягаться, – отмахиваюсь я, хотя мне было бы прям интересно узнать, что же приплели Алессандре, и вытираю салфетками стол. – Я знаю, какая я. Но всегда есть место разнообразию.

Она не замолкает весь завтрак, болтая то об артефактах, то о своей семье, то о подготовке к родам.

Мои попытки услышать хоть что-то важное, катятся в тартарары. Ну да ладно. Не последний день ем.

Закончив завтрак, я выхожу из столовой и, по-моему, уже привычно сталкиваюсь с ректором. Он снова хмурится, как будто я опять залезла в башню или сунула эссенцию Фургато прямо ему под нос.

– Магистр Орвелл, – нависает он надо мной, – у вас что-то случилось? Что-то с Бертой?

– А вас интересую-таки я или моя служанка? – отвечаю я, а сама нервно кручу болтающуюся пуговицу.

– Вы не ходили раньше в столовую, – произносит Ферст, отмечая мое движение и снова беспорядок во внешнем виде.

– Ну а теперь пришла. Проголодалась.

– Вы что-то опять задумали? Всю ночь придумывали план? – усмехается он.

– Вам ли не знать, где я была всю ночь и что делала, – огрызаюсь я.

– Ректор Ферст.

Слышится из-за спины Ферста низковатый женский голос.

– А я вас везде ищу.

И тут пуговица остается в моих пальцах, а края рубашки расходятся, создавая эффект декольте. И это, конечно же, не укрывается от ректора, взгляд которого буквально приковывает к моей груди.

– Эриан, я… – В поле зрения появляется эффектная брюнетка, а потом замечает меня, близко стоящего ко мне ректора и отлетевшую пуговицу в моих пальцах. – Что тут…

– Что тут… – Брюнетка останавливается, делает пару вдохов, а потом заканчивает фразу: – Что тут происходит, ректор Ферст?

Мне не приходится слишком долго думать о том, кто это. Почти всех преподавателей я уже запомнила в лицо (жаль, еще не по имени, но все впереди) – это просто особенность моей памяти и навык, очень важный в работе.

Я могу точно сказать две вещи. Первая: комиссия уже приехала. И вторая: передо мной стоит Иргания Дроуфор – бывшая ректора и по совместительству дознаватель.

Темные, как вороново крыло, волосы стянуты в тугой пучок на затылке, подчеркивая аристократические черты ее лица. Холодный, пронзительный взгляд темных глаз выдает ее внутреннее напряжение и недовольство. Тонкие, четко очерченные губы плотно сжаты, словно она изо всех сил сдерживает желание резко высказаться.

Честно говоря, мне очень хочется как-то колко ответить, но я понимаю, что с этой дамой шутки плохи. Хотя… Чувствую, что я в ее глазах уже стала врагом номер один за один только внимательный взгляд ректора на мое декольте.

– Вас что-то смущает, гера Дроуфор? – Ректор разворачивается к Иргании и как бы невзначай закрывает меня своей широкой спиной.

– Мне кажется, я прибыла в академию именно для того, чтобы задавать вопросы. Не так ли? – Несмотря на свою молодость, она излучает ауру властности.

Ее фигура и поза говорят о годах тренировок и безупречном самоконтроле. Однако в этот момент сквозь внешне ледяное спокойствие Иргании проступают едва уловимые признаки внутреннего смятения, выдавая, что она сильно недовольна.

– Вы прибыли, чтобы искать ответы, – парирует ректор.

Пока я нахожусь «под прикрытием» ректора, поправляю края кофты так, чтобы они хотя бы не сильно расползались, и решаю, что им и без меня будет нескучно.

– Ну, раз у вас тут такое насыщенное общение, – говорю я, выползая из-за Ферста, – я, пожалуй, пойду.

– Думаю, с вами мы тоже очень насыщенно пообщаемся, – весьма несмешно шутит Иргания.

– Мне воспринимать это как угрозу или как обещание?

Она слишком много на себя берет.

Я «мило» улыбаюсь Иргании и возвращаюсь в свою комнату.

– Тебя не съели? – обеспокоенно спрашивает Сильвио, когда я переступаю порог апартаментов.

– Подавятся, – недовольно бросаю я. – Черт возьми, где тут иголка с ниткой?

Ношусь по гостиной, осматривая ящики и ящички.

– Что? А! – Фамильяр бьет себя листочками по «лицу». – Так используй бытовую магию!

Мой скептический взгляд на него дает откровенно понять, что я об этой «замечательной» идее думаю.

– А, точно! – Сильвио сникает. – Я могу лишь направить потоки магии, но не научить. Тебе бы в библиотеку…

Мой кристалл начинает светиться оповещением от ректора.

– Ну, по-видимому, мне туда и дорога. Комиссия облюбовала для допросов именно ее.

От досады хочется пнуть что-нибудь.