Что нет ничего хуже, варения в этих говнах! Вечно булькающем болоте, где каждый микро царёк, мнит себя царьком большим, и квакает о своем господстве. И хоть она тоже, одна из этих «царей», она бы предпочла, чтобы эти говна не варились, были стоячими, как и раньше. Когда силы были примерно равны, был паритет, и установлено шаткое перемирие, растянувшееся на долгих пять лет.

Но… сейчас она поняла, что все же существует в мире то, что может будет хуже всего этого — восемь подземелий за день. Восемь… нет, девять! Да и то, не факт, что не больше — слишком велики возмущения магии из-за такого скопления пробоев.

Девять подземелий за раз… такого нет даже в исторических хроников вековой давности! О таком не помнит даже самый древний дед, да и, в общем — не было такого никогда! И ни где. Не на такой маленькой территории!

Это нонсенс! Феномен! Им уже заинтересовались все, кому не лень! В город едут делегации отовсюду, из самых разных мест, но, по факту, это же и означает, что филиалу ассоциации охотников этого города пришел конец.

Его разорвут! Раздербанят! Понаехавшее начальство будет докапываться до всего! Учинят проверки, будто это они, работники офиса, и его охотники, виноваты в возникновении подобного феномена! Власти города тоже не останутся в долгу! Внесут свою одинокий Юнь, будто что-то понимают! Поучаствуют в дележа… и попляшут на костях.

И всем будет плевать на мирный люд, который в этом хаосе будет варится, дрожа от страха, что случится пробой. Что будет бойня. Что… город может быть стерт с лица земли куда меньшим количеством едино моментно существующих порталов.

А ведь еще не вечер! И даже не завтрашний день — порталов может стать еще больше, границы возможностей аномалии и причины её возникновения неизвестны.

Одно радует — из-за наплыва охотников проблем с закрытием всего этого безобразия не будет. Не должно быть! Максимум — одно два низкоуровневых зевнут. Людям, погибшим от монстров, вырвавшихся из этих разломов от этого конечно легче не станет, но город в целом, скорее всего уцелеет.

Ну а филиал ассоциации охотников… после всех этих перепонов и всего остального, всё равно восстановят — никуда не денутся. Как ни крути, а городок, где может враз случится ТАКОЕ не может остаться без своего надзорного центра, следящего за проявлениями маны вокруг.

Мать в момент нашего появления в квартире сидела в нашей комнате и рыдала. Сидя на коленях, в ладони… не знаю даже, что там напридумала её голова, на тему того, куда мы делись-пропали, но вид несчастной женщины, просто не мог не задеть струны моей души. И я даже дернулся было просто выскочить из стены, и начать утешать, но сдержался. Иначе, все зазря, так что…

— Жарко что-то прям… у душно как-то стало. — забеспокоилась стоящая рядом сестра, начав обмахивать своё лицо своей ладошкой.

— М? Жарко? — поинтересовался я, и тут у меня расширились глаза.

— Да… ты чего?

ШВАХ! ШВАХ! ААААХ! Даже тут, в квартире, за защитным контуром! Я ощущаю, как щедро плеснуло Хаоса в мир! Прям… ведро! На раскаленную печь! Трещина лопнула и расползлась разрывом! И хочется бежать, закрывать, спасать… но мать! И я вновь разрываюсь меж личным и общественно важным! Меж всеми людьми, и… одним человеком.

Раньше бы я без сомнений выбрал всех, общество в целом — у меня тупо не было дорогих людей! Люди для меня приходили и уходили, рождались, взрослели, жили, старели, умирали. Все это проходило как течение воды реки, как простое движение перед глазами, и ничего кроме! Века… сменялись веками, а я… научился этого не замечать.

Был ли я счастлив? Нет! Последние годы — просто жил. Плыл по течению, сам уподобившись реке. Потерял смысл, интерес… ну и, подох — меня сметили те, в ком стремления еще не угасли. Те, кто жаждал чего бы то ни было. Я же жаждал получить компанию, что всегда будет со мной, не уйдет, не отвернется, и с которой не заскучаешь и за тысячелетие. Вон она, стоит рядом! Моя компания. Удивлённо смотрит на мои выпученные зенки, хлопая ресничками.

Однако пол века жизни тут уже позади. За пол века мать не изменилась, не стала иной. Не постарела, а даже помолодела моими трудами! Она тоже ценна! Тоже важна! И… я не могу, просто взять и променять её на тысячи жизней иных людей! Не могу принести такую жертву! Не могу поставить её выше прочих матерей! Однако — сейчас она мне важнее прочих.

Бросать людей я не собираюсь, просто… на первое место поставлю её, спасу её, а люди — пусть чутка подождут. Порталы еще не открылись, ничего страшного за пару минут… или даже часов, не случится.

— Брат, ты чего? Что так смотришь на меня? Что-то случилось? — поинтересовалась сестренка, видя мой вид и пуча глаза.

— Кхм. Да нет, ничего, — состряпал я обычное лицо, стирая удивление, сомнения, и натягивая улыбку.

— Ага, так я и поверила, — скривила деваха мордаху, легко поняв, что что-то не так. — Что-то с мамой? И почему так душно то?

— Сейчас поправим, — улыбнулся я, и раскочегарил контур, на поглощения силы Хаоса по полной программе.

Правда, детскую комнату данная настройка толком не коснулось. Иначе… контур не особо шарит за виды магии, и тупо хавает магию без разбору, всю, до которой дотянется — потому то магическая техника и дохнет! Просто сейчас в воздухе дофига Хаоса, и очень мало, на его фоне, всего прочего. Однако люди без маны, те, что не умеют её контролировать, обычные человеки, от подобной откачки… ну, скажем так — почувствуют себя как в морозилке. Контур вытянет и то, что нужно им для жизни, даже если они сами этого не знают. И почки в подобной «морозилки» застудить тоже, более чем реально.

— А сейчас что-то холодно стало, — поежилась сестренка. — И все равно маленько душно — пошевелила она своим носиком.

— Упс. Сейчас поправим. — улыбнулся я, подкорректировал настройки еще чутка.

— Почему ванилью пахнет?

Да епрст!

— Сейчас!

— Ну вроде норм… — сказала девица, прислушиваясь к ощущениям, и принюхиваясь к запахам.

А ведь магия ничем не пахнет! Совсем! Причем тут нос тогда? Просто выверты мозга, для придания неясным ощущениям, ясные ассоциации. Для тех, кто родился без контроля над маной, а приобрел её только с возрастом, накопив в себе достаточное количество сил для перехода на качественно иной уровень, это нормально.

Вот только причем тут сестра? Она то родилась магией! Она… сама магия! И память у неё моя есть! Почему тогда… почему она… воспринимает все так, как обычный человек? Неужто те годы, когда она считала себя обычным ребенком так повлияли? Затерев и этот аспект восприятия, подменив на общечеловеческое суждение мозга?

Ладно, с этим позже разберусь! Или не разберусь. Я достаточно знаю о том, как люди воспринимают тот или иной аспект силы, чтобы было не было проблемой интерпретировать людские восприятия для самого себя. Тем более что сестра пользуется именно этими понятиями, теми людскими, мне известными, а не какими-то своими, придуманными «на коленке». Помнит ведь это! Так почему…

— Сдаёшься? — говорю я, стоя вместе с сестрой в спальне, а голос мой звучит так, словно мы в детской.

Мать вздрагивает, отрывает лицо от своих рук, мгновенно переставая реветь. Озирается по сторонам, пытаясь понять, откуда идет звук.

— Сдаешься? — вновь говорю я, и слегка толкаю сестренку плечом, чтобы та тоже что-нибудь сказала.

— Хи-хи-хи-хи, — вместо слов издает она смех.

— Ах вы… — мгновенно высохли слезки на матеренном лице.

И она даже предприняла порыв встать, но не стала этого делать. Вместо этого выглянула за дверь в коридор, поглядела направо, налево, прислушалась, не слышен ли топот детских ножек? Не услышав его, закрыла дверь в комнату и отошла на два шага от неё. Замерла… кажется решив, что наши голоса ей приглючились.

— Мы тут.

— Где вы⁈ — чуть не плача.

— Не выйдем, пока не сдашься! — восклицает сестра звонким голосом.

А я ухмыляюсь, ведь мать уже десять раз сдалась и сказала об этом вслух, просто мы в это время были не тут. Ну и сказано это было не так, как нам надо.