Прятать трупы уже смысла нет, поздно, так сказать. А раз найдут трупы, то и остальное нет смысла прятать. Ну, разве что наше с сестрой участие… хаос! Камера на лестничной площадке! Где серверная видеонаблюдения домом? Где она? Где…

— Сестрица, я отойду ненадолго. — сказал я сестре, и нырнул в пол, как в воду.

— Ладно… да кому я вообще это говорю? — пробурчала она, приподнимая ручки ладошками к верху, и пошла на кухню, жарить колбаску.

А я же начал усиленно искать серверную дома, сервер камер видеонаблюдения. Так… так. Так… нет, не тут, и не тут… куда ведет тот кабель? Нет, это тупо — так я буду месяц искать хаб, куда все стекается! Поступлю проще — рубану свет во всем доме, и поищу место, где сохранилось питание. Как ни глянь, а сервер… что? Они издеваются? В серверной нет своего источника энергии⁈ И я зря выжигал силовое ядро генератора дома? Как так? Или у них там какой-то иной источник питания, и я не чувствую…

Так! Я не тем занялся! К зданию уже подъехали копы! Я теряю время! Надо решить, что делать… а что делать? Мы бедные маленькие дети! Напуганные до усрачки, прячущиеся в углу, пока злые дяди курочили дверь и шастали по дому! Да, это единственный рабочий вариант. Ну а то, кто убил злодеев и, кто испортил генератор — мы дети! Мы не знаем! Сами ищите! Ну а то, что мы отпечатались на камерах видеонаблюдения там, где быть не должны… один кадр! Это не мы! Мы ничего не знаем!

Да и кто поверить, что мы и правда там были? Вот-вот! Никто! Или я плохо знаю этот мир? Тот бандит, что упал с высоты, не выглядел сильно поражённым, что детки убили его товарищей. Напуганным да, но не удивлённым. Надо больше узнать об этом мире и этой стране! Нехорошо получится, если тут дети регулярно убивают взрослых, а мы и не знаем.

Выскочив из пола, я хотел было накинутся на жаренную колбасу, приготовленную сестрой, но замер, так как к входной двери подошли двое неизвестных, но без масок и в форме.

Дверь вернуть в искорёженную форму! Вернуть следы пилы и удара! Пока её вид еще прикрывает артефакт — похитители озаботились тем, чтобы зияющая дыра не привлекла внимание раньше времени.

Копы, как ни странно, заметили существование артефакта, и остановились пред генерируемой им взвеси, что-то обсуждая — звуки гасятся, и я не слышу их голосов, а по губам читать не умею. Не на этом языке.

Колбаса — растворись!

— Эй! — возмутилась сестра, когда с плиты и почти что из её рук, пропала сковорода.

Запах — тоже! Вернуть запах горелого пластика и металла, и… нет, запах страха мне сымитировать не удастся. Да и эти запахи, что я создал, удалось добиться лишь путем подпаливания части проводки — потом чинить еще придется! А-то в половине квартирки теперь света нет…

— Сестра, мы напуганные, бедные и несчастные дети! — проинструктировал я Лину, и полез под стол, прятаться. — Не лягающиеся и ругающиеся, и швыряющие во все подряд копья! А напуганные и слабые! Ясно⁈ — надавил я на неё, когда она тоже залезла под стол, устроившись рядом.

— Угу. — кивнул она, устраиваясь поудобнее — Плакать надо?

— Конечно! — даже возмутился я и сам попытался выдавить из себя слезу

Что-то не выходит.

— Не получается. — произнесла сестра, у которой глаза тоже остались сухими.

— А ты попробуй… вспомнить… пару горьких моментов — вспомнил я пару не самых приятных моментов своей прошлой жизни и глаза послушно увлажнились, и почему-то покраснел нос.

Мне что, стало стыдно за себя прошлого?

— Всё равно не выходит… какие моменты мне вспоминать брат⁈ — взглянула она на меня с усмешкой, — как меня в угол ставили? Или сладкого лишали? Так даже смешно, а не грустно от этого!

— Ну… тогда то, как я тебя гонял по полигону.

— Все равно — что там такого печального?

— А как родители тебе не верили, что я сквозь стены хожу?

— Ну так понятно, что не верили! Сама бы не поверила! — все так же не впечатлялась сестренка.

— Ну тогда… тогда вспомни твой поход к гоблинам. Вспомни, что ты…

Сестра вздрогнула, покраснела, а её глаза мгновенно увлажнились.

— Ладно, я поняла. Действительно, есть что вспоминать, чтобы заплакать.

— 'Пхех, — пхекнул я, и вновь задумался — та что там было то, а? Что она до сих пор так реагирует!

Обычные гоблины, которых ей не жалко! Ей ведь и людей… о! Копы сняли маскировку и малость прифигели от вида. Но так, не сильно. Достали пистолеты — магические шокеры! Удобная и классная вещь! «Пшик» — и человек без сознания. Хорошая точность, отличное останавливающее действие, почти нет побочек применения! Не то что всякие там электро пукалки, или кинетики, что и убить могут ненароком.

Мне такие «пестики» купить предлагали на одном темном сайте. Обещали «безпалива» доставить и «перебить», чтоб совсем «безпалива» было. Но на том же сайте были и отзывы на такую продажу — стволы эти, привязаны к владельцу кровью, «перебить» из нельзя, они «однолюбы». Так что если это не продажа новых со склада — развод чистой воды!

Пистолет чужого человека не примет, хоть что с ним делай. Пистолет не владельца отправит спать, словно бы он сам словил выстрел из него, стоит этому дурачку взять оружие в руку и нажать на курок.

Однако об этом мало кто знает, и этим пользуются всякие личности. Начиная от мелкой шпаны, ворующей оружие у копов, иногда путем убийства. И заканчивая нерадивыми кладовщиками, что сбывают неликвид со склада — пистолеты умерших стражей порядка никому не нужны.

А еще эти пукалки коповские, оружие против мирняка без капли маны. Они, подобно тем «сонным мешкам», на нас вообще никак не сработают. Выстрел из них, для нас, все равно что выстрел из водяного детского пистолетика в жаркий день — даже приятно! И не думаю, что мы одни такие избранные в этом мире.

Копы, аккуратно проследовали в квартиру, а я толкнул сестру локтем под ребра. И на ней её вопрос «что?» ответил постановкой «кулачками тру я глазки». Но увы, она не поняла намека, и только захлопала ресничками, разводя руками. Пришлось тихохонько мне всхлипнуть — копы тут же среагировали на звук.

Мы — показательно заткнулись. И не сговариваясь, начали дрожать, зажимаясь глубже в угол, подальше от края стола, и прячась от «злых при злых людей, в грязных сапогах, топчущих наш пол».

Сапоги приближались, копы аккуратно зашли на кухню, осмотрели её, убедились в отсутствии угроз. Один остался на страже прохода, по ту сторону косяка кухонной двери, направив пистолет в сторону «глубин» коридора, а второй, заглянул под стол с пушкой наперевес.

Мы, прижавшись друг к дружке, сжались в комочек, и огромным как блюдца глазами котят, уставились на человека — добродушного вида дядьку-усача, в фуражке. И с пистолетом.

— Тут дети! — прокричал он своему напарнику, возможно громче, чем планировалось.

В зале прогремел взрыв, глуша людей звуком, а дрогнувший пол, добавил дезориентации. Компьютер отца, и его стол, порвало в щепки, и на их месте разгорелся огромных размеров высокотемпературный «костер». Запахло горелым пластиком, и иными химикатами, сгораемые в том огне и раздражающими носоглотку.

От температуры и резкого нагрева затрещали бетонные перекрытия, напарник усача, в следующий миг после взрыва, тихо ругнувшись, скользнул на кухню, прячась за стенкой санузла, словно бы в квартире, где-то там, в коридоре, началась пальба и перестрелка.

Сам усач, свалился на пол, спиной к нам, собой перекрыв наши тушки от возможного огня неприятеля, которого не было, но он об этом явно не думал. Направил дуло своего пистолетика в сторону прохода, из которого шел треск горящей древесины мебели, шипение горящей пластмассы и скрип деформирующегося металла.

Мне прямо даже жалко ребят стало! Бедные, и совестные! Особенно усач! Он тут своей тушей рискует! Единственной и не повторимой! Нас защищает! А мы… мы сценки разыгрываем! Театр, блин. Хотя могли бы просто сидеть в кресле и есть печенки. Но не поймут. Наверное.

— Что там? — спросил усач у своего товарища.

— Что-то жахнуло. — ответил тот, выглянув в коридор, — и горит.