Обязательно! Всенепременно! Вот прямо сейчас сижу и активно поминаю. Свою прошлую жизнь.

Плохо помню, как добираюсь до дома, где меня встречает холодильник с единственным соленым огурцом на дне банки и с половинкой батона. Вчера только отправила деньги за аренду квартиры, и теперь нужно дожить до зарплаты… Которой не будет.

Наливаю стакан воды, делаю несколько глотков, а остальное выливаю в горшок с китайской розой у окна. По старой привычке беру ножницы и начинаю подрезать цветок, который скоро займет полкухни. Как мама смеялась надо мной, мой способ постичь дзен.

Адреналиновый шторм утихает, и теперь в душе можно перекати-поле запускать. И что мне теперь делать?

Последнее, что я помню, – книга перед сном. «Унесенные ветром».

А потом…

Потом я нахожу себя в руках какого-то грубияна, который обвиняет меня не пойми в чем. И даже ямочка на подбородке его не оправдывает!

Осушаю до конца стакан и откидываюсь на спинку дивана.

– Да… Не Алессандра ты… Точно не она… – подает с окна голос… цветок.

Голос мягкий, с приятными бархатными нотками. В нем слышится сочувствие и легкая ирония. Но… Я не могу поверить своим глазам: это действительно говорит цветок! Не очень большой и, кажется, скептически глядящий на меня.

– Эй, ты там живая? Мне плохо видно, вон та стопка бумаг мешает, – продолжает он.

А я пытаюсь вернуть себе способность говорить.

Пора признать пару фактов: это все по-настоящему и… это все взрывает мне мозг.

– Ты кто? Или что? – выдавливаю из себя я, поднимаюсь и ставлю стакан на стол.

– Предпочел бы «кто» все же.

Если бы это было животное, я бы сказала, что оно морщит нос. А тут… Я даже не знаю.

– Хорошо. Ты кто?

– Я Сильвио! – Он горделиво вскидывает бутон, который напоминает голову, и продолжает: – Только запомни! Ударение на вторую «и»!

Немного опасливо подхожу ближе к цветку и присаживаюсь на подоконник рядом.

– Тоже хорошо, я запомню. А я Олеся…

– Нет, моя дорогая, – фамильярно, с легким подколом говорит Сильвио. – Теперь ты Алессандра Орвелл. Да-да! Советую запомнить. Уж не знаю, какими путями и по какому такому решению богов, но твоя душа попала в тело Алессандры.

– И ты предлагаешь мне спокойно принять все то невероятное безобразие, что происходит вокруг: рассказы о нестабильной магии, говорящий цветок, попадание в другое тело…

Сама себе поражаюсь! Я разговариваю с живым цветком!

– Но-но! Не просто говорящий цветок, – обиженно хмурится Сильвио. – Я твой, то есть Алессандры, фамильяр. Помощник в магии. Правда, Алессе не нравилось мое присутствие. И я не предлагаю, а настоятельно советую тебе поверить во все происходящее, чтобы остаться в живых.

А? Сердце ухает в пятки и начинает быстро-быстро биться где-то там.

– Что ты имеешь в виду? – решаю уточнить я.

Может, я что-то не так поняла?

– Если кто-то узнает, что ты попаданка, то тебя тут же арестуют и увезут. Что там дальше с ними происходит – не знаю, но они никогда не возвращаются, – продолжает описывать страшные перспективы Сильвио. – Считается, что у попаданок неконтролируемые и слишком сильные магические всплески. Ну и… сумасшедшие они.

Да, естественно! Тут сойдешь с ума, когда попадаешь непонятно куда, непонятно как, а потом еще и пугают вот так…

– Но ведь ты же как-то узнал, что я не Алессандра.

– Я ее с детства знаю. – Сильвио отмахивается листочками. – Я почувствовал изменения в нашей магической связи, а потом… Алесса никогда и ни за что не стала бы пить воду, которую дал ей ректор.

А, точно, стакан же мне подал этот зеленоглазый… ректор? Определенно, мне уже начинает нравиться это учебное заведение.

– Она его недолюбливает?

– О, это мягко сказано! У них давняя личная вражда. Я из-за ограниченности своих перемещений, – он показывает на свой горшок, – знаю не очень много. Но какие у них время от времени тут были дебаты!

– Отлично, – киваю я, соображая. – То есть сейчас, перед моим попаданием, они тоже спорили?

– Да. Ректор Ферст пришел высказать свои подозрения, Алесса решила, что лучшая защита – это нападение, а потом… Пуф! И она повисла на его руках. Ну а потом ты уже знаешь.

Красиво я вошла в эту жизнь… И что мне теперь делать?

– А вернуться… Я же могу как-то вернуться?

Цветок «пожимает плечами».

– Наверняка, да. В библиотеке надо поискать.

Н-да… Тут на его помощь не понадеешься.

То есть мне остается только вживаться в роль, не тереться под носом ректора, который имеет на Алессандру зуб и точно быстро раскусит меня, и искать. Причины и решения.

– Ладно… Расскажи мне про свою хозяйку. Потому что, как я понимаю, такой бонус, как ее память, мне недоступен.

В течение ближайших десяти минут я узнаю, что Алессандра – единственная наследница очень богатой и влиятельной семьи. И в ней все прекрасно, кроме одного: она унаследовала совсем не тот дар, который все ожидали. Вместо сильной стихийной магии у нее проснулся «талант огородника», как его пренебрежительно называл отец. Поэтому Алесса с детства чувствовала, что всех разочаровывает, и доводила все дела до идеала, воспитывая в себе педантичность. И стервозность как побочный эффект.

В столичной академии Алессандра почти сразу возглавила факультет травничества и зельеварения, став самым молодым магистром и деканом. Студенты ее не любили, преподаватели опасались связываться с ней.

– То есть мне нужно стать стервой? И всех гнобить? – Я тру переносицу, не понимая, как это осуществить. – И ей так нравилось жить?

– Она по-другому не умела, – вздыхает Сильвио.

А я не умею так… И как теперь быть?

Задумчиво разворачиваюсь и смотрю в окно. Надо все же понять, где мне придется временно жить. Или выживать.

Внизу, на брусчатой площади, то там, то тут группками стоят студенты. Все в форме разного цвета, но общего кроя. У девушек темные юбки, белые блузки и пиджаки, а у парней – брючные костюмы с неизменно белыми рубашками.

Есть и одиночки, которые сидят на скамейках с книгами или, видимо, своими фамильярами.

Прямо через площадь высится башня с часами. Почему-то внимание привлекает большое окно, расположенное как раз под ними. На миг мне кажется, что там стоит уже знакомая широкоплечая фигура ректора и пристально смотрит на меня.

Но стоит мне моргнуть, понимаю, что там никого нет. Показалось?

Так. Значит, план такой. Сейчас сюда должен прийти этот… целитель, но я еще не готова изображать Алессандру. Даже Алессандру после обморока.

Беру цветок с окна и крепко обнимаю большой глиняный горшок.

– Ох, что ж ты такой тяжелый?! – кряхчу я.

– Ты что… Ты куда? Зачем? – Сильвио, ощутив отсутствие твердой поверхности, растерянно машет листьями и крутит «головой».

– Куда я без тебя? Подсказывать будешь, – объясняю я и, пыхтя, иду к двери.

Оперев горшок о коленку, чтобы освободить одну руку, тянусь к ручке, но… Не успеваю!

– Магистр Орвелл.

Дверь открывается без стука так, что я даже вздрагиваю.

– Я понимаю, что после вчерашнего вам плохо, но не стоило впутывать сюда ректора.

Я отшатываюсь от входящего в дверь мужчины средних лет, среднего роста и среднего телосложения. Вот… ничего, за что можно зацепиться взглядом, пожалуй, кроме щербинки между широкими верхними зубами.

Просто обычный человек не совсем в обычном пиджаке. Но и этот пиджак не сильно выделяется, после того как я имела счастье (или несчастье, тут уж как посмотреть) видеть ректора.

Он окидывает меня оценивающим взглядом, подозрительно прищуривается. Тут же целители не видят душу?

– А? – растерянно отвечаю я, а потом вспоминаю, что Алессандра – стерва. – У меня все прекрасно, когда ректор держится подальше.

Мужчина перестает щуриться, зато начинает хмуриться. Он, кажется, почти не слушает меня и не замечает заминку на первом слове. Его взгляд прикован к моему фамильяру.