Зеленый холмистый лес расстилался перед Манекой на панорамном обзоре, открывавшемся с передней камеры Бенджи, когда батальон с грохотом несся навстречу врагу. По крайней мере, некоторые из разведывательных дронов Щенков проработали достаточно долго, чтобы их уже заметили, и она почувствовала, как вспотели ее ладони, а во рту пересохло, когда прогремел первый залп мельконийской дальнобойной артиллерии по ним.

Она старалась не думать о шансах. Шестьдесят Суртуров и вдвое большее количество Фенрисов были серьезным препятствием даже для батальона современных Боло; для Тридцать Девятого же задача была совершенно невозможной, и каждый человек и Боло в Батальоне, начиная с полковника, это знал.

— Мельконианские военные корабли выходят на орбиту планеты, — объявил Бенджи, и Манека в ответ отрывисто кивнула.

Оперативная группа коммодора Селкирка заплатила за свою храбрость. Ни один из его кораблей не выжил, но перед смертью они изрядно потрепали мельконианский флот. Не осталось ни одного линкора или крейсера Щенков. Ни одного тяжелого крейсера, но девять легких и одиннадцать эсминцев уже примерно двенадцать минут неслись к Шартру на максимальной скорости. Она надеялась, что батальон выиграет гонку и вступит в схватку с наземными силами Щенков до того, как их уцелевшие подразделения флота смогут вмешаться, но цифры, мигавшие на графике Бенджи, мрачно утверждали, что этого не произойдет.

Ракетные батареи, которые мельконианцы окопали в самом сердце своего наземного анклава, извергли огонь, и на батальон обрушился град ракет с высокой траекторией полета. Еще больше ракет падало с орбиты, выпущенные с приближающихся военных кораблей в поддержку наземных систем. Их профили полета позволяли батальону легко осуществлять перехват, но на самом деле они изначально не предназначались для прорыва обороны. Их функция заключалась исключительно в том, чтобы насытить оборону Боло, в то время как настоящие убийцы прорывались на меньших высотах.

— Удаленные платформы сообщают о запуске крылатых ракет по всему фронту противника, — произнес звучный баритон Бенджи. — Текущая оценка: приблизительно четыре тысячи штук, плюс-минус пятнадцать процентов.

— Поняла, — напряженно прохрипела Манека.

— Полковник Чайковский сообщает нам, что вражеские крейсера и эсминцы меняют курс. Исходя из их нового курса и скорости, я оцениваю вероятность в 96,72 процента того, что они попытаются войти в зону атаки батальона одновременно с ракетным ударом с малой высоты.

— Сегодня ты просто переполнен хорошими новостями, не так ли? — ответила она, обнажив зубы в том, что можно было бы снисходительно назвать улыбкой.

— Я бы не назвал их “хорошими”, — ответил Бенджи с одним из своих электронных смешков. — С другой стороны, очевидное желание Врага сосредоточить всю доступную огневую мощь в кратчайший возможный момент дает нам некоторые тактические преимущества, Манека.

— Да, конечно дает.

Она покачала головой.

— Я серьезно, — сказал ей Боло, она перестала качать головой и недоверчиво посмотрела на внутренний визуальный датчик.

— Каким образом то, что они обрушат на нас еще большую огневую мощь, повышает наши шансы на выживание? — спросила она.

— Я не говорил, что это повысит вероятность нашего выживания. Я просто заметил, что это дает нам определенные тактические преимущества — или, по крайней мере, лазейки, — которые мы не могли бы создать сами, — ответил Боло, и в его голосе было нечто большее, чем простая электронная уверенность. Это был опыт. Личный опыт, накопленный за сто двадцать шесть лет его службы против врагов человечества. — Если бы их военные корабли предпочли оставаться на дальних ракетных дистанциях, а не задействовать свои энергетические батареи, они остались бы за пределами досягаемости нашего энергетического оружия. Однако, как бы то ни было, анализ новых подлетных траекторий показывает, что они войдут в зону поражения энергетического оружия батальона за 16,53 секунды до того, как появятся крылатые ракеты их наземных войск.

Голубые глаза Манеки Тревор расширились от понимания, и Боло издал еще один смешок. На этот раз холодно, без намека на юмор.

— Они дают нам шанс поразить их прежде, чем ракеты долетят до нас? — спросила она.

— Так точно. Они явно пытались тщательно скоординировать маневр, но время, по-видимому, недостаточно соответствует их потребностям. Если они не скорректируют свои полетные профили в течение следующих тридцати восьми секунд, Батальон сможет поразить каждый их военный корабль по крайней мере один раз, прежде чем их крылатые ракеты выполнят свои конечные маневры. Если бы они были готовы дождаться начала первой ракетной атаки, прежде чем приблизиться, или даже постоянно оставаться за пределами досягаемости “Хеллбора”, они в конечном итоге смогли бы уничтожить весь Батальон одними ракетами.

— Вместо того, чтобы дать нам возможность полностью уничтожить их орбитальную огневую поддержку! — закончила она за него.

— Так точно, — повторил Бенджи, и она услышала одобрение — и гордость — в его глубоком голосе. Она почувствовала гордость за себя. За ученицу, которой она стала, когда полковник дал под ее командование первый Боло… и, тем самым, поручил этому Боло заботится о ее истинном обучении. Вот что придавало гордость его голосу: тот факт, что его ученица так быстро осознала чудовищность ошибки мельконианцев.

Оглушительный грохот приближающихся с высокой траектории ракет обрушивался с небес, словно молнии обезумевших божеств, но атакующие бегемоты Тридцать Девятого Батальона даже не замедлились. Может, они и были древними, но они были Боло. Батареи бесконечных повторителей с ионными зарядами и лазерные установки подняли дула к небесам и бросили вызов богам, элементы противоракетной обороны изрыгли огонь, и небеса запылали.

Батальон мчался вперед со скоростью более восьмидесяти километров в час по густому девственному лесу. Даже их колоссальные громады не могли сохранять устойчивость на такой местности на такой высокой скорости, и амортизационная рама командирского кресла Манеки колотила по ней, когда Бенджи содрогался и кренился, как какой-нибудь древний парусник Старой Земли, огибающий мыс Горн. Но даже когда его мощные гусеницы превращали шестидесятиметровые стволы деревьев в измельченный хлорофилл, его оружие отслеживало приближающиеся ракеты с убийственной точностью. Ракета за ракетой, десяток за десятком ракет одновременно, исчезали в ослепляющих глаза огненных шарах, затмевающих свет солнца Шартра до незначительности.

Несмотря на свой ужас, несмотря на уверенность в том, что батальон не сможет победить, Манека Тревор с благоговением смотрела на изображения на своем визуальном дисплее. Ракетная атака мельконианцев виделась полусферой пламени. Она надвигалась над ней чашей, в которой не было ничего, кроме огня, разрушения, и ослепительной короны гнева на целый батальон Боло.

— Вражеские крылатые ракеты входят в зону нашей обороны через 21,4 секунды, — спокойно объявил Бенджи, несмотря на то, что дисплей заливал ослепительный свет. — Вражеские боевые корабли выходят на дистанцию поражения через 4,61 секунды, — добавил он, и в его тоне было столько же желания, сколько и удовлетворения.

— Приготовиться к бою, — приказала Манека, хотя оба они знали, что это была чистая формальность.

— Готов, — подтвердил Бенджи, и его главная башня развернулась, с ровным мощным воем его “Хеллбор” нацелился вверх.

Манека перевела взгляд с визуального дисплея на тактическую схему, и ее кровь застыла в жилах, когда она увидела невероятно плотную россыпь значков ракет, несущихся к ней. Разведывательные беспилотники Батальона находились на достаточной высоте, чтобы наблюдать за ракетами сверху, пока они с визгом проносились в атмосфере, огибая рельеф всего в пятидесяти метрах над препятствиями на пересеченной местности, со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука. Атмосферные ударные волны, создаваемые тысячами ракет на такой скорости, были подобны гигантскому молоту, разбивающему все на своем пути в щепки, и когда они достигнут батальона, станет еще хуже. При их скорости даже у Боло будут лишь крошечные доли секунды, чтобы поразить их, а их защита уже была эффективно насышена продолжающейся бомбардировкой по высокой траектории.